В гостях у Рема или разведчик из будущего (СИ)

Вольфович хотел с досады сплюнуть, но плеваться в собственной комнате моветон, служанки-то нет и не предвидится. Пришлось вспоминать нищую юность и готовить из того, что имелось в наличии, благо кухня и умывальник находились недалеко. Пока готовил себе, пока то, пока сё. Накатила слабость, пришлось ложиться в кровать и валяться в ней, пока не отступила тошнота.
Поздний обед, а затем невкусный ужин не добавили оптимизма, но голова почти не болела, а пара выпитых порошков настроила его на оптимистический лад. Подойдя к окну, он выглянул из него. Вид, как он заметил ещё днём, оказался не ахти.
Да и что можно интересного увидеть во внутреннем дворе? Разве просто понаблюдать за жизнью других, и то не особо. За полчаса наблюдений прошли двое рабочих и скрылись в подъезде напротив. Пробежала запоздавшая женщина или девушка, потом вышли трое, ну, и так далее. Стемнело, и в окнах напротив начали зажигаться огни электрических лампочек.
«Напиться, что ли?» — возникла неплохая мысль в голове и тут же ушла, почти сразу сменившись головной болью. Скрипнув зубами, Шириновский разделся и, расстелив застланную по-армейски кровать, лёг в неё и незаметно для себя уснул.
Он проспал до самого утра, не вставая и не просыпаясь, и сон его оказался весьма крепок и даже, можно сказать, живителен. Проснувшись, почувствовал себя намного лучше. Ну, а встав, посчитал, что пора уже начинать налаживать новую жизнь. Перво-наперво следовало разжиться деньгами. Как-то семь марок не ахти для жизни.
— А сколько сейчас курс марки к доллару? — задал Шириновский сам себе вопрос.
— Четыре двадцать! — тут же всплыл из памяти Маричева ответ.
— Хороший курс. А вот у нас, в РФ, всё совсем плохо с долларом. Задушили, американцы совсем.
— Американцы⁈ Задушили? Да их из Лиги Наций даже выперли, как они могли вас задушить⁈
— Что ты несёшь, Маричев⁈ Я что, историю не знаю⁈ Вудро Вильсон её и задумал, да потом Сенат и американцы заблокировали вступление США в Лигу Наций! Они всегда вели независимую политику.
— Это ты в учебниках по истории вычитал?
— Да, и не только. А уж сколько книжек прочитал… Я же говорил, что университет в Москве закончил.
— А я тебе уже говорил, что думаю о твоём образовании. Кто такие США? Они изгои, их вотчина находится за океаном. Их удел — это войны с государствами масштаба Испании и Португалии, и такого же уровня. У них мало колоний, а их влияние на Латинскую Америку пока ничтожно. Их просто не пустили в Лигу Наций, а в ходе закулисных переговоров указали на их место. Поэтому, чтобы сохранить лицо, они сами отказались от участия в Лиге Наций. Да большинство о том ни сном ни духом.
— Врёшь ты всё, Маричев, не верю я тебе. В моё время США — гегемон и подмял под себя всю Европу, да и весь мир тоже.
— Ну, не веришь и не верь, а денюжки американские в Германию с того момента и поплыли: кредиты всяческие, покупки немецких фирм, создание совместных концернов. Как думаешь, почему?
— Ясно почему, — опешил от такого наезда Шириновский.
— Ну, если ясно, то тогда тебе понятно, почему они деньги не вкладывали во Францию и Англию?
— Так, по твоей логике получается, чтобы не быть изгоем и развиваться, США сюда и влезли? Да и вкладывать денежки во что-то прибыльное им тоже хотелось. А в Германию вкладываться было выгодней всего. В другие страны их и не пускали.
— Да, так и есть, а почему не пускали? Потому как США в своё время предали Англию, и Англия этого не забыла. Хотя, если начистоту, то Антанта предала Россию. Они могли, но не захотели спасти царя. Бог с ним с Николаем II, как с человеком. Слабым он был или сильным, то не важно, но они предали его, как главу государства-союзника. Англия, отказала в предоставлении убежища, Франция глубокомысленно промолчала. Спохватились немцы и через своего посла Мирбаха, предъявили ультиматум Ленину. Но Мирбаха, застрелили, а царя убили, и никто доподлинно не знает, как убивали и где он захоронен. Вот она сущность англосаксов и французов, они, как Иуда, ненавидят того, кого предали и будут ненавидеть всегда до скончания веков, запомни это Владимир. Хотя, всё это сейчас неважно.
