Рубеж-Владивосток (СИ)

— Напористо, это когда гусары сразу руки лобызать начинают и за талии хватают в танцах, — посмеиваются. — А это по–нашему, по–казачьи. Попробуй, Андрей. Барышни цветы любят. Езжай с Богом к барышне своей.
— Спасибо, братцы, — поблагодарил, на душе потеплело.
Мундир дотёрли на мне, расчёску одолжили. Саблю вернули в целости и на коня посадили в дорогу, как жениха.
— А вы не знаете, братцы, чёрный мехар не вылетал сегодня? — Спросил уже с седла.
— Да летают туда–сюда, кто их разберёт? — Ответил один казак.
— Час назад улетело два, — ответил другой уверенно. — Окрас не разобрать было.
Попрощался с казаками, сердечно поблагодарив.
Рванул было к базе меха–гвардейцев, а оттуда по параллельной посадке метрах в ста группа выбежала, в которой я новобранцев узнал. Заключив, что они на тренировочный пляж направились, развернул коня и вперёд них рванул.
Похоже, после разговора с принцессой о том, что новых мехаводов нужно быстрее обучить, они и в воскресенье решили тренировку организовать.
До бухты Емар домчал, словно на крыльях прилетел. И уже издали увидел, что чёрный мех вместе с синим неподалёку от пляжа стоят. Вскоре разглядел и широкую спину подполковника, и чёрный мундир Агнессы, которая с ним рядом стоит.
Обычно я примерно на час позже приезжал сюда, и он уже занимался новобранцами. Видимо, пока ждут, общаются.
Спесь моя схлынула, как только гвардейца увидел. Притормозил коня и встал с растущей внутри неуверенностью. То, как кипел от злости поручик гвардейцев Илья, меня даже в какой–то момент позабавило. Но что если и подполковник на дух не переносит имя Сабурова? Все ж они с Небесной принцессой солидарны. Она ненавидит, и эти…
А представиться ведь мне придётся.
И не знаю теперь, как отреагирую на его нелестные высказывания при девушке, которая мне не безразлична.
А если для неё проще держать наши отношения в тайне? По крайней мере, пока мы лучше не узнаем друг друга. И не поймём окончательно, что всё прочее — это пустое. И не важно, что скажут другие.
Наверное, я размечтался. Уже и в платье свадебном её представил с венком из жёлтых одуванчиков. В белом наряде, в каком вчера Анна была.
Он мыслей о дочке Третьякова сразу взбодрился. И почему же она лезет мне в голову сейчас⁇
Развернул коня и поскакал домой по обходной тропе через рощу, за которой легко скрылся от их глаз. Возможно, они заметили приближение, услышав топот копыт, но вряд ли рассмотрели гусара.
Преодолев метров двести, притормозил коня резко. Заржал бедный, на дыбы встав. Ему тоже вчера досталось, думал, захромает или подкову потеряет. Но повезло.
Осознав, что к девушке, как магнитом тянет, не могу уехать. Просто не могу. Не мыслю. Лучше, как лев вокруг да около добычи, но знать буду, что она тут. А не с кем–то ещё.
Поэтому спрыгиваю с коня, отвожу его в заросли, за сук привязав. И сам там же на траву плюхаюсь, спиной распластавшись.
Подожду немного. Подполковник уйдёт через двадцать минут, когда эти прибегут. Только бы тащились быстрее, ленивые, как телята. И только бы Агнесса не улетела. Она ведь что птица вольная.
Так и уснул!
Пробудился, вскочил, как ошпаренный. Потому что уже полдень!
Конь на месте, травку щипает. В груди стремительно холодеет, букета в седле нет!
Заметался вокруг. Таких цветов здесь и в помине не растёт! Как я такой красивый теперь добуду⁈
— Сожрал что ли⁈ — Трясу коня за ремни и с отчаянием в голосе браню. — Это ж не тебе, ну морда, погоди у меня.
— А кому? — Раздался голос Агнессы за спиной!!
Развернулся с сердцем, набирающим обороты. Рот раскрыл, аж задуло туда.
Девушка метрах в шести в чёрном мундире стоит с опущенной головой, как раз на утерянный букет у своих ног смотрит.
Медлю, слов связать не могу. Куда–то из головы все мысли вылетели. А она всё ждёт, статуей встав практически по стойке «смирно». Лицо волосами завесила, и не ясно, что выражает оно.
Растерянность подавив, всё же ответил:
— Вам вёз, сударыня.
