В гостях у Рема или разведчик из будущего (СИ)

Спокойно войдя в открытую ночным сторожем калитку, Шириновский прошёл по главной аллее, свернул на третьем перекрёстке и, дойдя до одного из склепов, остановился. На кладбище никого не оказалось, лишь по-прежнему пели птицы, прячась в кронах деревьев, да шумел листьями ветер.
Подойдя к одному из столбов, что являлся опорой изгороди, он взялся за каменное навершие и, слегка сдвинув его в сторону, увидел небольшую внутреннюю выемку. Она оказалась пуста. Глубина и ширина тайника как раз позволяла оставить в нём контейнер с запиской или небольшую шкатулку, в которую могли уместиться не только клочки бумаги, но и денежные купюры.
Сунув металлический цилиндр с запиской внутрь, Шириновский задвинул обратно навершие до щелчка и оглянулся вокруг. За ту минуту, пока он возился с укладкой, ничего не изменилось. Так же щебетали в вышине птицы, перекликаясь друг с другом, и так же шелестел листвой проказник ветер. Вздохнув, Шириновский быстро пошёл на выход. Больше ему тут делать нечего.
Теперь оставалось только ждать. Возможно, ответ будет в течение месяца, а скорее всего, даже намного позже. В любом случае, ему оставалось только ожидать и надеяться, что деньги обязательно будут. С этими мыслями он и покинул кладбище, сразу направившись на остановку трамвая, и вскоре уже ехал на свою службу, что сулила ему всё что угодно. Жизнь продолжалась, его новая жизнь продолжалась, и он сделает всё, чтобы она длилась как можно дольше.
  
Глава 20
 
Перипетии внутренней политики
 
Начальник ОГПУ СССР Вячеслав Рудольфович Менжинский сидел в своём кабинете и внимательно читал сводку, представленную Иностранным отделом ОГПУ. В ней оказалось много чего интересного, и он несколько раз внимательнейшим образом её просмотрел. Прочитав её полностью, он отложил сводку в сторону и, взяв из портсигара очередную папиросу, подошёл к окну.
Тихо чиркнула зажигалка, и маленький трепетный огонёк подпалил кончик папиросы. Менжинский раскурил её и втянул в себя едкий табачный дым.
В последние годы он резко располнел и стал страдать бессонницей, то ли грехи тяжкие давали о себе знать, то ли нервное перенапряжение, но спал он не больше пяти часов в сутки, даже если у него на то и было время. Глядя на шумную улицу за окном, он думал, правильно ли поступает сейчас, когда внутри ЦК партии обострилась борьба? Сомнения терзали его душу, но недолго.
Спросить совета ему было не у кого, наоборот, это все остальные нуждались в его совете и часто лебезили перед ним, справедливо опасаясь за свои шкуры. А ему было на это в высшей степени наплевать. Главное — защитить советское государство и предотвратить возвращение царских времён, иначе все его усилия пошли бы насмарку, и его любимая Польша вновь потеряет независимость, чего допустить нельзя. Этого хотел Феликс, этого же хочет и он.
Сделав ещё одну затяжку, он бросил окурок в пепельницу и, подойдя к столу, взял трубку внутреннего телефона:
— Станислав, Трилиссер пришёл?
— Да.
— Тогда проси, я жду.
Примерно через минуту дверь открылась, и в кабинет бодрой походкой зашёл начальник Иностранного отдела.
— Ну что, Михаил Абрамович, как идут у нас дела по всем фронтам?
— Идут хорошо. Работаем в поте лица.
— То, что вы работаете, — это радует, — внезапно разозлился он, — но надобно не почивать на лаврах успеха, а со всей пролетарской ненавистью выкорчевать подлые остатки белогвардейщины. Ещё не все выявлены и уничтожены, многие удачно скрываются, подделав документы, а то и двурушничают, работая и на нас, и на своих заокеанских хозяев.
— Да-да, но мы удачно завершили множество операций, главной из которой является операция «Трест»*. (*Операция «Трест» — контрразведывательная операция ВЧК-ГПУ-ОГПУ, проходившая в 1921—1927 годах. В её ходе была создана фальшивая организация антибольшевистского подполья «Монархическое объединение Центральной России» (МОЦР), чтобы помочь советским спецслужбам выявить настоящих монархистов и антибольшевиков.) А также ряд других операций, Вячеслав Рудольфович.
 
