Синеока, что делать? (СИ)

— Мммм. Берегини стоят на ступень выше людей. Мы между людьми и богами. Мы той же породы, что люди, поэтому нам нужны дома, пища, одежда и мебель. Ты видел наши пещеры? Мы нуждаемся в физических проявлениях мира, правда не в той мере, что человек. Одежда только прикрывает тело, пища не тяжела… Многое из того, что отсутствует мы можем заменить магией. Преобразить. Зачаровать. Лесной же народ, стоит между человеком и природой. Это магический народ. Они ближе к природе. Им не нужен дом. Дерево, пень, водоём… Для них дом, и стол, и кровать… Лесовики могут преображаться в людей, но все же, отличаются от них. У Леших, например, в естественном обличии, нижняя часть тулова оленья. У водяного есть хвост. Отказавшись от чар… лесной народ или дичает, или уходит к людям. Превращается в людей. Как Лиана.
— А почему так получилось? Аааа! Я вспомнил. Ваш лес был уничтожен, — с детской непосредственностью выпалил Лавр, запихивая в рот очередной блин.
— Лавруша, Виолка! Сходите прогуляйтесь. Мы хотели бы поговорить с Лианой наедине.
Дети убежали, выхватив из коробки по конфете. Лиана опять натянуто улыбнулась.
— Вот. Это телефон Лилии. Она будет заниматься фотосъемкой.
— Аааа, Шмель? Ты не дашь мне свой номер?
— Мне думается, вам не стоит часто здесь бывать, — сдержано сказала Синеока.
— Шмель?
— Я свяжусь с тобой. Позже.
Лиана резко встала.
— Мне пора. Проводи меня! — почти приказывая, бросила она Шмелю. Обстановка накалилась. Межу двумя женщинами воздух наэлектризовался, треща от магии.
— Шмель, останься!
— Нет. Я провожу. Не беспокойся.
Только они вышли на крыльцо как разразилась гроза. Небо потемнело одна за другой его озарили молнии, громыхнул гром и Шмель, следуя за Лианой, создал над головой своей бывшей, защитный экран. Она шла, не замечая крупных капель, с шумом падающих на землю.
— Погоди. Остановись! Лиана! Тебя не было целый год. Я чуть не умер, сидя на остывающем пне, как на развалинах дома. Синеока дала мне надежду… Я почувствовал, что жизнь снова просыпается в сердце. А вместе с ней… любовь!
Лиана резко остановилась, повернувшись к нему лицом. Дождь не прекращался.
— Ты знаешь, что такое любовь? Знаешь?!
Лиана занесла над ним руку с дамской сумочкой и ударила в грудь, потом снова… Шмель стерпел, но Лиана всё больше злилась и на лешего обрушился град ударов. Он несколько секунд терпел, но потом, не выдержав, инстинктивно поставил заградительный барьер, лишив Лиану защиты. Стена дождя лавиной хлынула на Лиану, скрывая слёзы, смывая косметику, сбегавшую тонкими чёрными струйками по лицу.
В сильном эмоциональном возбуждении она барабанила в хрусталь магической перегородки до тех пор, пока хватало сил. А потом ноги подкосились и Лиана села на землю в грязную лужу, которая окатила её тёмно-коричневыми каплями с ног до головы.
Шмель подошёл к ней чтобы помочь. Но она отказывалась подниматься, и тогда взвалив Лиану на плечо, он донёс её до машины, немножко подсушил с помощью чар, счищая комья грязи, прежде чем закрыть дверь и оставить её в покое. Кое-где одежда осталась в пятнах, но Лиана этого не замечала. Сидя в машине, впав в прострацию, она смотрела на стену из дождя… не двигалась. Через десять минут ливень стих, Лиана завела мотор, и развернувшись с третьей попытки на узком пятачке, уехала.
  
Синеока, что делать?
 
— Я не думал, что она вознамериться вернуть меня, — упавшим голосом сказал Шмель, подставляя руки к огню камина.
— Это ревность. Ревность свойственна людям.
— Ты так говоришь, будто магический народ лишен возможности ревновать. Так же, как и у людей, ревность свойственна и нам.
— Ни в той мере.
— А ливень? Откуда взялся этот адский ливень? Я не ждал сегодня такого гнева небес.
— Чутьё может подводить и магиков.
— Ты… Ты ревновала тоже… Что нам делать, Синеока?.. — шепнул он, подойдя к Синеоке вплотную.
— Хм…
Колос Шмель обхватил берегиню за талию и крепко прижался грудью к изящной спине, покрывая поцелуями обнажившее плечо. Шифоновая блузка цвета сирени, купленная накануне, практически не скрывала нежное тело, словно выточенное из мрамора. В этот миг где-то в лесу затянул свою песню соловей, радуясь первым лучам солнца, пробившимся из-за туч. Шмеля окутал пьянящий аромат таволги и жимолости.
 
