Ярость самурая. Том 2

– И все подумали, что это Кашиноха? – скорее констатировал, чем спросил я.
– Да, – подтвердил Акаи Акума. – Все подумали на Кашиноху. Я тоже подумал на него. Особенно, когда он начал учиться укрощать свою ярость, и у него стало получаться. Я не был его духом. Но захотел служить ему. Я хотел стать духом избранного, чтобы быть духом великого клана, – Самурай горько усмехнулся. – Да-да, мной руководило тщеславие, и я нарушил кодекс самураев.
– Гордыня самый тяжкий грех, – вспомнил я изречение из прошлого мира.
– Что? – переспросил самурай. Но потом подтвердил: – Тщеславие – величайшее зло. Оно разрушает незаметно, и человек ради тщеславия предаёт не только других людей, но и себя.
– И ты предал Кашиноху? – догадался я.
Самурай коротко кивнул. А потом продолжил:
– Я вызвался защищать Кашиноху. Он понадеялся на меня. И…
Акаи Акума замолчал.
Я не перебивал его, понимая, что, возможно, это первая исповедь в жизни самурая.
Наконец, Акаи Акума продолжил:
– Я собирался биться за Кашиноху, чтобы обрести величие, а не для того, чтобы защитить его любой ценой. И я унизил духа Кашинохи, чтобы он не мешал мне. Вот только он был связан с Кашинохой, и действительно готов был умереть за него. И так получилось, что в ответственной битве из-за меня его дух опоздал к началу сражения.
– Это был бой с Кирино Кайбитсу? – снова догадался я, вспомнив слова туманного ублюдка, адресованные Акаи Акума.
– Да, – подтвердил самурай. – Это был Кирино Кайбитсу. Он собирался убить Кашиноху. Но настоящий дух Кашинохи встал на пути убийцы. Он! Не я. Я струсил.
Самурай снова замолчал.
– Не кори себя, – сказал я самураю. – Богиня судьбы заплела ваши нити не случайно.
Акаи Акума покачал головой:
– Из-за меня Кашиноха провёл двадцать лет в страшной тюрьме. Из-за меня он лишился духа и теперь почти не может пользоваться даром.
– Но ведь дубовый листок… – начал было я.
– Кашиноха вложил в него всю свою силу, чтобы отомстить за свой погибший дух.
– Я мало что знаю про мир духов, – перебил я самурая. – Но если у человека есть силы мстить, то его дух не умер!
В глазах самурая промелькнула надежда. Но я не дал ему времени на осмысление. Останавливая вопросы, готовые обрушиться на меня лавиной, я сказал:
– Я не знаю, где его дух. Но точно знаю, что он есть и жив, можешь даже не сомневаться! Но меня сейчас больше интересует, не это! Меня интересует, где мои родные? И что я могу сделать, чтобы спасти их? Или ты считаешь, что история Кашинохи и исчезновение моих близких связаны между собой?
Когда я задавал последний вопрос, мой голос дрогнул.
Самурай кивнул в ответ.
– Но как? – спросил я. – Кашиноха же из другого клана!
– Из другого… – подтвердил самурай и повторил: – Из другого, да. Но дело не в клане. Дело в предсказании божественного мудреца Таикен Са.
– В том, что кто-то превратит дубовый лист в меч?
– Не кто-то. А тот, кто нарушит равновесие между мирами.
– Ну я превращал дубовый лист в меч, и что? – разозлился я. – У меня вообще способность превращать в меч всё, что я возьму в руки. Ты же сам дал мне эту способность!
– Да, – согласился самурай. – Но дело в том, что я дал тебе меч. Точнее, ты сам взял… Способность, которой я одарил тебя, это способность призывать меч. Не превращать всё что угодно в оружие, а призывать. Понимаешь? И ещё… Я не собирался становиться твоим духом. Это произошло случайно.
– Что?.. – хорошо, что я сидел. – Как не собирался?
Я вспомнил, как поначалу самурай высокомерно относился ко мне, как насмехался надо мной и подумал, что возможно он сейчас говорит правду.
Хотя, зачем ему врать? Так что это всё действительно правда.
– Как так получилось? – спросил я уже спокойнее.
