Узник Марса (сборник)

Они шагнули обратно в клеть лифта и устремились вниз. Когда они вышли в коридор на наземном уровне, к ним поспешили камергеры в шёлковых одеждах. Дандор взмахом руки отпустил их и проводил Крейна через дворец. По пути Крейн мельком увидел, увешанные царским пурпуром огромные, величественные залы, ведущие во всех направлениях широкие коридоры да выходящие на зелёные сады балконы. И даже здесь в воздухе плавали светляки, нематериальные штучки, которые Дандор назвал Электроями, дрейфующие и пляшущие по коридорам и комнатам.
Затем Крейн оказался вместе с Дандором в небольшой приёмной. Дверь перед ними пронизывало крошечное окошечко, через которое вливался яркий луч солнечного света.
— Подожди, — скомандовал Дандор. — Королю появляться пока не время. Знать всё ещё собирается. — Филип Крейн пригляделся через крошечный глазок. Сразу же за дверью лежала широкая каменная терраса, с плотными шеренгами солдат в сверкающих шлемах по обеим сторонам. На террасе уже собрались представители знати Бэры — блистающие мужчины и женщины в шёлковых плащах всех цветов, кроме багряного. Женщины носили под плащами длинные платья, а не туники.
Один внушительный предмет на этой террасе резко привлёк к себе внимание Филипа Крейна. Это был металлический пьедестал, на котором покоилось две огромные сферы, чьи изогнутые края соприкасались. Одна сфера была заполнена массой крошечных чёрных шаров, а другая сфера оставалась пустой.
А за пределами этой террасы собралась огромная толпа. Мужчины, женщины и дети, одетые по большей части в плащи, туники и платья из обыкновенной белой или серой ткани. На груди у каждого мужчины сверкал маленький чёрный значок. И эта огромная человеческая масса, в отличие от знати, стояла в полнейшей мёртвой тишине. Всё внимание этой толпы приковывали к себе эти две прозрачные сферы.
— Смотри вон пришли Сурп и Лигор! — прошептал Дандор, показывая на двух аристократов в зелёных плащах, которые вошли на террасу с многочисленной свитой.
Сурп, тот честолюбивый, строящий козни вельможа, рвущийся к власти! Он представлял собой массивную фигуру, с лицом, соединявшим в себе грубость и практичность человека многоопытного, являя видящим его отштампованную с безжалостной силой жёсткую, седеющую маску. Лигор же, его стройный, вялый на вид сынок, оказался красивым франтом.
— Этот чёртов щенок Лигор тоже удивится, увидев меня, которого он считает убитым, — ликовал Дандор. — Не обманывайся его внешностью, Крейин — противник это смертельный.
— Вид у них чертовски уверенный, — пробормотал себе под нос Крейн. — И ты только послушай, что они болтают!
Когда Сурп появился на террасе, с площади его приветствовал негромкий хор голосов. А наглый взгляд Лигора выдавал его самодовольство.
— Не могу предположить, какими-таким средствами Сурпу удалось завоевать симпатии столь многих людей, — пробормотал себе под нос Дандор. — Число сторонников Сурпа, кажется, возрастает с каждым годом, а число сторонников Лану — уменьшается.
Туг на террасу вышел какой-то камергер и повысил голос:
— Принцесса Мара!
Из дворца вышла сопровождаемая следующими за ней двумя женщинами девушка в багряном одеянии королевского рода — в пламенеющем алом плаще поверх шёлкового белого платья, доходившего ей до голеней. Обувью ей служили белые кожаные сандалии, а темноволосая голова оставалась непокрытой.
Крейну подумалось, что он никогда не видел такой гордой, такой полной жизни красавицы. Её прекрасное, чистое оливковое лицо выглядело спокойным, но он заметил в её иссиня-чёрных глазах какие-то тени. Принцесса заняла своё место и молча повернулась лицом к толпе. Щеголеватый Лигор наклонился сторону и горячо заговорил с ней.
— Принцесса Мара — невеста Лану… твоя невеста, на текущее время, — напряжённо уведомил Крейна Дандор. — Ты должен быть безумно в неё влюблённым. Помни об этом.
— Господи Боже! — ошеломлённо воскликнул Крейн. — Не хочешь же ты сказать, что…
Слова его заглушили грянувшие серебристые трубы, и вся собравшаяся на террасе знать повернулась к двери, за которой стояли Филип Крейн и Дандор.
 
— Помни, говори, что я тебе нашёптываю, — ещё раз повторил Дандор.
