Белая лошадь, черные ночи (ЛП)

― Нам нужно пополнить припасы.
Пока Сабина беседует с курицей и кошкой, занявшей мое место за столом, я просматриваю то, что выставлено на продажу.
― Веревку, ― говорю я трактирщице. Из-за того, что я каждую ночь связываю Сабине лодыжки и запястья, ее не хватает. ― И три яблока. И еще одеяло.
Освобождая место для вещей в моем мешке, я замечаю запечатанное письмо лорда Чарлина. Это не мое дело, но мне любопытно, что за секрет в нем хранится, который, по его мнению, настолько важен, что Райан подчинится его требованиям.
Знает ли Сабина, что в нем?
Придется оставить свое любопытство на голодном пайке из-за этой проклятой печати. Сургуч, который использовал лорд Чарлин, чернеет при повторном нагревании, так что вскрыть письмо тайком не получится.
Трактирщица то и дело бросает тревожные взгляды в окно, словно ждет неприятностей. Когда я расплачиваюсь, она рассеянно опускает монеты в карман фартука.
― А? О, да. Спасибо, сэр.
Я хмурюсь. Что-то не так, если не я являюсь главным источником ее беспокойства. Когда бы я ни находился в комнате, люди обычно не сводят глаз ни с меня, ни с моего лука, ни с ближайшего выхода.
― Что-то случилось? ― медленно спрашиваю я.
Ее пальцы теребят верхнюю пуговицу платья.
― Я просто присматривала за лошадью вашей госпожи. Это прекрасная лошадь, а в последние несколько дней у нас случались неприятности.
Тревога прокатывается по моему позвоночнику.
― Что за неприятности?
Ее глаза нервно бегают по общему залу, и она понижает голос, чтобы не встревожить своих посетителей.
― Пропал мальчик из деревни в трех милях отсюда. Ему не исполнилось и шести лет, бедняжке.
― Он мог убежать. Мальчики в этом возрасте так часто делают.
Пожевав губу, она призналась:
― Пастух утверждает, что видел, как волканские всадники увозили его на север.
Волканские всадники? Невозможно. Граница между Астаньоном и Волканией закрылась пятьсот лет назад, после войны, которая едва не уничтожила оба королевства. Борьба двух наших земель началась, когда Бессмертный двор, глубоко вовлеченный в жизни обоих королевств, в один прекрасный день просто уснул без предупреждения. Другими словами, они бросили нас на произвол судьбы. В одночасье посевы, процветавшие под воздействием земной магии бессмертной Солены, засохли. Целые города, построенные с помощью строительной магии Бессмертного Вэйла, рухнули.
В Астаньоне дела обстояли лучше. У нас были пахотные земли, и мы никогда не были так зависимы от богов. А вот Волкания с ее многочисленным населением, поцелованным богами, вручила их жизни Бессмертному двору. Существование народа в диких землях с суровыми горами и непроходимыми лесами полностью зависело от благосклонности богов. Волканское владычество распалось на регионы, управляемые разбойниками, которые вскоре положили глаз на наши богатые земли. После полутора веков нападений самопровозглашенные волканские лорды объединились, чтобы создать армию из поцелованных богами, и началась великая война. Когда мы победили, чтобы отгородиться от Волкании астаньонская армия построила вдоль всей северной границы высоченную стену, укрепленную божественными заклинаниями, отчего стена должна была стать неприступной навечно.
На протяжении веков так и было. Древняя история. Никто ничего не видел и не слышал о королевстве Волкания, кроме неподтверждённых слухов, рассказанных моряками, путешествующими между берегами двух королевств. Судя по всему, новый король по имени Рашийон сумел объединить раздробленные регионы и теперь правит страной под единой волканской короной, но о нем мало что известно.
Все остальное ― лишь слухи:
Рашийон обезумел от власти.
Смертоносный единорог пробудился от тысячелетнего сна и уничтожил деревню.
Лесоруб нашел место упокоения бессмертного Вэйла на волканской стороне Чернолесья.
Я говорю трактирщице с укором в голосе:
― Пастух, должно быть, ошибся.
Женщина прижимает руку к горлу.