— И с чего вдруг решили? — Спрашивает, не шевелясь.
 
— Захотелось, — ответил, ощущая неловкость. И спохватившись, двинулся букет поднимать.
По дороге споткнулся о корягу и вперёд полетел!
— Осторожно! — Вскрикнула и навстречу рванула так быстро, что я и вякнуть не успел, а она уже поднырнула, чтобы поддержать снизу.
Но явно не учла инерцию и мой вес.
Сбил её с ног, толкнув в районе пояса. И готов был уже навалиться всем весом, но успел выставить в стороны руки и опереться на них. В лежачем положении её чёлка разошлась в стороны, открывая самое заветное. Моё лицо нависло над её открытым, светлым, прекрасным личиком. Ошарашенным настолько, что глазища вытаращила и ротик приоткрыла, не смея дышать. С такого ракурса Агнесса невероятно обворожительна. Сложно поверить, что существуют настолько красивые девушки. Такой необычный разрез глаз с лёгкой раскосостью, идеальная форма бровей над россыпью изогнутых ресниц, слегка вздёрнутый аккуратный носик и алые, манящие губы, что нежные лепестки роз — всё это будто произведение искусства самой природы. Её лучшее творение.
И взгляда оторвать невозможно. От глаз, затем от губ, которые шепчут неуверенно:
— Полно глазеть. Слезайте, сударь.
Опомнился. Совсем голову потерял на ней разлёживаться.
— Простите, — шепчу в ответ и начинаю подниматься, замечая, что её ноги разведены немного и согнуты в коленях. Руки тоже раскинуты в стороны, будто она внезапно сдалась под моим напором, сама от себя не ожидав подобного.
Мда, прижал бы я её знатно, если бы не догадался опереться.
Поднялся, ей руку подал. Снова наши взгляды встретились.
— Сама, — отвечает строго, будто не желает, чтобы касался её ладони.
— Что ж, сударыня, не смею настаивать, — говорю и поднимаю букет.
И тут же недоумеваю, как она так быстро поднялась на ноги.
— Это вам, леди Агнесса, — говорю, протягивая цветы.
Принимает неуверенно и неуклюже, обеими руками ухватив за верх. Молчит, рассматривая. Практически в них уткнулась. Хм, даже не думал, что так отреагирует, даже, когда сюрприз не удался.
— Вы не подумайте, я… — начинаю.
— Я ничего и не думаю, что вы, корнет, — спешит ответить, опуская цветы и глядя на меня исподлобья через локоны чёлки.
В этот момент борюсь с желанием подойти и обнять её.
— Нет, вы не поняли, — продолжаю и чувствую, что отдышаться после слов не могу. — Вчера я не ездил ни по каким барышням.
— Мне какое дело, — выдаёт с нотками обиды.
— Вот как? То есть никакого? — Отвечаю не в силах скрыть укор.
Молчит. Отворачиваюсь от неё и смотрю в сторону залива. Ветерок в лицо дует, тревожа листву, которая шелестит, будто дождик шумящий. Вроде спокойно, но веет прохладой. Я мечтал побыть с ней вдвоём. И вот она свершилась, эта мечта. А я боюсь признаться, потому что не мыслю получить отказ.
И эта пытка, мученье, тоска по девушке, даже когда она здесь… Хотел ли подобного?
— Это же вы вчера кричали моё имя у аэродрома? — Раздаётся тихо и вдруг так чувственно.
Мне кажется, что ей с моим затылком говорить значительно легче. Что ж. Раз так ей комфортнее со мной общаться, решил не оборачиваться.
— Да это был я, — признаюсь.
— По вам стреляли, — выдаёт с претензией.
— И, тем не менее, я цел.
— Зачем вы хотели меня видеть? Стоило так рисковать?
— Стоило.
— И это всё, что можете ответить? — Удивляется ещё.
— Нет. Я много чего могу вам ответить, но боюсь, что вы не ответите мне.
Не ответите взаимностью.
Вздохнула.
— Вы плохо спали ночью? — Спрашивает вдруг деловито и участливо.
— С чего взяли? — Насторожился.
— Вы проспали почти три часа на земле.
— Откуда вы… — запнулся, потому что стало стыдно.
— Простите, я не осмелилась вас разбудить, — выпалила.
Она что смотрела за мной, пока сплю⁇!
— Мне очень неловко. Я увидел вас в обществе товарища и решил дождаться.