Восход

– Игорь, глянь! – донеслось откуда-то издалека.
– Да успокоишься ты, наконец? Дай поработать!
– На пацана своего посмотри. Чего это он? Пялится в одну точку и, кажись, не дышит. Приступ какой-то? Ты не говорил, что у него…
Тени затеяли пляску. Вились в каменной темнице, скользили под полированной гладью. Звали к себе. Кружиться. Плясать!
– Антошка! – кажется, его ударили по лицу. – Антон!
Навсегда раствориться в камне. Полететь, танцуя. Раствориться в безбрежном океане таких же танцующих, как он.
– …б твою мать!
На голову опустилось что-то очень тяжелое. В глазах потемнело, стало очень больно – до тошноты. Но вместе с тем исчезли тени. Полегчало.
Мальчик полулежал, опершись спиной на каменистый склон. Рядом сидел испуганный отец, лицо блестело от пота – Игорь Васильевич всегда обильно потел, когда волновался. Над Аркудовыми, точно Колосс Родосский из папиной книжки, с занесенным для еще одного удара кулаком возвышался Павел.
– Прекратишь ты сегодня нас пугать или нет? – взревел он, видя, что мальчик пришел в себя. – Еще раз такое учудишь, так отделаю, мать твоя б…я не узнает!
– Моя мама умерла, – дрожащим голосом произнес Антон. – Не смейте так отзываться о моей маме! А то я вас убью!
– Антоша, да что с тобой? – растерянно спросил Игорь Васильевич, поправляя очки и вытирая пот. – Сегодня одни неприятности… И что за агрессия? Дядя Паша ругается – он взрослый, нервный, да к тому же дурак. А ты себя мог бы сдержанней вести…
– Сам дурак, – проворчал Павел, отступая к обелиску.
– Папа, давай уйдем отсюда, – тихонько попросил Антон, подавшись к отцу. – За этим камнем есть что-то страшное.
– Духи-призраки? – подмигнул Игорь Васильевич.
– Нет, папа. Страшнее. Оно всех людей к себе зовет. И никого не отпускает.
Археолог нахмурился. Едва видимые за стеклами очков глаза блеснули.
– В самом деле? Откуда такая уверенность?
– Я Его видел, – признался Антон. – И Их видел тоже.
Игорь Васильевич подобрался и теперь смотрел на мальчика не как отец, а как школьный учитель. Слегка недоверчиво, но с интересом.
– Кого ты видел? Можешь рассказать подробнее?
– Они все там сидят. – Антон указал пальцем на камень. Проследил за своим жестом, стиснул зубы, вновь ожидая встречи с неведомым, но темная поверхность осталась неподвижной. – К себе зовут. И тянут к большому красному овалу. А за ним что-то страшное начинается…
– Красному? – рассеянно пробормотал археолог. – Ты уверен, что он красный?
– Говорил я тебе, – напомнил о своем существовании Павел. – Надо ритуал на крови делать. Капля его крови откроет каменюку.
Антон на всякий случай подвинулся ближе к отцу.
– Что?.. – так же отрешенно спросил Игорь Васильевич. – Нет, нельзя сюда кровь мешать. Надо своими силами…
– Но ты же сам слышал, что парень внутренности Звена рассмотрел! Намажем кровью, оно и откроется. – Павел сделал шаг к археологу, протягивая руку. – Капельку одну. Что ему сделается?
– Нет, – возразил Аркудов. Впрочем, без особой уверенности. – Надо самим попытаться.
Антон на всякий случай утвердительно кивнул – в поддержку отцу.
– Был бы это мой сын, я бы не раздумывал, – с укором заметил силовик.
– А я не ваш сын! – взвился Антон. – Нечего тут…
– Антошка, помолчи! – прикрикнул отец. – Сиди здесь и смотри на долину, – приказал он, задумчиво щелкая пальцами. – И не смей смотреть на камень.
– Хорошо, – быстро кивнул Антон.
– Не смей! – еще раз предупредил Игорь Васильевич. – Я твою натуру любознательную знаю. Но не в этот раз. Слышал? Чтобы не поворачивался.
– Ладно, папа.