Крейн схватил старого учёного за руку выше локтя, удерживая его и не давая ему открыть дверь. Смелость его внезапно куда-то подевалась.
— Я не могу этого сделать! — хрипло произнёс он. — Только не на глазах у всей этой толпы и двора! Они враз поймут, что я не Лану!
— Ты должен это сделать! — горячо воскликнул Дандор. — Подумай о том, что от этого зависит — престол твоего брата. Видишь, Сурп прямо в эту минуту готовится провозгласить себя регентом!
Когда король не появился, среди знати и народа пролетел негромкий шёпот. Массивный Сурп выбирался в центр террасы. Его глаза торжествующе блестели. От этого написанного на жёстком лице Сурпа торжества у Филипа Крейна вскипела кровь, и разом успокоились дрожащие нервы. Он не мог позволить этому знатному выскочке захватить престол своего отца! И Крейн также внезапно вспомнил всё зависящее именно от него, — о марсианской угрозе Земле, которую он должен отвратить.
— Поскольку король Лану не явился… — начал было громко вещать Сурп озадаченной толпе, и Филип Крейн распахнул дверь. А затем вышел широким шагом на солнечный свет, высоко держа надменную темноволосую голову.
— Король! — грянул приветственный крик из толпы. Знать склонила головы.
Вся, кроме Сурпа с Лигором. Те уставились на Крейна так, словно не верили своим глазам. У Лигора нелепо отвисла челюсть, а массивное лицо Сурпа побелело.
— Лану! И Дандор! — вырвалось у Сурпа. — Но вы ж не могли…
Оказавшись с этим интриганом-аристократом лицом к лицу, Филип Крейн вдруг ощутил прилив уверенности. В этот миг он ощутил себя сыном Таркола.
— Ты собирался что-то сказать толпе, Сурп? — с иронией промолвил он. — И что же такого ты желаешь сказать?
— Ничего, Ваше Величество, — заикаясь, выдавил из себя Сурп, с посеревшим от шока лицом. — Я думал…
— Тогда почему бы тебе не вернуться на своё место среди прочих? — предложил ему Крейн.
Его жёсткий, резкий тон, его сверкнувшие глаза, казалось, изумили Сурпа и того больше. Аристократ словно поражённый молнией ошеломлённо вернулся на своё место рядом со своим сыном.
Филип Крейн бросил взгляд на поражённо глядящую на него широко раскрытыми глазами и чуть приоткрывшую красные губы принцессу Мару. Изумлённую, как он понял, тем тоном, каким он заговорил с Сурпом. Но теперь Крейн стоял, глядя на заполнявшее площадь огромное море белых лиц. Лиц с отпечатавшимся на них неясным и странным страхом.
Дандор прошептал ему подсказку, и Крейн громко заговорил, повторяя слова старого учёного.
— Народ Бэры, минул ещё один год. Как и во все минувшие годы, наш мир стал ещё более засушливым, его запас воды и плодородные земли ещё более сократились. Поэтому мы должны сделать то, что нам веками приходилось делать каждый год — должны уменьшить наше население, на этот раз — на четыре тысячи семей. Именно такое число должно уйти из жизни, чтобы остальные смогли жить.
Четыре тысячи мужчин будут сегодня избраны в этой Жеребьёвке. И эти избранные, вместе с жёнами и детьми, отбудут завтра, в День Ухода Из Жизни. И я, король, буду тянуть жребии со всей справедливостью и беспристрастностью.
Громко повторяя эти нашёптываемые Дандором слова, Крейн ощутил внутреннее изумление. Эти слова, которые он произносил… неужели они означали, что четыре тысячи семей будут перебиты? Ведь это же наверняка невозможно. И всё же…
— Кнопка на пьедестале со сферами, — напряжённо прошептал подсказку Дандор. — Нажми её!
Крейн нажал чёрную кнопку. Внутри сферы с крошечными чёрными шарами раздалось шипение воздуха. И чёрные шарики внезапно завращались с безумной скоростью.
Набившееся на площадь население смотрело на вращающиеся шарики с лицами, на которых, казалось, боролись за превосходство жизнь и смерть. Тут Крейн заметил, что между двумя соприкасающимися сферами есть маленькое отверстие. И через это отверстие некоторые из крутящихся шариков вышвыривало наобум в пустую сферу. Когда они попадали в пустую сферу, то внезапно вспыхивали ярким светом. И Крейн внезапно уразумел, что почти всякий раз, когда это происходило с шариком, чёрный значок у одного из мужчин в толпе перед ним тоже загорался светом. И начал понимать, по крайней мере, метод этой огромной лотереи.