Гиперборейские тайны Руси
Рис. 14. Иллюстрация И.Я. Билибина к «Сказке о царе Салтане»
Роль именно такой ноосферной клавиши в русских заклинаниях и заговорах играет остров Буян. Стоит произнести магическое словосочетание (при соответствующем настрое, естественно, и после медитационного очищения) – и приоткрывается окно в мир иной (имеющий физическую, но пока еще непознанную и непонятую природу), при помощи которого можно воздействовать в нужном направлении на болезнь, – к примеру, остановить ее или полностью излечиться, или на любовь – приворожить, скажем, предмет вожделения, пробудить интерес, влечение, страсть в женщине или мужчине (в зависимости от того, кто именно произносит магическое заклинание). Можно, наоборот, напустить порчу, наказать изменщика (изменницу), соперника (соперницу). Словесное заклинание или проклятие – оружие весьма действенное.
Как правило, мифологема «остров Буян» воспринимается в форме обычного сказочного образа, игры фантазии, так сказать, – не более, не менее. С позиций ноосферного подхода это далеко не так. Код-мифологема позволяет активизировать весь массив знания, сосредоточенного в глубинных ноосферных «пластах». Отсюда: фольклорное понятие не может не соответствовать какой-то исторической реальности, и по кодовому имени или ключевому слову можно получить достаточно полную информацию об этой реальности. Это только непосвященному или с точки зрения ползучего эмпиризма кажется, что сказители, писатели, поэты, художники, композиторы черпают свои образы и вдохновение из ничего, просто фантазируют. Такое представление верно лишь отчасти. На самом деле творческие личности черпают сакральную информацию, которая затем превращается в произведения литературы и искусства, не из ничего, а из ноосферы. Происходит это (как и в случаях научных открытий или религиозных откровений) путем творческого озарения – ноосферных вспышек в сфере сознания. Механизм здесь совершенно один и тот же, результаты только разные.
У нас ведь как обычно представляется. Прочитал некто книгу или иной текст, переработал почерпнутую информацию в мозгу и получил новое знание. Однако в такой примитивной двучленной схеме (текст – мозг) отсутствует третий важнейший элемент осмысления действительности – ноосфера. В трехкомпонентной модели познания (факт – мозг – ноосфера) прочитанный или услышанный текст играет скорее роль катализатора, активизирующего соответствующие каналы познавательного процесса и создающего саму возможность проникновения познающего субъекта в информационное поле Вселенной.
Магическим словом также нужно уметь пользоваться, что дано далеко не каждому. В прошлом прибегали к помощи профессиональных посредников – жрецов, волхвов, оракулов, шаманов, колдунов, знахарей и т. п. Способности и возможности, предоставляемые ноосферой, позволяли им вступать с ней в контакт при помощи на первый взгляд довольно-таки туманных заклинательных текстов:
«На море на Окиане, на острове Буяне, на полной поляне, под дубом мокрецким сидит девица красная, а сама-то тоскуется, а сама-то кручинится во тоске неведомой, во грусти недознаемой, во кручине недосказанной. Идут семь старцев с старцем, незвайных, непрошенных. Гой ты еси, девица красная, со утра до вечера кручинная! Ты что, почто сидишь на полой поляне, на острове Буяне, на море на Окиане? И рече девица семи старцам с старцем: нашла беда среди околицы, залегла во ретиво сердце, щемит, болит головушка, не мил свет ясный, постыла вся родушка. Взопиша семь старцев с старцем, грозным грозно, учали ломать тоску, бросать тоску за околицу. Кидма кидалась тоска от востока до запада, от реки до моря, от дороги до перепутья, от села до погоста, и нигде тоску не прияли, и нигде тоску не укрыли; кинулась тоска на остров на Буян, на море на Окиан, под дуб мокрецкой. Заговариваю я, родная матушка такая-то, свою ненаглядную дитятку, такую-то, от наносной тоски по сей день, по сей час, по сю минуту. Слово мое никто не превозможет ни аером, ни духом».
Так в старину матери успокаивали и приводили в чувство через ноосферные каналы своих расстроенных дочерей. В «Сказаниях русского народа» Ивана Петровича Сахарова (1807–1863) (ему мы обязаны сбережением многих архаичных фольклорных материалов) опубликован вышеприведенный текст под заголовком «Заговор родимой матушки в наносной тоске своей дитятке». На первый взгляд перед нами метафорически насыщенный набор не слишком связанных друг с другом предложений. Но, как я уже сказал, дело не в содержании самого текста заговора, а в том, чтобы с помощью использованных в нем ключевых слов (в данном конкретном случае – мифологемы «остров Буян») активизировать необходимый канал связи с «параллельными мирами», а точнее – с энергоинформационным полем, пронизывающим Вселенную и любые формы движущейся материи.
Устное слово как направленное волевым усилием акустическое выражение внутренней энергии индивида, приводящее в движение механизм раскодирования информации на различных физических уровнях, включая глубинный, – пока во многом неизвестный и неисследованный феномен. По-другому это называется считыванием информации с ноосферы. Являясь объективной акустико-энергосмысловой структурой, слово непосредственно замыкается на информационный банк (поле) Вселенной и репродуцирует заложенное в нем знание. Подобно заклинанию или заговору, особенно показательна в данном плане молитва – независимо от того, о какой религии идет речь. Произнося священные слова и концентрируя внимание на иконе (если таковая выступает неотъемлемой частью культа) или же на ином религиозном символе, – молящийся соединяет в едином акте мысль и слово, получает возможность непосредственного вхождения в энергоинформационное поле, откуда получает необходимую психологическую и нравственную подпитку.
Слово как компонент звуковой речи – всегда представляет собой акустические колебания молекул, но одновременно – и волновые колебания образующих их атомов, элементарных частиц и соответствующим образом закодированные поля. При этом слово не только кодирует низшие формы движения материи, образуя и постоянно обогащая информационное поле, но также черпает из этого поля энергию и передает ее в случае необходимости обратно к источнику, производящему слова, то есть к человеку (другие биотические системы здесь не рассматриваются).
Традиционная филология анализирует языковую реальность с иных позиций, сводя происхождение и эволюцию в основном к возникновению и развитию фонетических, морфологических, грамматических и прочих форм. При этом сущность языка остается не только не раскрытой, но и вовсе непонятой. Большинство лингвистов довольствуется лежащими на поверхности эмпирическими фактами и искренне полагает, что ничего другого в принципе быть не может. Интуиция для них – наивное заблуждение; экстрасенсорика – преднамеренный обман; инсайт (непосредственное постижение действительности) и творческое озарение – сюжеты из «другого романа». На самом же деле существуют различные уровни познания вещественных и духовных феноменов (включая язык) и разные способы получения информации. Другое дело, что не каждому дано быть творческой личностью в подлинном смысле данного слова, а значит, и понять многое из того, что не лежит на поверхности. Никакие формальные методы тут помочь не в силах.
Официальная наука и всевозможные борцы с пережитками «темного прошлого» (а раньше еще и инквизиция была) негативно относятся к аккумулированному в народном опыте знанию, касающемуся разного рода магических действий, ворожбы, гаданий, примет, заговоров или заклинаний. А зря – в каждом из названных феноменов духовной культуры содержится, как говорят философы, «рациональное зерно». Взять хотя бы пресловутую примету, связанную с перебегающей дорогу кошкой. Каждый знает, что это ничего хорошего не сулит. Плохая примета: лучше кошку обойти или подождать, когда другие пройдут.