– Я шёл по своим делам и остановился, чтобы развлечься, посмотреть на драку двух человеческих болванов. И в тот момент, когда твой соперник занёс над тобой меч, что-то произошло, время остановилось, и ты вдруг увидел меня, протянул руку, выхватил мою катану и дал ей имя. Так и получилось, что я внезапно и поневоле одарил тебя. Стал твоим духом, хотя не собирался. Я вообще после Кашинохи не собирался никого одаривать, а тут ты! И главное, сходу дал имя…
 
– И как я назвал катану? – ошарашенно спросил я.
– Лядь, – ответил самурай.
И я вспомнил, как выругался, когда увидел лезвие, летящее на меня.
– Охренеть! – это всё, что я мог сказать. И тут до меня начало помаленьку доходить: – Получается то, что я превращаю в меч всё, что попадает мне в руки…
– Это твоя способность, не моя, – продолжил мою мысль самурай. – Ты умеешь создавать духов. И ты можешь объединять мир духов и мир живых. Ты и есть избранный. Не Кашиноха, ты.
У меня не было слов. Получалось, что Акаи Акума очень хотел стать духом избранного и пошёл за Кашинохой, но промахнулся. И тут подвернулся я и случайно… Случайно же? Сделал его своим духом.
– Н-да. Ирония судьбы или с лёгким паром, – прокомментировал я свои мысли. – Получается, твоё желание стать духом избранного в конце концов исполнилось?
Акаи Акума не успел ответить – раздался стон, и самурай заботливо склонился над Кашинохой.
Я смотрел, как он поправляет одеяло, и думал о том, что я не так много знаю об этом мире, но я могу создавать духов, и это у меня неплохо получается. И я уже создавал излечивающего духа – лепестки в заколках девчонок обладали таким качеством.
А что? Хорошая идея!
Я не стал откладывать дело в долгий ящик. Закрыл глаза и начал придумывать лечащее одеяло.
Не прошло и пяти минут, а я уже укрывал Кашиноху духовным одеялом с подогревом и функцией энергодонора.
Кашиноха глубоко вздохнул. На его щеках появился румянец.
Повернулся на бок и задышал ровно и глубоко.
– Теперь ему просто нужно выспаться, – сказал я самураю. – Проснётся, будет как огурчик! А мне нужно спасти своих. Ты мне поможешь?
– Спасибо! – серьёзно ответил Акаи Акума. – Спасибо за Кашиноху. И да, я помогу тебе. Мы освободим твоих близких. Но не сегодня.
Меня словно по лицу хлестнули.
– Почему? – вырвалось само.
– Ты должен дожить до испытания и выдержать его.
– Срать я хотел на испытания! – заорал я. – Эти суки инквизиторы сначала подвергли опасности моих друзей. Но когда через них не смогли достать меня, то похитили мою семью! Всех, включая маму и сестрёнку! И слуг… Я не собираюсь играть по их правилам!
Акаи Акума внимательно слушал меня и кивал. Он не спорил, а соглашался. И это немного отрезвило меня.
Когда я замолчал, самурай сказал:
– Ты прав. Мы не будем играть по правилам инквизиции. Их правила слишком часто меняются. Но, как ты сказал, богиня судьбы заплела нити не случайно.
– В смысле? – не понял я.
– Ты должен пройти испытание и изменить этот прогнивший мир. Только ты сможешь это сделать. Так сказал божественный мудрец Таикен Са. И тогда сможешь вернуть своих людей.
Я вообще-то в спасители мира не записывался. Но для того, чтобы зайчик-ниндзя снова прыгал в этом доме, я готов разнести тут всё к херам!
– Что нужно делать? – спросил я у самурая.
– Для начала поесть, – ответил тот.
– В смысле? – не понял я.
– В самом прямом. Иди поешь! Иначе завтра у тебя не будет сил для сражения. И Кашинохе что-нибудь принеси, он скоро придёт в себя.
Я посмотрел на белобрысого парня и увидел, что выглядит он значительно лучше. А вот духовное одеяло истончилось. Ну и ладно. Главное, чтобы на пользу.
– А духи что едят? – Я вспомнил Боню и его неизменное: «Боня любит рыбу»
– Обо мне не беспокойся, – ответил самурай. – Сейчас важнее ты и Кашиноха.
– И всё ж ты тоже перекуси что-нибудь, – сказал я самураю, выходя за дверь.
На кухне я первым делом пошёл к холодильнику. Вспомнилась моя русская мама, как она ворчала, когда приходила с работы: «Неужели трудно открыть холодильник, взять суп, налить в тарелку и поставить в микроволновку?»