― Возможно, сэр. Но дело в том, что… мальчик был поцелован богом.
 
Резкая боль пронзает мой бок. Великая война разразилась отчасти из-за того, что волканцы пытались собрать всех поцелованных богами на своей территории. Но это было пятьсот лет назад.
― В чем была его сила?
― Он мог разрушать корни деревьев. Это было полезно, чтобы валить деревья. Он мог бы очистить целый лес за день, если бы захотел. Отец планировал взять его в лагерь лесорубов в Маг На Тир, где его услуги были бы хорошо оплачены. Он не первый поцелованный богом, пропавший без вести в этих краях. Две недели назад в Марбленце пропал солдат. Он умел предсказывать.
Я позволил этой информации осесть в моей голове. Возможно, это просто беспочвенные сплетни, но если это правда, то зачем волканцам мальчик, который умеет валить деревья, и солдат-предсказатель? И как, черт возьми, они перебрались через стену?
― Я просто хочу предупредить, чтобы вы были осторожны в дороге, господин. ― Трактирщица умоляюще смотрит мне за спину, где Сабина общается с курицей и котом. ― Это она, не так ли? Та дворянка, о которой все говорят, которую продали одному из сыновей Валверэев? — Она делает паузу, а затем многозначительно говорит: ― Она тоже поцелована богом, не так ли?
Я сжимаю челюсть. Мне не нравится, что трактирщица намекает на то, что Сабина может стать целью налетчиков.
― Спасибо за предупреждение. С нами все будет в порядке.
Обдумывая варианты, я поднимаю Сабину на ноги, прерывая ее молчаливый разговор с животными. Эти новости заставляют меня быть на чеку. Наш путь лежит на север, в том же направлении, что и этих предполагаемых волканских всадников.
― Вульф? ― Она скользит по полу, когда я тащу ее назад к двери. ― Что происходит? Что случилось?
― Ничего.
― Что-то случилось.
― Нет.
Я плечом открываю дверь, выводя нас на яркий солнечный свет. Мои глаза осматривают дорогу в обоих направлениях. Я вижу примерно в три раза дальше, чем обычный человек, и гораздо более четко. Никаких признаков других путешественников.
Я поднимаю голову, чтобы оценить положение солнца.
― Я решил, что мы обойдем Миддлфорд и поедем на запад через лес Маг На Тир.
Она хмурится.
― Лорд Райан приказал нам проехать через Миддлфорд.
Клянусь богами, неужели она хочет, чтобы ее похитили волканские бандиты? Я напоминаю себе, что она ничего не знает ни о них, ни о пропавших людях, и я хочу, чтобы так оно и оставалось.
― Ты предпочитаешь проезжать через города? Тебе мало глумливых мужчин? Или женщин, злящихся, что ты привлекаешь внимание их мужей?
Сабина поднимает обе ладони вверх.
― Знаешь, что? Ты прав. Лесная дорога звучит прекрасно.
До конца дня у нас больше не было никаких проблем, кроме нескольких фермеров, которые прибежали на край пшеничного поля, чтобы посмотреть, как мы проезжаем, и вороны, которая села на плечо Сабины и отказывалась улетать, пока я не бросил в нее камень.
Чем заработал один из ее хмурых взглядов.
В течение дня мои мысли возвращаются к предупреждению трактирщицы об исчезновении людей, поцелованных богом. Нет ничего необычного в том, что они пропадают чаще, чем обычные люди. Мы притягиваем внимание из-за благословения богов. Мужчины хотят иметь жен, поцелованных богом, как знак статуса, и они не прочь их украсть.
Но ребенок? Солдат из Марбленца? Или девушка, которую якобы утащил медведь в северной приграничной деревне? С последней точно что-то не так.
У меня в голове складывается мысленная карта северной границы Астаньона. Я хорошо знаком с ее очертаниями, поскольку она проходит через Чернолесье, где я охочусь. Стена высотой в тридцать футов2 разделяет не только лес, но и два королевства. В стене никогда не было лестниц или проходов. Я видел ее своими глазами лишь однажды, да и то издалека. Чтобы добраться до границы, нужно пройти через почти непроходимый участок Чернолесья.