Мальчик отвернулся и стал смотреть на волнистую лесную гриву, простиравшуюся от узкого пятачка долины до ярко озаренного полуднем горизонта. Со свистом вверх промчался ветер, донеся негромкий говор проводников, обогнул гору, промерз в вышине и рухнул обратно.
 
Что делали взрослые, Антон по-честному не видел. Единожды услышал сдавленную ругань силовика и оправдывающиеся интонации археолога. Кажется, у них не получалось. Тот, кого ребенок чувствовал в камне, терпеливо ожидал. Возможно, тени снова начали свой завораживающий танец, но теперь их пляска не могла сделать мальчику ничего плохого.
– Хватит! Теперь по-моему сделаем!
Антон вздрогнул, вскинулся. И тут же обнаружил, что поднят в воздух. Раскрасневшийся от гнева Павел держал его за грудки, куртка трещала швами на рукавах.
– Не смей! – Лицо Игоря Васильевича было искажено до неузнаваемости.
Антон впервые увидел отца таким испуганным.
– У тебя есть еще варианты? – все так же держа перед собой Антона, не глядя на него, рыкнул Павел. – Если есть – пробуй. А нет – отойди, очкарик.
– Не дам! – Невысокий археолог стоял перед здоровяком-кагэбистом, угрожающе наклонившись и неумело выставив кулаки. – Это мой сын. Не дам!
– Отойди, – негромко приказал Павел. – В Магадан захотел, собака?
Антон затрепыхался, попытался укусить силовика за руку, но не преуспел. Павел хмыкнул и шагнул к поверхности камня:
– Ну как, попробуем…
В левой руке блеснуло короткое лезвие перочинного ножа. Похожий ножик был и у Антона. Знакомая вещица. Но сейчас она внушала ужас. Ребенок чувствовал, что каплей крови не обойдется, что произойдет что-то очень страшное.
– Не смей! – Игорь Васильевич прыгнул, замахиваясь.
Павел коротко ударил ногой. Археолог со стоном завалился на тропу, прижимая руки к животу.
– Не смей этого делать! Мы же не знаем последствий! Там могут быть стражи!.. – задыхаясь, быстро зашептал он. – Давай попробуем что-нибудь другое, слышишь?!
– Дай палец, – игнорируя археолога, приказал Антону Павел.
Мальчика прижали локтем к такому страшному камню и рывком дернули за пальцы. По руке полоснуло холодным, затем стало очень горячо и противно.
Антон смотрел, как с прижатой к камню тыльной стороны ладони сочится алая струйка. Кровь текла по гладкой поверхности ровной линией вниз. Под этой линией, казалось, камень превращался во что-то мягкое и пористое. Материал прогибался внутрь, образовалось мутное пятно, разрастающееся во все стороны и текущее вниз – следом за алым желобком.
– Вот так, – довольно заключил кагэбист. – Теперь получилось!
Мальчика отшвырнули, словно тряпку. Он покатился по тропе, мелкие камни больно впивались в колени и локти, ощутимые даже через толстую ткань, пока не очутился в руках отца. Игорь Васильевич прижал сына к себе, лицом в рубашку, и начал шептать что-то успокоительное. Руку невыносимо жгло, из крепко зажатого кулака стекали бордовые бисеринки.
– Что же ты делаешь, дебил! – Аркудов дрожал от гнева. – Он ведь еще ребенок.
– А нечего в государственные дела с собой ребенка таскать, – язвительно ответил Павел. – Зато погляди – получилось. Буквы появляются.
Антон плотнее зарылся в отцовскую рубашку. Он изо всех сил прижимал поврежденный кулак к бедру и мечтал немедленно оказаться дома. В вечно пыльной квартире археолога было неуютно, но безопасно, туда ни за что не вошел бы урод по имени Павел!
– Ну что, читай давай, профессура недоделанная, – послышался голос кагэбиста. – Сейчас мы его скоренько активируем – и на самолет. Глядишь, к премии как раз прибудем.
– Сука ты…
– Солдат ребенка не обидит, – самодовольно хохотнул Павел. – Я ведь его не обидел даже. Правда, Антоха? Ох, мать твою…
Раздался оглушительный скрип, будто по огромному куску стекла провели исполинским куском пенопласта или ворохом влажных газет. Гора задрожала, с шорохом посыпались камни. Снизу донесся испуганный возглас проводников. Кажется, те поспешно убегали.