Монстр из отеля №7 (ЛП)

Мама как раз такая. В паре моих родителей она главная. Папа сам начальник; это не значит, что мама через него переступает. Но она королева, и так было с тех пор, как я себя помню.
Может, она хочет, чтобы я меньше походила на принцессу и больше на нее. Мой наряд ей, очевидно, тоже не по вкусу. Все рваное, как моя юбка, или укороченное, как топ, — это позор моды. Но она никогда не скажет этого вслух; это просто читается в ее взгляде, как сейчас.
— Да, — уверенным высоким голосом говорит мама, внимательно наблюдая за мной. — Ты этого не знала?
Ее вопрос звучит невинно, но не сомневаюсь, что она видела, как я тянулась к Саллену, когда мы были подростками. Уверена, что все это видели, даже если никто ничего не говорил.
У меня всегда была слабость к монстрам. Дракула, Франкенштейн, даже Шрам. Вот из-за кого мое сердце обливалось кровью.
— Нет, — наполовину солгав, отвечаю я, расправив при этом плечи и стараясь немного больше походить на ту дочь, какую она хочет.
— Я должен пойти с ней, — тихо говорит стоящий рядом со мной Космо. — Это большой отель.
Он констатирует очевидное.
— И ты знаешь, что электричество уже один раз вырубалось, перед тем, как мы…, — тут он замолкает, поскольку, думаю, никому из нас не известно, что на самом деле с нами произошло.
Я смотрю на него и вижу его запястье, проступающие на руках вены, но у основания его ладони довольно глубокий порез. Вокруг него запеклась корка крови, и от мысли о том, как Саллен режет его в темноте, меня переполняет желание улыбнуться.
Я с трудом сдерживаюсь.
— Мне не нужна нянька, — рявкаю вместо этого я, вскинув взгляд на Космо. Он смотрит на меня своими зелеными глазами. — Меня тоже тренировали, ты в курсе?
— Ты ненавидела самооборону, Кария.
От надменного тона матери я сжимаю в кулак свободную руку, впиваясь пастельно-зелеными ногтями в кожу, и снова перевожу взгляд на нее.
— Но я не уверена, что ей нужна нянька, которая не имеет никакого отношения к Райту, — с этими словами мама бросает взгляд на Мадса.
— Я могу позвать Вона и Айседору и…
— Нет, — перебиваю я Мадса и, повернувшись, буравлю его взглядом.
У меня горит лицо от собственной наглости и неуважения к лидеру Райта, но это и значит быть членом этой организации. Уметь постоять за себя. И я хочу найти Саллена раньше, чем это сделает кто-либо другой.
— Извини, — говорю я, на самом деле так не думая. — Но серьезно. Я и сама справлюсь.
Мадс приподнимает бровь, в остальном его лицо лишено эмоций. На мгновение я задумываюсь, накажут ли меня за то, что я его перебила, но, похоже, мне действительно сходит с рук немного больше, чем остальным, хотя бы потому, что меня не воспринимают всерьез.
Он смотрит на Космо, затем говорит тоном, не терпящим возражений:
— Космо пойдет с тобой. Мы теряем время.
Мадс поворачивается к нам спиной, и мне хочется на него накричать, но я делаю глубокий вдох и позволяю Космо взять меня под руку. Он подходит ко мне, и я чувствую тепло его тела.
— Полагаю, никуда тебе от меня не деться, да?
Мама опускает взгляд туда, где мы с ним соприкасаемся, и на ее лице читается явное неодобрение. Меня от этого слегка окрыляет, но я понимаю, что будущего мужа себе тоже не выберу, поэтому не стоит слишком злорадствовать.
Я крепко сжимаю фонарик и разворачиваюсь вместе с Космо. Мы с ним проходим мимо светящегося бара к лестнице, ведущей в остальную часть отеля. Я лихорадочно соображаю, как избавиться от Космо. Как сделать так, чтобы я одна нашла Саллена?
«И что тогда?»
Этот вопрос вертится у меня в голове, но я его игнорирую. Не всё сразу. Я машинально прижимаю руку к теперь уже прикрытому юбкой месту внизу живота, куда Саллен всадил мне шприц.
Но Космо, должно быть, это замечает, потому что ощутимо напрягается и, когда мы поднимаемся по лестнице, крепче сжимает мою руку.
— Когда я найду его, я ему за это отплачу, — тихо говорит он.
  
