Перерождение легенды (СИ)

— Щас кулаки почешем! — чуть не пропел Гаврул.
Арефей едва переборол желание плюнуть в его довольное лицо.
Заводские остановились. Чуть вперёд вышел Уртап. Он оглядел полевых. Развёл руки в стороны. И тут Арефея словно чем-то прямо в голову укололо, увидел он, что не так было. Все заводские с опущенными руками шли.
— Мы не драться пришли, — громко заявил Уртап.
В повисшей тишине Арефей только и слышал, как остальные полевые вокруг него дышать стали, громко сопя носами. Сам он впился взглядом в Уртапа, кулаки ещё сильнее сжал.
Уртап махнул рукой. Толпа заводских расступилась и вперёд вышел тот самый парень, который говорил, что его брат когда-то навёл остальных на старую землянку. Парень прихрамывал, под глазами залегла синюшная чернота, распухли разбитые его губы. Он встал возле Уртапа и низко опустил голову.
— Это его наш учитель так, — сказал Уртап, грустно глянув на избитого парня. — Прямо на уроке. Перед всеми. Долго бил. И обзывался по-всякому.
Паренёк так и стоял с опущенной головой.
— Нельзя нам больше друг с другом драться, — продолжил Уртап. — У нас один враг — знать.
***
На земле неровный круг получился. С одной его стороны уселись полевые, заводские — с другой. А внутри, в середине, устроились Гаврул, Уртап да Арефей с Игнаром.
— Его когда били сегодня, я так зубы от злости стиснул, что челюсть болит до сих пор. — Никогда ещё Арефей не слышал, чтобы Уртап говорил так серьёзно и печально. — Нельзя так дальше. Нам бы только понять, что мы сделать можем. А как поймём — так сразу сделаем.
— Конечно сделаете, — вдруг деловито заявил Гаврул, самодовольно улыбаясь. — Как мы скажем, так и сделаете!
Арефей так на Гаврула глянул, что у того с лица улыбка вмиг пропала.
— Ты, дурень, ещё не понял ничего? — прорычал Арефей. — Ты только драться хочешь?! На большее башка твоя не способна?!
Гаврул чуть отодвинулся от Арефея, затараторил:
— Да я ж это… не про то я… Да разве ж я…
— А ну замолкни уже! — рявкнул Арефей.
— Мужики, ну хватит, а? — вмешался Уртап. — Давайте ещё между собой подеритесь. Мы так ни к чему же не придём.
— Да! — Арефей кивнул. — Правильно говоришь!
Он вскочил. Головы всех вокруг тут же на него поднялись.
— Единственное, чем мы можем знать наказать — так это силой, — уверенно начал Арефей. — Всей той силой, которую мы в драках друг на друга направляли, теперь надо ударить по ним. Так, чтобы содрогнулись они!
Послышались одобрительные возгласы. «Да! Правильно! Так их всех надо!» — разными голосами донеслось до Арефея со всех сторон. Уртап и Гаврул молча кивали.
— Так давайте объединимся и такой большой и страшной толпой двинем на школу знати да зароем их там всех! — горячо воскликнул Арефей.
Возгласы разом стихли. Арефей принялся по сторонам смотреть, в лица вглядываться. А все, кого взглядом он встречал, тут же глаза прятали.
— Вот прямо так? — робко спросил Гаврул. — Их же тоже там толпа будет ведь.
— Опять ты не по делу!.. — процедил сквозь зубы Арефей, да тут его Уртап перебил:
— Погоди, Арефей! По делу же он. Ведь и правда, ты предлагаешь нам на толпу знати идти. Разве ж сможем мы их силой так наказать?
Снова разные голоса стали долетать до Арефея: «Да как же мы? Прямо на знать-то? Их же там тоже толпа будет».
— Да вы… вы… — задыхаясь от возмущения проговорил Арефей. — Вы испугались, что ли? Выходит, трусы вы всё-таки!
— Не трусы мы! — крикнул Уртап да замолк тут же, а продолжил совсем тихо: — Но ведь на смерть верную идти… ну какой толк от того?
— Вы ж сами вот недавно ходили в эту школу, — добавил Гаврул. — И чего? Двоих же убили. Вот так запросто. Были — и нет их больше.
Арефей бешеным взглядом осмотрел всех вокруг. И каждый сидел понурившись. Землю под собой стыдливо ковыряли, под нос бормотали что-то. А ниже всех голову опустил Игнар.