— Я знаю и умалять усилия в проведении операций «Трест» и «Синдикат» по поимке Савинкова и уничтожения его подполья тоже не намерен. Но нам предстоит сделать ещё очень много. Как идёт операция по обезглавливанию РОВС?
— На завершающем этапе. Всё подготовлено, нам активно помогают Скоблин со своей женой Плевицкой.
— Хорошо, — изрядно располневший Менжинский потянулся к дорогой зажигалке, высек огонь и, прикурив папиросу, жадно затянулся вонючим дымом. Папиросы были дрянные, а зажигалка оставалась ещё от прошлых времён.
— Кто будет непосредственно руководить захватом Кутепова?
— Серебряковский. Исполнители Турыжников и Эсме-Рачковский.
— Ясно. Только учтите, что вся операция находится под контролем товарища Сталина, его нельзя подвести! Мы должны покончить с РОВС, и покончить навсегда! Это наипервейшая задача, и вы, Михаил Абрамович, отвечаете за её успешное проведение своей собственной головой.
— Не подведём, Вячеслав Рудольфович.
Менжинский молча выпустил в сторону дым и вновь затянулся папиросой, практически докурив её в два вдоха.
— Что же, я верю. Операция «Д-7» с участием легендированной нами так называемой «Военной организации» в Ленинграде успешно завершена. А как дела с операцией «С-4» с участием такой же легендированной «Внутренней русской национальной организации»? Успех или неудача?
— Всё идёт согласно плану, Вячеслав Рудольфович. Кроме этой операции, мы ещё начали операцию «Заморское» с участием аналогично легендированной антисоветской организации под названием «Северо-Кавказская военная организация». И последней в череде созданных по приказу партии операций будет операция «Академия» и «Весна». В ее ходе мы планируем вывести на чистую воду бывших царских офицеров и генералов.
— Об этом я знаю, эти дела ведут не только ваши люди, но и сотрудники других отделов ОГПУ. С белогвардейцами вопрос будет окончательно закрыт. Мы сделаем так, что даже немцы не смогут использовать РОВС против нас, справедливо или несправедливо подозревая его членов в работе на СССР. Работа в этом направлении уже идёт и будет идти и дальше, мы не дадим им не единого шанса вернуться сюда в новом качестве. Но оставим этих «бывших» людей. Что сейчас происходит в Берлине?
— Два месяца назад отправил туда нового резидента, Николая Григорьевича Самсонова.
— Хорошо. И как, есть результаты?
— Есть, он уже разобрал всю картотеку наших агентов. Многое оказалось утеряно, кто-то погиб, кто-то банально исчез или сбежал, но в целом картина довольно положительная. База расширяется, мы можем рассчитывать на приток новой информации.
— Так что там сейчас происходит?
— Идёт борьба между национал-фашистами и социал-фашистами. Гитлер проиграл выборы 1928 года, его партия завоевала всего лишь двенадцать депутатских мест и получила чуть больше двух процентов голосов избирателей, их членство в рейхстаге на сегодняшний момент минимально. Но, судя по всему, он собирается взять реванш.
— И кто в рейхстаге сейчас в большинстве?
— Социал-демократы на первом, националисты на втором месте, затем идут католики-центристы и коммунисты. Национал-социалисты на седьмом месте.
— Значит, Германия ещё для нас не потеряна?
— Нет.
— Каковы тогда шансы у национал-социалистов вырваться вперёд? Ведь уже через год новые парламентские выборы.
— Полагаю, шансы у них минимальны. Вряд ли они смогут подняться выше четвёртого места. Наши товарищи во главе с Эрнстом Тельманом уверенно идут к власти, и, думается, в тридцатом году они смогут занять в рейхстаге если не второе, то уж третье место точно.
— Вы держите руку на пульсе, Михаил Абрамович, всё может измениться в одночасье. Политическая жизнь в Германии непредсказуема, а Самсонов человек ещё новый. Пока разберётся, пока войдёт в курс дела и расскажет нам, тут уже и 1930 год наступит, и новые парламентские выборы.