Глава 12
 
САЛЛЕН
 
Начинает накрапывать октябрьский дождь, хлещущий по оконным стеклам моего самовольно захваченного патио. Я бросил лабораторию в том далеком коридоре «Септема». Он проходит через дверь в кладовке, затем еще через три, и для каждой из них требуется ключ. Проблема с таким огромным количеством квадратных метров заключается в том, что никто не смог бы каждый день все это проверять.
Здесь, в пентхаусе на семнадцатом этаже, меня под силу найти любому, если хорошенько поискать, но думаю, что у меня есть время. Весь отель, как это часто бывает, закрыт для собраний Райта; Штейн владеет контрольным пакетом акций под прикрытием корпорации, и может делать с этим зданием все, что пожелает. Я в курсе, что он сам с этим не справляется. Для этого у него есть штат сотрудников, особенно учитывая, что сейчас он находится в Ванкувере по делам, не имеющим отношения к Райту.
Я сказал Карии, что он мне не отец; биологически он им является, и мне неприятно осознавать, что некоторые вещи от него невольно унаследовал даже я. Одним из таких генетических приданных, отравивших мою кровь, стала наша с ним любовь к ужасающим диковинкам. Вот почему у меня есть лаборатория, животные, крылья, все отвратительное и безумное.
Я отодвигаю все это на задний план своего сознания и задергиваю тяжелые темно-синие шторы патио с видом на Александрию, заслоняя ночь. Хотя свет горит — встроенные в полу панели я еще не выключил. Мне лучше, чем кому бы то ни было известно, как легко монстрам прятаться в темноте, и я пока не хочу, чтобы меня поймали.
Именно поэтому мне и пришлось оставить Карию в ванной комнате «Септема». Собрание прервали (такая мелочь, как вовремя оставленное в бальном зале подслушивающее устройство Штейна, помогло мне раздобыть эту информацию), и я понимал, что пропажа принцессы Райта повергнет всех в ярость. Это добавило бы их поискам спешки, из-за чего и я, и она могли бы пострадать.
Как бы то ни было, я знаю, что, несмотря на то, что ее нашли, сейчас они ищут меня.
Сегодня вечером, примерно через двадцать часов, я должен вернуться в «Хаунт Мурен»; сейчас три минуты первого ночи — а значит, остается не так много времени, чтобы спрятаться и найти Карию. Как бы то ни было, Штейн пронюхает, что я здесь. Мадс Бентцен так и не узнал обо всем, через что мне пришлось пройти, но даже если бы и узнал, не думаю, что он проявил бы ко мне хоть какое-то снисхождение. Он доложит обо всем Штейну так же быстро, как в свое время вытатуировал у себя на груди его имя для своих нелепых посвящений и отвратных доказательств преданности.
Вот если бы я мог угодить Штейну, всего лишь изуродовав себя иглой и чернилами. Он никогда не оказывал мне такой любезности.
Дождь все сильнее барабанит по стеклу, а я подхожу к двуспальной кровати и опускаюсь на золотистое пуховое одеяло, вполне стандартное для пентхаусовских люксов; оно так отличается от того, на котором тогда Космо наслаждался Карией.
У меня в голове мелькают образы того, как она лежала в моей самопальной лаборатории; в комнате, тайно сооруженной мною после Ночи обмана, которую мне было запрещено посещать.
Я с лихвой заплатил за тот момент своей тайной вылазки и слежки за Карией. Так было всякий раз, когда меня ловили за тем, что я пялюсь на нее и мечтаю, хотя не должен был этого делать.
Кровь у меня во рту, металлический привкус в горле, это был очередной день, когда я думал, что точно умру от кровоизлияния в мозг — так жестоко Штейн избил меня ногами.
Тогда это того стоило.
Осторожно, не выпуская из мыслей Карию, я откидываю капюшон. Мой затылок овевает прохладный воздух гостиничного номера. Это приятно — на мгновение почувствовать себя свободным. Чаще всего я в плену многочисленных слоев одежды.
Поначалу я дотронулся до нее голыми руками.
Но если бы Кария увидела, что на моих пальцах не хватает пары ногтей, которые больше не отрастут, то еще сильнее бы меня возненавидела.