Не дай мне уйти. Книга 2

Насколько я труслива? Сейчас мне кажется, что бесконечно. Я не боюсь встречи с ним. Я боюсь, что она ему не нужна.
Взгляд насыщенно-карих глаз, с которым я “обменялась рукопожатиями” буквально два часа назад, вспыхивает на подкорке во всей своей красе. Мимолетный, но такой знакомый, что на коже у меня мурашки.
“Я никогда на тебя не злюсь. Никогда. Запомни это”
“Ты нужна мне. Пожалуйста, поехали со мной…” 
Грудь сковывает от давления. Рухнуть на диван с мокрым полотенцем на лбу мне не дает звонок на мобильный. Мне приходится разворошить всю сумку, чтобы найти телефон. Звонит Оля, и я отвечаю на ее звонок отвратительно бодрым голосом:
– Да…
– Привет! Как дела у моего сладкого пирожка? – интересуется подруга.
– Кажется, у него зуб режется…
– Ну ничего, – успокаивает. – Их не так много осталось.
– Обнадеживающе, – вздыхаю. – Как дела у вас?
Она уже неделю в больнице, и мне не мешало бы навестить ее еще раз…
– Мы дома, – сообщает умиротворенно. – Я чего звоню… в субботу у Димы Миллера дома мероприятие. Шашлык и прочее… повиси… – отвлекается она. – Мишань, я разговариваю по телефону, иди поиграй во дворе, – вычитывает своему семилетнему сыну.
Я слышу его голос на заднем плане, и он похож на бубнеж.
Вернувшись к разговору, подруга продолжает:
– Поехали с нами, можешь и Максима своего взять. Мне хотя бы не так скучно будет в этом “высшем обществе”.
Дмитрий Миллер возглавляет медиахолдинг в городе, они с Чернышовым друзья еще с университета. Сама по себе я бы вряд ли попала в его дом, потому что Оля не преувеличивает – в доме Миллера собирается публика, которой очень жмет корона. Особенно ее женской половине.
– В субботу мне не с кем оставить Лео…
– Бери его с собой. Мишаня тоже поедет.
– Я подумаю, – говорю, не в состоянии дать ей ответ прямо сейчас.
– Вот думать как раз и не нужно, – говорит Оля. – Я буду тебе должна.
Кладу трубку, решая, что хочу в душ. Я хочу выключить свою голову ненадолго, чтобы перезагрузить ее во второй раз за этот день…
 
Глава 3
 
Маша
Все утро у меня уходит на то, чтобы надеть на Лео подгузник. Мне стоило бы отказаться от своих планов хотя бы поэтому, но еще два дня назад я согласилась составить Оле компанию на вечеринке у Миллера, пусть и ненадолго.
Над моими планами повисает очень большой вопрос, когда время катится к полудню, а сын все еще не одет.
С недавних пор он хочет одеваться сам, а если я пытаюсь помочь, превращается в маленькую капризную тучу. Он может провозиться со своими сандалиями полчаса, из-за чего мне не раз приходилось отменять прогулку, и сегодня примерно такой же случай.
Когда раздается звонок в домофон, мой сын сидит на полу посреди гостиной, и он даже не закончил с носками.
Иногда мне кажется, что с его характером мне просто не справиться. Не представляю, откуда его столько в таком маленьком существе. С учетом того, как много я общалась со своим животом во время беременности, мы с сыном могли бы лучше понимать друг друга.
Повернув замок, я открываю для Максима дверь, а сама усаживаюсь на колени перед Лео, чтобы помочь ему с сандалиями. Он поднимает на меня смурные зеленые глаза, недовольный вмешательством.
– Это котик полосатый… – напеваю я, перехватывая инициативу. – У него четыре лапы…
Превратившись в слух, сын затихает и хлопает ресницами.
– Мягкий плюшевый живот…
– До се-фсю коть…
– Да… до чего же милый кот…
Он показывает мне свои зубки, улыбаясь, я же спешу обуть его вторую ногу, пока настроение сына не изменилось.
Мое внимание нужно ему постоянно. И я даю его по первому требованию. Наверное, это означает избаловать ребенка, но я все равно плюю на правила. В конце концов, я всю жизнь их нарушаю. Даже мой сын – результат очередной авантюры, которая закончилась еще одним болезненным уроком. Если бы мой сын не требовал к себе столько внимания, в последние два дня я бы извелась к чертям собачьим, потому что, засыпая и просыпаясь, я думаю о его отце, которому соврала.
 
