До дрожи (СИ)

— Всё хорошо? — косится на меня Наумов.
Молча качаю головой и набираю Тёму. Сначала гудки идут долго, а потом резко обрываются. Набираю ещё раз. Обрываются сразу. Сбрасывает. Чёрт! Ну что за детский сад! Вижу, что онлайн, набираю смс, но отправить уже не могу.
«Вы не можете отправить сообщение этому пользователю…»
Да чё-ё-ёрт! Он меня в черный список занёс?! Серьёзно?!
Изнутри разрывает злость и беспомощность. Даже дышу с трудом.
— Алис, ты что такая? — обеспокоенный голос Глеба Яновича как сквозь вату.
Мелькает мысль попросить у Наумова телефон и позвонить с него, но быстро её отметаю. Это Базов точно воспримет как плевок, если думает, что у нас тут с Глебом романтика.
— Ты с кем там переписываешься? — Глеб не отстает.
— С Базовым, — сиплю, раздраженно потирая пальцем экран телефона, будто так можно стереть упрямство этого осла!
— Опять докучает тебе? — хмурится Наумов.
— Скорее я ему, — фыркаю весело на грани нервного срыва.
Кошусь на навигатор. Странно, кажется, что показывает ещё больше времени в пути, чем были раньше…
— В смысле ты ему? — Глеб с интересом поглядывает на меня.
— Занёс меня в чёрный список, решил, что у нас с вами…ну… — делаю в воздухе неопределенный жест рукой и отворачиваюсь к окну.
— Так, стоп…Ты сказала, что вы просто поспорили на этот дурацкий массаж, и он тебя донимает.
— Это не вся правда, — бормочу, снова поглядывая на навигатор.
Опять время увеличилось. Сразу на пятнадцать минут! Что такое?!
— Но, Алис, ты же убеждала меня, что между вами ничего нет?
— Кажется, после нашей с вами ночевки в гостинице уже точно ничего нет… Глеб Янович, посмотрите, что там на дороге? Время всё больше и больше…
Глеб масштабирует навигатор один раз, второй…Пока не натыкается на огромный черно-красный затор на единственной трассе, ведущей к нам. И зона десятибалльной пробки растет в навигаторе прямо на глазах.
— Вот чёрт… — Наумов раздосадовано цокает языком, — Там крупная авария похоже, мертво встанет. И не объехать никак.
— Класс.
Мысленно прощаюсь с возможностью попробовать объясниться через два часа с Артёмом. Ну почему я такая невезучая?!
  
52. Артём
 
Семь сообщений.
1. Привет, Лисена, я погорячился…
2. Алиса, где ты, черт возьми?!
3. Алиса, я почти взбесился!
Трубку возьми и в мессенджер войди.
4. Алиса, не смешно!
Свою ошибку понял.
Я просто глупо начал
ревновать.
Но все я осознал, усвоил.
Я не хочу тебя терять!
5. Я беспокоюсь! Что случилось?
Ты почему который час молчишь?
Алиса, отвечай!
Ты там взбесилась?
И некому тебя от Глеба отлепить?
6. Ах, значит так?!!!!
Пошел Артемка лесом?!
Ну-у-у ты упрямая коза!
Твоим не отвечаю интересам?
Казна студента для тебя мала?
А этот гусь тебя уже облапал?
Куницына безмозглая права?
Да Глеб тебе годится в папы?
Зачем тебе, Алиса, голова?
Все стер….
Катись все лесом…
Пропало все…..
Наверное, я виноват.
Забанил.
Стер.
Пожалуй, мало.
В завершенье
пьесы:
7. Да трахайтесь! И поцелуй козлину в зад!
  
53. Алиса
 
Пробка, в которую мы попадаем, оказывается не просто большой, а эпичной. Перевернутая фура, полностью перегородившая шоссе, горой высыпавшиеся из тента арбузы, и штук пять мелких аварий из-за несоблюдения дистанции по ту и другую сторону движения. В добавок ко всему температура на солнце подбирается к отметке сорок градус по Цельсию, и многие машины попроще предсказуемо глохнут, создавая еще больше проблем.
Мы не успеваем на обед. Мы не успеваем на полдник. В какой-то момент мне кажется, что мы застрянем на этой трассе навсегда, и это моё личное чистилище за то, что я по глупости или неосторожности задурила голову сразу двоим мужчинам. Бог меня наказывает, заперев с одним из них в железной коробке словно в консервной банке. Причем заперев именно с тем, с кем я быть не хочу.
 
