Прорыв осады

– Кого ты назвал высокорожденной, равный? – прошипела она, и великан вдруг ссутулился, словно стараясь стать одного с ней роста. Он даже глядел теперь вроде бы как не сверху вниз… – Тебе напомнить декрет, за который ты сам голосовал всего три полных луны назад? Или тебе напомнить уставное обращение в новой гвардии?
Лучемет белой рыбкой прыгнул к ней в руку и уперся линзой в пах командира полка.
– Не нужно напоминать, – прогудел великан, не делая попыток отвести ствол. – Уймись, равная. Я же по привычке…
– По привычке?! – Ее голос снова зазвучал на весь плац, и теперь бросили работу даже те, кто был поодаль. – А ну-ка кто еще здесь по привычке?
Рука с оружием вскинулась, описала широкий полукруг по рядам невольно отступивших солдат.
Отборный полк – в этом не покривишь душой. Сильны и даже где-то умелы… Настолько, насколько это вообще возможно для армии, существующей без малого девяносто дней. Каждый при оружии – отборном оружии. Пехотные лучеметы, тяжелые плазмогенераторы, тепловые ракеты и гранаты… Свет Инти, Глас Инти, Огонь Инти. И каждый второй с генератором поля на поясе. Они отступали не из страха, хотя едва ли кто-то из них мог помериться твердостью руки с высокорожденной укатэ, впитавшей искусство владения лучеметом с пеленок. Они отступали, потому что привыкли. Потому что образ мыслей раба не выбить из их белых голов за несколько лун. Слава богу, хоть не пали ниц. Еще десяток недель назад случилось бы именно так, и тогда она лично расстреляла бы каждого пятого… Чего не удается добиться словом, приходится выжигать каленым железом.
– Рабы… – прошептала она почти в отчаянии. – Белые рабы… Когда же вы забудете свои привычки?! Час назад вы взяли штурмом еще одну цитадель императора! Вам противостояли лучшие интаи солнечного мира, но вы справились! Я это видела – все видели! – ничто не могло вас удержать! Так почему же вы снова готовы признавать себя такинэ и звать меня высокорожденной?!
Она уставилась прямо в глаза командиру. Прищурилась, едва кивнула: «Давай, соображай…» И тогда тот наконец расправил плечи. Рявкнул:
– Уймись, равная!
Шагнул ближе, перехватил руку с оружием, легко вывернул хрупкую кисть.
– Не нужно грозить им. Мы шли в бой все вместе, белые и красные… Вместе с тобой. И вслед за тобой. Потому что все мы пред великим Инти… – он оглядел осмелевших солдат. – Ну-ка, братки? Подсказки ждете?
– Равные… Мы равные, – послышалось вразнобой.
– Кто?! – вскричала высокорожденная. – Не слышу!
– Мы – равные!..
Уже смелее, уже почти хором. Ладно, достаточно на этот раз.
– Дай сюда, – она протянула руку, и Якоб вложил в нее отобранный лучемет, снова подтерев нос рукавом. – Идем. Надо осмотреть процессор. Не дай бог, кто-то сделал там хоть один выстрел – сгною!
Она повернулась и снова зашагала к почти не тронутому штурмом центральному куполу крепости. Действительно, не дай бог. Потому что иначе все насмарку. Все три луны безумного «освободительного» похода по исконным землям инков, ацтеков, майя…
Восстание такинэ по всему белому миру прошло на удивление легко: несколько тысяч белых рабов на каждого высокорожденного – это слишком много. Да, была система, была умелая и хитрая политика империи, веками вынуждающая одних рабов присматривать за другими, а других доносить на первых. Когда-то введение кастового деления даже среди такинэ было гениальным политическим ходом, иначе белые сумели бы объединиться столетия назад… Но всему приходит конец в солнечном мире. Особенно если рушить старый режим помогает тот, кто должен ревностно бдить на его защите, – высокорожденный. Ну, или высокорожденная…
Наместники императора оказались не готовы к тому, что заводы и фермы, транспорт и связь остановятся в одночасье. А интаи – когда-то воины солнечного бога, ныне просто погрязшие в лени и пороках надсмотрщики – оказались не готовы воевать на пустой желудок. Репрессии вязли и угасали сами собой, когда выяснялось, что местные ресурсы больше недоступны, а метрополия не в состоянии обеспечить всем необходимым каждую свою крепость. Осады не выдержал почти ни один гарнизон – редкие цитадели приходилось брать штурмом. Большинство крепостей перешли в руки восставших почти нетронутыми, с полными арсеналами, ангарами и капонирами. И вот тут очень кстати оказалась та, что научила такинэ обращаться с техникой древних богов.