— А что вы тогда вообще делать собираетесь?! — заорал Арефей, брызжа слюной. — Пальцем знати погрозить?! В школу не ходить?! Или, может, выйдем толпой к главному корпусу школы, поорём там, отхватим от полиции и разойдёмся дальше плакать, как нас унижают?!
 
Всё вокруг замолкло. Только эхо от Арефеева крика во все стороны побежало.
— Сами же понимаете, что нет выхода другого! — продолжил Арефей. — За свою честь и свободу мы можем только драться! Как дрались мы вчетвером недавно! И, между прочим, знать тогда нас только толпой и победила. Но мы всё равно бились! И многим навешали там неплохо! А кого-то, может, и пришибли даже!
— Может… А может и нет… — прогудел Гаврул. — Там вас четверых вышли своими силами бить, а если толпой пойдём, то сразу же полицию вызовут. А то и вообще сотника какого пригонят. И тогда конец.
Арефей сел. Подобрал ноги под себя, вздохнул.
— Всё, — тихо сказал он. — Сдаюсь. Вы только болтать умеете. А как до дела дошло — сразу струсили.
— Пускай струсили, — ответил Уртап. — Да только ж ты сам, Арефей. странную вещь предлагаешь. Это мы пойдём, чтобы погибнуть. А дальше что?
— А ты подумал, — подхватил Гаврул, — как родителям нашим жить после этого? Это тебе, сироте, хорошо.
Снова гомон поднялся. Придавили Арефея голоса, соглашающиеся с Уртапом и Гаврулом. Такую слабость и горечь он почувствовал, голову низко-низко склонил, а хотел прямо лицом в землю упасть да разрыдаться во весь голос.
Как вдруг что-то зашевелилось рядом с ним. Арефей глянул и увидел, как медленно встаёт Игнар. Выпрямившись, он поднял голову. Окинул взглядом всех. Снова тишина воцарилась. Игнар скривился. Хмыкнул. Да как плюнул смачно прямо в центр круга, чуть на Гаврула не попал.
— Нет. Вы не трусы, — тихо, но очень твёрдо сказал Игнар. — Вы черви безвольные. И недостойны вы жизни нормальной. Вам и того, что есть сейчас, много. Достойны были только братья наши с Арефеем — Антир да Рафнут.
Снова гомон поднялся.
— Ты давай не заговаривайся, Игнар! — крикнул Гаврул, да голос у него дрожал. — Ты кого червями назвал?
— Молчать, Гарвул! — гаркнул Игнар. — Ты червь, и ты не имеешь права говорить.
Гаврул вскочил. Вскочил и Арефей, встал возле Игнара, прожигая Гаврула яростным взглядом. Тут Уртап Гаврула за руку схватил да усадил обратно.
— Считаешь, что нам, сиротам, легче? — продолжил Игнар. — Пусть так, переубеждать не стану. Только вот Рафнут сиротой не был. Его мать и отца вы все знаете. И ты, Гаврул, очень хорошо их знаешь. А он всё равно пошёл. И погиб. Но знал, за что погибал, потому не отступил! Не хотел червём быть. А ведь это именно знать нас червями считает. А вы все согласились. И потому ими стали. И нечего обижаться на меня теперь, когда вас червями называю. На правду вообще не надо обижаться.
Игнар снова прошёлся по всем взглядом.
— А вообще, противно мне среди червей сидеть. Уж лучше сдохну.
Игнар развернулся и прочь зашагал. Арефей глянул ему в спину, потом на остальных, потом снова на Игнара, хотел уже за ним бежать. Как вдруг вскочил тот самый заводской, которого учитель избил да припустил за Игнаром.
— Постой! Постой, Игнар! — на бегу закричал он. — Я с тобой пойду! Меня прямо червём наш учитель и сделал сегодня! Не хочу! Не буду червём! Лучше тоже сдохну, чем всю жизнь это терпеть буду!
Игнар остановился. Обернулся.
— Всё! — крикнул тут Уртап и тоже вскочил. — Хватит! Не трус я! И не был никогда! И никакой я не червь! Где там эта ваша знать?! Каждому морду начищу!
Тут же поднялся и Гаврул.
— Вместе с тобой готов кулаки о знатные морды почесать! Это они как черви будут у наших ног ползать!
Гаврул и Уртап крепко руки пожали, как старые друзья.
И всего лишь несколько мгновений прошло, а на ногах уже все были. Хорохорились, что готовы хоть сейчас знать бить, хлопали друг друга по плечам, руки жали, обнимались, обзывали знать всеми словами, которые только вспомнить могли да весело смеялись от этого.
Арефея слёзы душить стали. Он скорее подбежал к Игнару, крепко обнял его.