Климат — контроль работает на полную, но это не спасает. Ощущение духоты и раскаленного снаружи воздуха въедается в кожу и противно туманит разболевшуюся голову. Глухое раздражение вызывает всё, даже собственное тело, в котором становится дико неуютно. Часа через четыре личные проблемы отходят на второй план, и единственное моё желание — принять ледяной душ.
Когда наконец прорываемся через затор по организованной полицией реверсивной полосе, Глеб ожидаемо вытапливает педаль газа в пол. Здесь все несутся как ненормальные, пытаясь отыграть убитое время. В салоне становится немного веселей. Устало улыбаемся.
— К ужину должны успеть. Не голодная? — это первое, что Наумов произносит за последний час. Моя компания очевидно тяготит его сейчас так же, как меня — его.
— Не голодная, нет, — качаю головой.
И дальше всю оставшуюся дорогу молчим.
Возвращаемся на базу мы как раз в разгар ужина, но я на него не иду. Я вымотанная, уставшая и ощущаю себя дико грязной, будто не в салоне автомобиля просидела день, а трудилась на каменоломне. А ещё мне страшно встречаться с Артёмом. Я знаю, что это неизбежно, и я даже этого хочу — неизвестность расшатывает до предела нервы, но колени превращаются в желе от одной мысли, чем может закончится наш разговор, и внизу живота характерно сосет холодком.
Если уж суждено с ним окончательно разругаться, пусть я буду хотя бы выглядеть хорошо при этом, а не как жеваная резинка, какой чувствую себя сейчас.
В нашей комнате с девчонками никого, как и во всем корпусе — все ушли на ужин. Отправляюсь в душ, как и мечтала, и долго— долго стою под упругими струями, делая их то обжигающе ледяными, то до предела горячими. С остервенением тру себя мочалкой, выплескивая в каждое движение разрывающую изнутри тревожность.
Когда возвращаюсь в комнату, девчонок там так и не нахожу. В телефоне непринятый звонок от Сони и сообщение, что сразу после ужина все пошли на пляж на лобное место под руководством Наумова. Сейчас разожгут костёр и начнут играть в исторический квиз, девчонки уже записали меня в свою команду. Ждут. Отправляю короткое «ок» и начинаю собираться. Летнее платье, распущенные локоны…руки дрожат, когда наношу макияж.
«Артём, пожалуйста…» — крутится на повторе в голове, и я сама точно не знаю, о чем его мысленно прошу.
***
Когда я подхожу к лобному месту на пляже, ночь уже полностью сменяет день, костёр в центре площадки горит до небес, разбрасывая по периметру веселые трескучие искры, а вокруг целая толпа, веселая и шумная, не только наших студентов, но и живущих в палаточном лагере добровольческих отрядов.
Квиз, судя по всему, ещё не начался, так как в руках у сидящего на бревне Мота гитара, и он бьёт по струнам, на жалея пальцев, от души горланя «Если есть в кармане пачка сигарет…». Мой взгляд перетекает на сидящего рядом с ним Артёма. Сердце мгновенно пропускает удар, образуя в груди тянущую пустоту.
И словно земное притяжение перестаёт держать, когда Артём тоже меня замечает. И уже не отводит глаз. Смотрит исподлобья, в упор, пока я на ногах, которые не чувствую, как переставляю, иду прямо к нему. Медленно поворачивает голову, следя за мной, пока огибаю бревно и подхожу к нему со спины. Останавливаюсь в нескольких сантиметрах. Не решаюсь дотронуться, хотя кончики пальцев лихорадочно зудят.
— Привет, давай отойдём, — сиплю, смотря в его непроницаемые, будто черные глаза.
Вопросительно выгибает бровь. Чувствую в этом жесте сарказм, мол, ты уверена, что в этом есть смысл, и нервно сглатываю. Пячусь на шаг назад, без слов зовя его за собой в темноту. По щекам Артёма прокатываются желваки, во взгляде мелькает злое упрямство, но он всё-таки поднимается с бревна. Выдыхаю. Не хотелось бы опять закатывать разборки при всех, но, если пришлось бы, я бы наверно даже смогла…