 
Вот только все это может оказаться напрасным: сколоченное кое-как войско, стихийно выдвинувшееся правительство, наспех состряпанная идеология… Потому что если не остановить главный репликатор в подземельях древних богов под долиной Куско, у императора никогда не кончится армия. Уже через неделю он получит столько же ходячих танков и воздушных кораблей, сколько потерял в позорно оставленных крепостях по всей Европе и Азии, на востоке и на западе… И – чего уж душой кривить – уцелевшие интаи справятся с этой техникой куда эффективнее вчерашних белых, желтых или черных рабов. Растерянность и ошеломление ушли, очень скоро высокорожденные соберутся, восстановят боеспособность императорской гвардии, и тогда…
Сегодняшняя битва наглядно показала, какой ценой отныне будет даваться дальнейшее продвижение в глубь континента. Да и продвижение ли? Неделя-другая таких боев, и вал покатится в обратную сторону. Новая армия захлебнется в крови и исчезнет, а рабы по всему миру снова вспомнят свои привычки.
– Позволь мне, высо… равная, – Якоб бочком обогнал ее и взялся за вентильный запор бронированной створки, ведущей в глубь купола. Обтер штурвальчик все тем же рукавом – кого-то луч настиг прямо на пороге, – поднатужился, провернул… – Туда Альварес с братками пошел, – пояснил великан, отступая. – А Глеб… Это…
– Ты говорил, – отрезала она и шагнула внутрь.
Нет, здесь не стреляли. Уж если бывшие рабы и умели что-то делать хорошо, так это выполнять приказы. Должно быть, половина людей Альвареса осталась здесь, в первом же тоннеле, круто идущем вниз. Лучеметы охраны не смогли остановить живую лавину. Ворвавшиеся порвали нескольких интаев голыми руками и ринулись дальше, отмечая путь своими и чужими трупами.
Каблучки больше не стучали в этих коридорах. Они утопали в мягком.
Поворот, спуск, еще поворот… Путаная, совершенно нефункциональная структура, характерная для храмовых пирамид. Неудивительно – жрецы имели не последнее слово в использовании вероятностного процессора. Хотя решающим, конечно, был голос посла Империи в Стволе… Голос ее отца.
Она уверенно поворачивала в боковые коридоры, открывала неприметные двери. Дорога навсегда отпечаталась в памяти за те несколько раз, когда Анетуатхэ приходила сюда совсем в другой компании. Сестра тогда была жива, а отец еще не утратил рассудок…
Нет, процессор не пострадал. В помещении операторской не было даже трупов: интаев, должно быть, перебили раньше. Алтарь древних богов – экраны, кнопки, лампы. Кажется, все в порядке.
– А вот и наша укатэ! – Альварес неожиданно выступил из-за вечно покрытого инеем колпака процессора. – Как мило, что ты все-таки зашла!
Порыв дернуть клапан кобуры Анетуатхэ подавила лишь огромным усилием воли. Альварес всегда был немного не в себе. В конце концов, чтобы добровольно вызваться на этот штурм, нужно действительно быть малость тронутым благодатью Инти. И ведь недаром – он, кажется, единственный, кто выжил в этих коридорах.
– Не называй меня так, если не хочешь, чтобы тебя по-прежнему звали такинэ, – отозвалась она, держа все-таки руку поближе к поясу.
– А мне вообще-то нравилось, – брякнул тот. – Да и куда нам, бледнолицым, равняться с дочерью самого великого посла? С высокорожденной, не привыкшей считать рабов по головам, даже когда они спускаются по ее велению в преисподнюю!
– Эй, послушай, брат, – прогудел Якоб. – Ты не прав, брат. Мы…
– Мы – равные! – Главный революционный лозунг прозвучал в устах Альвареса как ругательство. – Да! Разумеется! Все! Кроме нее… – С каждым новым словом он делал один шаг навстречу. – Кто на собрании полковых командиров два дня назад настоял на штурме? На быстром штурме! Без шагателей и летателей, без удара Гласом Инти – только мы, белые такинэ, в мясорубку!