О чем молчит ласточка
— Попробуй на такое не обидься, — сказал Володя по-русски. Ангела попросила его повторить на английском, но, когда Володя отмахнулся, продолжила:
— Возьмите паузу. Вам надо признать, что проблема есть, что она серьезна и останется с вами надолго. Примите его депрессию, она имеет право на существование. Примите Юру с его недостатками, не пытайтесь его исправить. Будьте готовы к тому, что он может отказаться от помощи извне. И помните: он имеет полное право отказаться.
— Я все это прекрасно знаю, — зло прошипел Володя, едва не добавив: «И без вас».
Внутри закипала злость. Он старался хотя бы выглядеть спокойным, но справлялся с этой задачей, только когда молчал.
Ангела ничуть не удивилась его реакции. Она не просто не подала виду, а наоборот, поддержала его:
— Гнев — это нормально. Разрешите себе гневаться. И в целом больше думайте о себе и своих чувствах. Сейчас вам тоже очень тяжело, так ведь? — Она ждала его ответа, но Володя лишь молча покачал головой и вздохнул. Тогда Ангела продолжила: — Вам стоит поговорить с близким человеком, не с Юрой и не обязательно о Юре. Ведь вы тоже остались в одиночестве, и если такой человек у вас есть, то общение с ним поможет справиться с тревожностью.
Беседа с Ангелой не помогла Володе. Наоборот, после разговора он разнервничался еще сильнее — не знал, куда деться от чувства вины за то, что оставил Юру одного. Следом пришли другие тяжелые мысли. Володя принялся бродить по дому, лишь бы хоть как-то отвлечься. Но ни отвлечься, ни спрятаться не удавалось. Он больше не мог сидеть сложа руки. Он должен был сделать хоть что-то.
Юра остался один и не хотел никого видеть. Но то, что не хотел, не значило, что ему это не нужно. Володя предлагал ему созвониться с Анной, но Юра дал понять, что его друзьям на него наплевать. Но так ли это на самом деле? Конечно, Анна сама ему не позвонит. Но вовсе не потому, что ей все равно, а потому, что она ничего не знает. Наверняка она думает, что он до сих пор в Харькове. Нужно связаться с ней и сообщить, где Юра и в каком он состоянии. Чтобы позвонила ему. И не только она. Чтобы позвонили все остальные его друзья. Юра не должен оставаться один. Не сейчас.
Но у Володи не было контактов ни одного из Юриных приятелей, он вообще не знал его друзей. Он видел их на фото и в клубе, но толком не запомнил даже имен.
— Где взять контакты его друзей? — спросил сам себя и устремился в кабинет на второй этаж — вдруг Юра оставил записную книжку или хоть что-нибудь, что могло бы помочь? Он битый час рылся в бумагах, но ничего, кроме нот, не нашел — если Юра и пользовался записной книжкой, то увез ее с собой. Разочарованный, Володя собрался было уйти из кабинета, но его взгляд упал на компьютер.
В два шага оказавшись возле него, молясь, чтобы не было пароля, Володя нажал кнопку включения и замер — пароль не потребовался. Компьютер зашумел, Юрино рабочее место будто ожило — возникло ощущение, что он снова здесь, просто отошел на несколько минут. Почувствовав, как накипают слезы, Володя закрыл глаза и тут же встрепенулся от знакомого до боли звука — с привычным «о-оу» Юре пришло сообщение в ICQ.
Володя не стал разбираться, кто и что ему написал. Глядя на латинские буквы, он старался не искать знакомых слов — не собирался читать чужие сообщения. Ему нужен был лишь контакт Анны. А найдя ее, Володя достал телефон, запустил ICQ и вбил в поиск ее UIN.
Вспомнил, как Юра рассказывал о застенчивости Анны. Морально приготовился не злиться, если не получит от нее больших развернутых ответов.
«Привет, Анна. Это Володя, Юрин друг. — Он долго смотрел на последнее слово, пытался найти подходящий синоним, но не нашел. — Из Харькова, Украина. Ты помнишь меня?»
«Да, — неожиданно быстро ответила Анна и через несколько секунд добавила: — Привет».
Пока Володя писал следующее большое сообщение, Анна, видимо, предчувствуя неладное, прислала:
«У вас что-то случилось? Юра в порядке?»