Они словно перенеслись в пространстве, оказавшись в хрустальных пещерах на шелковых простынях, где времени и вовсе не существовало, где никто не мог нарушить уединение. Помешать порывам страсти, первым физическим проявлениям любви…
* * *
— Кления, ты нас просто спасла! Этот ливень хлынул так неожиданно, что мы не знали, куда бежать!
— Вам не нужно было никуда бежать. Вы были прямо рядом со мной! Верх негостеприимности — бросить друзей под дождём, — сказала Кления, выпуская их из своего маленького жилища. Из соснового ствола.
— Я не думал, что там может поместиться ажно трое!
Кления рассмеялась.
— Мы можем увеличить пространство с помощью магии. Ты разве не понимаешь? Эта сосенка меня принимает как родную.
— Всё равно тесно!
— Да. Но мы не находимся в стволе постоянно. Ствол — он, чтобы сберегать, прятать, усыплять. Вы заметили, что вас постоянно тянуло в сон?
— Есть такое! Ваши дома напоминают мне капсульные отели в Японии. Ха-ха-ха-х! — загоготал Лавр.
— Не знаю, что это?
— На самом деле не важно. Слишком долго рассказывать. Просто маленький дом, в которой люди ночуют, когда не могут быстро добраться до дома.
— Похоже. Но для нас дерево больше, чем дом. Он словно чрево матери. В нём всегда тепло, уютно и чувствуешь себя под защитой.
— Здорово! Наши пещеры имеют такое же свойство. Тёплые зимой, прохладные летом. И тоже навевают сон. Вернее, дают состояние блаженства… Зимой мы много спим, — вступила в разговор Виолка.
— Как медведи?
— Зимой вся природа спит, и нам не нужно работать, чтобы прокормить себя. Только люди постоянно в поисках пищи. Мы…
— Можете питаться росой с дерева гинго… Я помню.
— Гингко. Ты в прошлый раз сказал Гингко. У нас есть ягода, оленье молоко и травяные настои.
— Я бы предпочел пельмени.
— А что такое пельмени? — спросила Кления.
— Это такие маленькие пирожки с мясом.
— С мясом! Мясом питаются только лохматки и другие сумасшедшие магики. Они несут смерть и опасность и зверям, и людям!
— Считай, что мы сумасшедшие. Порой мне тоже кажется, что люди несут в себе опасность всему к чему прикасаются… ха-ха-х. Это я в кино слышал. Что же это был за фильм. Аватар?.. Впрочем, неважно.
— А как красиво поёт соловей! Вероятно, случилось что-то чудесное.
Соловей заливался, выписывая трели на все лады. Постепенно к нему присоединялись другие птицы, и вскоре лес превратился в хор из птичьих голосов.
— Виола, а ты умеешь делать порталы?
— Учусь.
— Давай ты меня тоже научишь.
— Давай, — пожала плечами Виолка, и начала чародействовать. Она чертила круги в воздухе, и он вибрировал. Волны расползались в разные стороны, как на воде. — Мало начертить омут. Нужно знать куда хочешь попасть. Дальше Лисьего Бора мы не ходим, портал требует больших магических затрат. Вот, это место у речки.
— Хочу земляники. Давай на земляничную поляну. А потом можно в реке искупаться. Кления, ты с нами?
— Ага.
Виолка закрутила волны омута и посмотрела на ту сторону:
— Оно. Айда, ребята!
Все трое переступили порог реальности и оказались… на земляничной поляне. Тут, как и везде в лесу, светило солнце и трещал весёлый птичий хор. Ягодка за ягодкой они наелись, насколько было возможно. Лавр научился чарами поднимать листики земляники, и вся ягода оказывалась как на ладони.
— Ну вот! А мне в детстве толковали, что это невозможно, даже дудочки не понадобилось.
— Скажи, тебе не трудно было зачаровывать кустики земляники так, чтобы они подчинились?