Я не предохранялась, хотя уверила Кирилла в обратном. И все потому, что я хотела ребенка…
Мой обман был хладнокровным и расчетливым. Возможно, это было самое хладнокровное решение в моей жизни, и его результат… превзошел все ожидания.
Щелчок дверной ручки извещает о том, что Максим поднялся в мою квартиру.
Заканчиваю с обувью и только после этого оборачиваюсь.
На нем футболка и шорты с карманами, и он бодро мне улыбается, кладя на комод небольшой букет цветов.
– Хе-й, парень, – обращается к Леону, который никак не реагирует.
Я поправляю свой легкий комбинезон, съехавший с одного плеча, поднявшись на ноги и говоря:
– Привет.
Взгляд, которым Максим ощупывает мое тело, отлично поддерживает самооценку. Три месяца назад я вернулась в спортзал, так что могу позволить себе полукруглый вырез на животе и шорты, гораздо выше середины бедра.
И я рада, что согласилась на предложение Оли. Я люблю выходить из дома. Я получаю удовольствие от внешнего мира, конечно, в том случае, если в голове что-нибудь не перещелкнет. Правда, такого со мной уже давным-давно не случалось.
Четыре года назад бывший муж избил меня до реанимационного состояния, после этого у меня были чертовски большие проблемы с коммуникациями. Я научилась… договариваться с собой. И с внешним миром тоже. И начала это делать задолго до появления в моей жизни Кирилла Мельника, но только с ним я об этом мире забывала напрочь.
“Я хочу, чтобы со мной ты вообще не думала” 
Я так и сделала, поздравляю.
Холодок в груди заставляет меня двигаться рывками.
– Спасибо, – забираю с комода цветы.
Парень обхватывает мою талию, прижимая спиной к своей груди, и оставляет быстрый поцелуй на шее, на что я отвечаю нервной дрожью и резким выкриком:
– Максим!
Вырываюсь, и он разжимает руки. Слава Богу, иначе я ударила бы его!
– Я же просила, не делать так! – злюсь, глядя в его виноватые глаза.
– Извини, – чешет голову и опускает лицо. – Я больше не буду…
Сглотнув, смотрю на него, как на провинившегося ребенка. Но я действительно зла. Мне хочется запустить в него этим букетом, вместо этого я разворачиваюсь и иду за вазой, рассчитывая немного остыть, иначе мы поссоримся.
Я ненавижу, когда кто-то сзади. Когда кто-то дышит мне в шею. Это как рефлекс. Остаточный эффект из прошлого, с которым не знаю, как бороться, но Максим, судя по всему, решил, что мне помогут вот такие его выходки, на которые я не давала разрешения.
Он все еще изображает виноватый вид, а я все еще зла, когда возвращаюсь к комоду с вазой. Каким бы виноватым он ни выглядел, я знаю – он сделал это намеренно.
Леон цепляется за край моих шорт, привалившись к ноге.
– Чем помочь? – интересуется Максим.
– Нужно загрузить коляску в багажник… – отвечаю, надевая на голову сына панамку с эмблемой “эмемдемс”.
На улице жаркий солнечный день, и я не думаю, что мы с Лео выдержим дольше пары часов за пределами квартиры, но рассчитываю, что эти два часа он будет спать.
Вместо новой игрушки Максима на парковке стоит его старенький внедорожник. Я попросила его взять эту машину, чтобы поместилась коляска. Вряд ли данная просьба добавляет мне привлекательности, но Максим знал, как обстоят дела в моем мире, когда приглашал на свидание.
Он забирает детское кресло с заднего сиденья моей “Тойоты” и пристраивает у себя. Минуту спустя мы выезжаем с парковки, и я вручаю сыну телефон до того, как он начнет капризничать.
Я достаточно отходчивая, чтобы отпустить свою злость еще до того, как Максим завел машину, но чтобы забыть о его поступке, мне нужно времени больше, чем пять чертовых секунд.
Дом Миллеров находится в черте города. В новом районе, который начали строить примерно два года назад, и все еще строят, ведь проект впечатляюще большой. Он включает и невысокие многоэтажки, и коттеджи. Именно к одному из них приводит навигатор.