Дерзкий доктор (ЛП)

— Я не могу коснуться дна здесь, — выдыхает она.
— Я могу, — говорю я, протягивая к ней руку. — Иди сюда.
Она обвивает руками мою шею и вздыхает с облегчением.
— Спасибо, папочка.
— Обхвати меня ногами, — говорю я, прижимаясь открытым ртом к пульсу у основания ее шеи.
— Мы должны быть осторожны, не так ли?
— Да… — Нерешительно она устраивается внутренней стороной бедер на моих бедрах, ее киска касается моей эрекции, и она втягивает воздух. — Не стоит ли нам вернуться на мелководье?
— Почему бы нам не остаться здесь ненадолго. Я рядом. — Она кивает, но хмурится.
— Я чувствую себя странно.
— Как именно?
— Немного сонной. — Она хихикает и кладет голову мне на плечо. — Ты такой теплый.
— Ммм — Я провожу ладонями вверх по внешней стороне ее бедер, обхожу вокруг, чтобы крепко обхватить ее за задницу, прижимая ее ближе к моему твердому члену. — Ты тоже. Теплая и тугая, уверен.
— Папочка, — шепчет она, быстро поднимая голову, пытаясь высвободиться из моих объятий. — Что ты делаешь? Что…
Я тихо шепчу ей в губы.
— Все, что происходит под водой, ненастоящее, малышка. Это просто притворство.
Она прикусывает губу.
— Типа… игра?
— Точно. — Возбужденный сверх моих самых смелых мечтаний, я медленно подтаскиваю ее к краю бассейна, зажимая между собой и бетонной стеной, грубо прижимаюсь бедрами к ее маленькому влагалищу, бесстыдно тру себя, когда ее взгляд начинает терять фокусировку. — Просто закрой глаза и позволь мне сделать то, что я должен сделать.
— Должен…?
— О да. Должен. — Я завладеваю ее ртом в непристойном поцелуе, и она целует меня в ответ, смущенная, хнычущая каждый раз, когда я трахаю ее — и я становлюсь грубым из-за этого. Настолько грубым, что ее шея начинает терять силу, веки начинают опускаться. Я прижимаю ее к себе чуть повыше, и ее сиськи шлепают вверх-вниз по поверхности воды. — Хорошая девочка, — шепчу я ей в шею. — Такая хорошая девочка для папы. Я знаю, ты хочешь спать, но ради меня подними ноги.
— Угу, — бормочет она, откидывая голову. — Устала…
Это начиналось как игра, почти флирт с темной стороной нашей похоти, но в этом нет ничего смешного. Не сейчас. Если я не войду в нее, я не доживу до следующей минуты. Я борюсь с резинкой своих плавок, опускаю ее ровно настолько, чтобы вытащить свой член, а затем засовываю его в ее уютную дырочку, проталкиваю глубоко и безжалостно бью ее о бортик бассейна, мое ворчание эхом отражается от поверхности воды. Медленно она как бы подается вперед, прижимаясь щекой к моему плечу, как будто отключается, но я чувствую ее учащенное дыхание у себя на шее и знаю, что она возбуждена, ей это нравится, она потерялась в этом ужасном/чудесном действии. Предательское сжатие ее киски говорит о том, что я точно знаю, как сильно ей нравится быть маленькой девочкой, обиженной мужчиной, которому она должна доверять.
И если это неправильно, так тому и быть. Я вытащу ее, как бы ей этого ни хотелось.
— Больно, — скулит она мне в шею.
— Бедная малышка. Еще несколько секунд, — тяжело дыша, тереблю я ее анус. Провожу средним пальцем вверх и вниз по заднему входу и, введя кончик, сильно нажимаю. Заставляя ее содрогаться и стонать. И тут ее мельчайшие мускулы напрягаются, застигая ее врасплох, и она отчаянно дергается на мне из стороны в сторону, скуля, впиваясь когтями в мои плечи. — Ааааа, черт возьми, — рычу я. — Теперь еще. Черт возьми. А вот и папочка, — ворчу я, сильно прижимая ее к стенке бассейна и стискивая зубы, издавая приглушенный крик, когда моя сперма начинает вытекать, заполняя эту киску до краев, остальная часть теряется в воде, но я все еще трахаюсь и трахаюсь, у меня свело челюсть, совершенство ее тела распаляло меня, провоцируя на еще один толчок. Ещё один. Ещё один. Пока мои яйца, наконец, не истощаются, и я не падаю на нее, мое тело сотрясается от ее меньшего. Я потрясен, точка.
Когда она поднимает голову и улыбается мне, совершенно ясная, с сияющими от удовлетворения глазами, становится совершенно очевидно, что я потрясен гораздо большим, чем чудовищная потребность, которую она во мне пробуждает. Это любовь. Это одержимость. Это запутанно, непреодолимо и навсегда. Да поможет мне Бог.