«Прости, у меня нет времени на формальности. Сразу перейду к делу: мне нужна твоя помощь. Юра сейчас в Германии, и у него депрессия. Я часто пишу и звоню ему, но из-за того, что он остался один (я в Украине), нужно, чтобы кто-нибудь проявил к нему внимание. Например, приехал в гости, привез еды или помог приготовить. Или просто побыл с ним рядом. Или хотя бы позвонил».
«Я позвоню, — ответила Анна, — я приеду».
«Спасибо, — написал Володя и, удивляясь сам себе, отправил грустный смайл. — Анна, пожалуйста, сообщи об этом другим его друзьям. Или просто пришли мне их контакты».
«Хорошо, я сообщу друзьям по прайду».
«А других знаешь? Музыкантов?»
«Нет».
— Плохо, плохо, плохо, — забормотал Володя.
Ему стоило бы сразу после разговора с Ангелой выпить успокоительного. Но он даже не подумал об этом, и теперь возрастающая тревога стала накатывать новыми волнами. Будь Володя не таким нервным, мог бы усомниться в своем решении. Стоило ли вообще обращаться к Юриным друзьям? Может, было бы достаточно просто еще раз поговорить об этом с ним?
Меряя комнату шагами, Володя усиленно вспоминал имена или профессии возможных друзей. Но в голову ничего не шло, и, раздосадованный, он сел за компьютер. Глядя в ICQ, Володя осознал, что прямо сейчас может узнать о Юре все. Здесь, в компьютере, вся его жизнь! Эта идея соблазняла. Володя с трудом пресек в себе желание читать его переписки.
И тут же в ICQ Володи написала Анна:
«Насчет друзей-музыкантов спроси у Йонаса. Об этом может знать только он».
Володя усмехнулся.
— Ну уж нет, ему я писать не буду.
Ведь сообщить Йонасу о депрессии Юры — унизить самого себя. Признать, что Володя не справился. Дать повод смеяться над собой и собственной беспомощностью. Дать повод Йонасу приехать к Юре.
Володя старался не ревновать. Но воображение все равно рисовало картинки, как Йонас приходит к ослабевшему от болезни Юре, утешает его, подбадривает, остается на ночь. Рядом с ним, в его кровати!
Володя спрятал лицо в ладонях, стиснул виски, пытаясь забыть эти сцены. У него уже начало получаться, но тут в голову закралась раздражающая мысль: а что, если бы это помогло Юре? Разве Володя может сознательно не сделать того, что действительно нужно? Нет, ведь это слишком эгоистично.
Он смотрел на фотографию в профиле Йонаса как завороженный. Лишь спустя четверть часа Володя отвел взгляд, заставил себя достать телефон и набрал в поиске контактов UIN Йонаса.
Быстро, пока не успел осознать, что делает, Володя отправил:
«Здравствуй. Это Володя, бойфренд Юры».
Перечитав, он скривился от дурацкого слова «бойфренд», но не мог представить себя Йонасу как-то иначе. Йонас тем временем не отвечал. Володя не мог узнать, прочитал тот сообщение или нет, поэтому решил продолжить.
«Мне нужна твоя помощь», — набрал он, но удалил. Помощь Йонаса ему не нужна.
«С Юрой случилось несчастье», — написал и тоже удалил. Что за несчастье с ним случилось — Володя?
«Мне нужны номера Юриных друзей-музыкантов. Можешь прислать?» — наконец отправил он и принялся формулировать следующее сообщение, где собирался сообщить причину. Он точно знал, что после прочтения Йонас обязательно спросит. На его месте Володя поступил бы именно так.
Он надеялся, что ему хватит времени как следует продумать текст ответа, но не прошло и минуты, как Йонас написал:
«А что случилось? Юра их потерял? Каким образом?»
«Выяснилось, что у Юры депрессия. Он сейчас в Германии. Пока он один, и я хочу попросить его друзей позвонить ему и поддержать».
«Почему ты не с ним? Вы расстались?»
Клавиши телефона жалобно скрипнули под пальцами Володи. Сердито поджав губы, он написал:
«Нет!»
И задумался — а правда, почему он не с ним? Есть ли у него хотя бы одна достаточно веская причина не быть рядом? В целом поводов оставаться в Харькове нашлось немало — проблемы на работе, которые усугублялись слухами о его ориентации. Заказчиков нужно было успокоить, а слухи — контролировать. Плюс пришлось бы объяснять матери, зачем ему снова в Германию. Но настолько ли эти проблемы значимы, чтобы оставить любимого человека болеть в одиночестве? Нет, разумеется, нет.