Единственный конец злодейки — смерть. Том 4

Отвернувшись от нее, Дерек быстро проговорил:
— Мы не можем исключить вероятность того, что за подстрекательством служанки стоят внешние силы. Надо не торопясь провести расследование заново…
— Ты думаешь, я идиот, который не смог даже расследование провести как следует? — нервно закричал Рейнольд. — Мы вместе с маркизом тщательно изучили вещи покойной служанки. И ничего не обнаружили! Все чисто! В любом случае у тебя, брат, нет права проводить расследование, — продолжил он. — Отец прав, прекрати. Попридержи язык и не действуй ей на нервы.
— Что прекратить? Еще ничего не выяснилось…
— Пенелопа этого не хочет!
Рейнольд разозлился на брата, который продолжал упорствовать.
— Брат, каждый раз, как ты открываешь рот, все идет не так! Ты ее так достанешь, что она опять выпьет яд! Что тогда будешь делать? Как сказал отец, оставь сейчас все как есть. Это лучше, чем слушать, как она истерит, что сейчас же уйдет из дома, — закончил Рейнольд.
Он вспомнил лицо Пенелопы в тот момент, когда она сказала, что ей все осточертело. Такое же, как уже было однажды, когда он заметил, что личная служанка накормила ее помоями.
— Разве не этого ты добивался, подкидывая ожерелье в мою комнату?
Он и в страшном сне не мог представить, что Пенелопа была в курсе. Он смутился и не мог на нее сердиться. Она не побежала к отцу, чтобы рассказать ему. Лишь произнесла с отвращением: «Так вот ты какой…»
— Но теперь мне все надоело.
И в комнате на чердаке было так же. Он начал перепалку, а она вместо того, чтобы обругать его, равнодушно сказала:
— Сейчас я пребываю в роли беспомощного червя, который беспомощнее рабыни!
Почему-то он не мог избавиться от чувства неловкости от того, что сейчас эти слова относились не к нему одному. Рейнольд слегка вздрогнул, словно вновь испытал пережитые в тот момент эмоции, и пробормотал:
— А вы знали, что она не в первый раз такое говорит? Если так пойдет, то однажды она и вправду соберет вещи и сбежит тайком. И если ее кто-то на самом деле убьет, мы даже не узнаем об этом…
— Пока Пенелопа не выздоровела, будьте осторожны в выражениях, не давите на нее, — подытожил герцог слова Рейнольда, дрожа от страха, что она может снова сделать неправильный выбор. — Если и дальше наседать, в ее характере собраться и уйти.
В кабинете вмиг стало тихо.
— Если хотите… — тишину нарушил дрожащий голос, — в-вы можете обыскать мою комнату… Я не против, — оглядев собрание, жалобно произнесла девушка с синими глазами, полными слез. От такого вида лицо Дерека потемнело.
— А ты помалкивай, — раздраженно выпалил Рейнольд, как бы укоряя ее в бестактности. Ивонна ойкнула от испуга, и почему-то даже Дерек не принял ее сторону.
После слов Рейнольда в кабинете повисло тяжелое молчание. Все были погружены в свои мысли, поэтому никто не заметил дрожащих рук, сжимавших подол платья.
— Простите, что прерываю вас, но я пойду. — С беспокойством на лице Винтер встал с места.
— Да, маркиз. Идите, — поспешно отпустил его герцог, только теперь осознав, что за их разговором наблюдал посторонний.
Винтер быстро вышел из кабинета герцога и чуть не бегом пересек коридор. К счастью, прошло совсем немного времени, и он смог догнать маленькую фигурку в пролете центральной лестницы, ведь, еще не выздоровев, она шла медленно.
Он позвал ее:
— Леди Пенелопа.
— Леди Пенелопа.
Услышав, что меня кто-то негромко окликнул, я медленно повернулась и увидела мужчину, который позвал меня.
— Что случилось?
— Я хочу недолго поговорить с вами.
— Зачем? Нам не о чем говорить, маркиз.
— На самом деле я думаю рассказать герцогу о вашей личной служанке, которая многое знает.
От неожиданной угрозы я нахмурилась и огляделась. К счастью, в холле не было никого, кроме нас. Действительно. С этим мне пришлось бы рано или поздно столкнуться.