 
Теперь, если бы Шарлотта только согласилась на это и сделала меня самым счастливым человеком на свете, я, возможно, смог бы отдохнуть. А до тех пор я буду одержимым.
Глава 6
Шарлотта
Я сижу за своим рабочим столом, вдыхая аромат только что доставленных роз.
Прежняя Шарлотта отправила бы их обратно флористу, не задумываясь.
Новая Шарлотта? Нет.
Вид роз на моем столе заставляет меня думать о Дине. Все заставляет меня думать о Дине. Прошла неделя с тех пор, как я мы встретились с ним на крыше в бассейне. И если раньше я думала, что близость между нами зашкаливает, то теперь я знаю, что она была только на грани.
Я больше не я.
Сидя в этом кресле, я чувствую себя голой. Открытой. Чувствительной. Каждый нерв оголен.
На открытке, которая прилагалась к цветам, кое-что написано. Веди себя хорошо.
Когда я прочитала это, у меня перехватило дыхание. Мой пульс все еще учащается, а они прибыли час назад, как только я переступила порог офиса. Он доминирует надо мной. И все же я сижу здесь, чувствуя себя могущественной богиней, у которой весь мир под рукой. Ликующая. Почитаемая.
Оглядывая офис, я замечаю группу коллег, которые перешептываются, оглядываясь на меня через плечо, и я не могу сказать, что виню их. В эти дни я вваливаюсь в офис в сексуальном ступоре, моя нижняя губа истерзана следами зубов, волосы растрепаны после того, как меня зацеловали до смерти, когда я выходила за дверь таунхауса Дина. Я очень хорошо осознаю свое тело каждую секунду. Даже то, что волосы касаются моей ключицы, может заставить меня вздрогнуть. Заставляют меня думать о нем. Дин. Доктор Флетчер. Сэр. Папочка.
Я ловлю свое отражение в мониторе моего компьютера, который потемнел, пока я грезила наяву — и, Боже мой, я едва узнаю сексуального котенка, смотрящего на меня в ответ. На мне серое платье-карандаш без бретелек, которое доходит до колен — но выглядит хорошо — и приподнимает мою грудь так, словно приглашает. Разрез доходит до моего бедра, и я уже представляю, как рука доктора скользит по открытой коже, поднимая ее все выше и выше.
Я уже представляю, как он будет командовать мной. Как грубо он войдет в меня.
Глядя на свое отражение, у меня нет другого выбора, кроме как признать, что я порчусь.
Быстро.
Я начала оставаться на ночь. Вчера я даже не делала вид, что убираюсь, за что мне платят. Я принимаю подарки. Когда он вызывает мне Uber, чтобы мне не пришлось добираться на работу на поезде, я охотно еду. С благодарностью.
Это скользкий путь, и я уже скатилась на полпути ко дну.
Через окно моего офиса я вижу больницу, маячившую вдалеке, и знаю, что это то место, где я должна быть. Чтение личных дел Дина разожгло во мне еще более сильный пожар, заставило меня пожевать кусочек, чтобы применить слова на практике. Узнать больше и стать хирургом, о чем я всегда мечтала. Было бы так легко принять подарок, который Дин хочет мне сделать. Если я начинаю сдаваться после такого короткого промежутка времени, где я буду через год? Жить в его доме? Испорченная до безумия и посещать медицинский колледж?
Обеспокоенно вздохнув, я откидываюсь на спинку стула, приказывая себе приступить к выполнению своих задач на день. Но как только я открываю необходимый справочный файл, на мой стол приходит еще одна посылка. На этот раз это орхидея. Она прекрасна. Яркая. Все еще покрытая влагой.
Мое сердце снова бьется как сумасшедшее.
Потому что я люблю его. Я абсолютно, на сто процентов, влюблена в Дина Флетчера.
Я всегда была без ума от него, но это? Это настоящее. Теперь я знаю его. Я ослабила бдительность, и он сделал то же самое со мной. Мы… соединились. Слились. Как пазл.
Внезапно в моем мозгу возникает образ. Голова Дина откидывается на подушку, он смеется над чем-то, что я сказала. Засыпает меня вопросами о себе, в то время как я делаю то же самое, в обратном порядке. Иногда мы разговариваем до самого утра, перешептываясь, как будто нас вот-вот поймают. Я думаю о том, как он притягивает меня в свои объятия, когда я начинаю зевать, прижимает к себе, словно защищая, поглаживая волшебными пальцами вверх и вниз по моей спине, пока я не засну. И не уверена, как я жила без него раньше. Я под его чарами и не хочу ничего менять.