 
— Гм. Не будем спорить. Я в том, сам разберусь. Хватит уже мне сказки свои белогвардейские рассказывать. Сейчас наплевать на то. Нужно жить дальше, и даже если это правда, то и что мне с этого?
Маричев промолчал, вновь уйдя в тень, и ушёл надолго. Пришлось готовить себе завтрак в ментальном одиночестве. В это время на кухне появилось двое немцев, по виду рабочих.
— О, Август, давно тебя не видели! Ты по башке, что ли, успел получить? И где же это?
— Он, наверное, в пивную ходил, как его кумир Адольф Гитлер! Тот тоже болтал много и лишнего, пока в него не запулили глиняной кружкой. Она так классно разбилась о его череп. Слышал о том, Мартин?
— Да слышал я, Фриц, слышал. Ему тогда полщеки разрезало. Выскочил из-за трибуны как ошпаренный. А тут уже свалка началась, штурмовики полезли на коммунистов. А эти, — он кивнул на молчавшего фон Меркеля, — его и спасли, бросились в драку как сумасшедшие, еле полицейские всех растащили. Там много кого побили, даже одно ножевое случилось. Весь зал в крови, мебель в щепки, оборудование пивной в хлам, а Гитлер сбежал.
— Вот и я о том же!
«Надо срочно съезжать!» — тут же ударила в голову Шириновскому здравая мысль, это заговорил в нём ген осторожности человека, привыкшего к постоянной защите от государства. — «И как можно быстрее, а не то…»
— А не то получишь в морду! — вновь появился Маричев. — Это ты правильно подумал. Да не волнуйся, это Мартин и Фриц, они не коммунисты, они сочувствующие. Болтают, правда, много и лишнего. Скажи им, как ты умеешь, они и отстанут. Не будут они связываться со штурмовиками, а то ответка прилетит. И они это прекрасно знают.
— Слышшшшь! — тут же буквально прошипел Шириновский вслух на обоих бузотёров. — Я сейчас с тобой сделаю то же самое, что сделали и со мною. Видишь эту сковородку?
— Ну, вижу! — улыбнулся Мартин, что был повыше и потолще фон Меркеля. — Что ты мне сделаешь, захудалый барон?
— Видим, — подтвердил и Фриц, который, наоборот, отличался хлипким телосложением, но зато поганым и вздорным нравом.
— Ну, так получите! — и, бросив мелкую сковородку обратно на плиту, Шириновский неожиданно схватил большую кастрюлю с водой, плеснул из неё в лицо Фрицу и с размаху надел её на голову Мартину, тут же заорав: — Глаза повыкалываю, башку отрежу, ноги повыдёргиваю. Убью!!! Ааааа! Ааааа!
Мартин снял с себя кастрюлю и, не раздумывая, швырнул её в Вольфыча, но тот уже успел отпрыгнуть назад и ловко отбил её сковородкой. Несчастная кастрюля, получив жестокий удар в бок, тут же улетела в дальний угол, загремев как колокол. Уже и так изрядно помятая, она закатилась в угол и замерла в нём немым укором всем присутствующим.
— Verdammte Scheisse! [ругательство] Я тебя, шайзе, сейчас, шайзе, сука коричневая, урою!
Тут на помощь Мартину пришёл и мокрый как мышь Фриц, успевший вооружиться еще одной сковородкой. Молча он кинулся в атаку с другой стороны. Шириновский испугался и временно потерял контроль над телом, тут же перешедший к Маричеву. Прошла буквально пара мгновений, и Фриц отскочил назад, получив звонкий удар сковородкой по голове, и, поскользнувшись, свалился на пол, на время выбывая из битвы. А в руке Меркеля уже появился нож, что до этого лежал на подоконнике кухни.
Мартин, который вроде собирался развить успех, но до конца не решался, ввиду явной отбитости оппонента, тут же остановился и резко сдал назад.
— Ты, это… дурак совсем⁈
— А что, не видно по башке моей?
— Видно, — глянув на бинты, отозвался Мартин. — Ладно, пошутили мы. Тебе лечиться надо, а то так недолго на ножах сойтись и до смертоубийства дойдёт. А я в тюрьму не хочу.
— А я вас трогал? Я вас трогал! — орал вернувший контроль над телом Шириновский, которого трясло от переизбытка адреналина в крови.
— Да, всё, всё! Успокойся! Вари свои макароны, придурок. Пошли, Фриц, позавтракаем в пивной, а не то я за себя не отвечаю, — и Мартин зло сплюнул под ноги Меркелю.