 
До того как поручить волшебнику раздобыть яд, я думала, что сбегу из этой чертовой игры и мы больше не встретимся. Очнувшись, я пожалела, что Винтер знает хоть что-то.
— Следуйте за мной, — выдохнула я, снова спускаясь с лестницы, по которой с таким трудом поднялась.
Я повела его в сад через заднюю дверь: в доме было много ушей, и я побаивалась, что в нем могут прятаться слуги, которым Ивонна промыла мозги. Я остановилась лишь после того, как достигла середины сада.
— Теперь говорите.
Неизвестные мне фиолетовые цветы плавно колыхались на ветру и источали нежный аромат. Совсем недавно, кажется, я спорила в этом месте с одним человеком, вручившим мне впечатляющий подарок. Теперь все изменилось: и пейзаж, и стоящий передо мной мужчина.
— Зачем вы солгали? — мрачным голосом начал Винтер, пока я была погружена в свои мысли.
Я подняла голову и спросила:
— О чем?
— Яд, который вы выпили, мисс, не тот, что поручили достать мне.
Почему он спрашивает меня об этом здесь и сейчас?
Я не думала, что маркиз задаст вопрос так откровенно, и ненадолго смутилась. Лужайка была просторная, и нас никто не мог услышать, но я наморщила нос и пробубнила:
— Хоть мы и на улице, но в имении герцога не стоит ли быть чуть осторожнее со словами.
— Я только что наложил звукоизолирующее заклинание.
— Хорошо. Тогда продолжайте.
— Сначала я подумал: если рассказать, что вы тоже купили яд… — торопливо заговорил Винтер, получив мое разрешение, но вдруг остановился и поправился: — Я побоялся, что вас несправедливо обвинят в попытке навредить вернувшейся Ивонне.
Видимо, заклинание не позволяло ни услышать, ни увидеть нас. Словно оправдываясь, он раскрыл причину, хотя я и не спрашивала:
— Поэтому я не мог рассказать до вашего пробуждения.
Конечно, ведь от этого зависела его жизнь, вот он и держал язык за зубами. Ведь я вела дела не с маркизом Берданди, а с простым информатором. Но благодаря тому, что он промолчал, у меня не возникло дополнительных проблем.
— Вот как. — Я безразлично кивнула.
Винтер тут же продолжил:
— Но сколько бы я ни думал, не могу понять.
— Чего?
— Когда они спросили, правда ли то, что вы это спланировали, зачем вы признались? Вы же отправили ко мне не погибшую служанку, а другую.
— А, да?
— Леди!..
Я нарочно притворилась, что не знаю, и склонила голову набок. Лицо Винтера застыло. Напрягшись оттого, что я не проявляла особого желания участвовать в беседе, он заговорил откровеннее меня:
— Скажите, что купили другой яд. И тогда я дам показания как глава торгового дома…
— Маркиз, — остановила я его, подняв руку. — Скажите, предстаете ли вы передо мной как маркиз Берданди или же как глава торгового дома, клиентом которого я являюсь?..
Винтер закрыл рот. Некоторое время я смотрела в дрогнувшие ярко-синие глаза и спокойно заговорила:
— Если вы маркиз Берданди, то проявляете чрезмерный интерес. Я благодарна вам за заботу, но сама разберусь в своих делах.
— Леди Пенелопа…
— Если же вы явились мне как глава торгового дома… — Я ненадолго остановилась и глубоко вдохнула. А затем, как он и хотел, раскрыла свое истинное лицо: — Разве вы не подозреваете меня?
От внезапной перемены тона Винтер вытаращил глаза и перестал дышать.
— Когда я через служанку попросила достать яд, скажите честно, что вы подумали?
Тишина в ответ.
— Что я жестокая фальшивая благородная леди, которая собирается отравить вернувшуюся родную дочь герцога.
Когда я произнесла это, маркиз вздрогнул. Он наверняка так и подумал, получив мое поручение. Я безразлично на него посмотрела и продолжила:
— В прошлый раз вы допустили бестактность, и я ничего не предприняла, а в этот раз вы решили дать мне, что я хочу, и больше не иметь со мной дела.
Тишина в ответ.
— Поэтому вы сделали антидот, хотя я просила приготовить яд без него?