Проклятьем заклейменный (СИ)

Женщина рассмеялась и с неожиданной силой оттолкнула меня ладонью. Отошла на шаг и снова уселась на стол, закинув ногу на ногу.
— Хорош, — покачала головой она. — Истинный Соловьёв. Не могу я перед вашим племенем наглецов устоять… Ведь не слаба на передок… Ну, ошибки молодости не в счёт, — она махнула рукой. — Но стоит Соловью запеть, как я вся на всё согласная… Пора с этим завязывать. И обещала твоему дяде.
— Э-э? — многозначительно протянул я.
Кажется, жалобы Бо́риса были только поводом для моего визита. Тут замут посложнее.
— Моя дочь, — вздохнула женщина. — Берёшь себе?
— Какая дочь? — непроизвольно выпалил я.
Хотя уже догадывался, какая. Вон та, которая сидит в качестве секретарши в предбаннике.
— Какая? — удивлённо нахмурилась ректорша. — А что… Хочешь старшую?
Хм, какой сложный вопрос… Для начала бы хоть объяснила, в каком качестве я должен её дочку «взять себе». Хотя ладно, тут не надо быть гадалкой, чтоб сообразить. Ну, младшую я видел, ничего такая, вполне. Хотя в сравнении с матушкой проигрывает. Говорят же, хочешь узнать, какой станет девушка с возрастом — посмотри на её мать. Что ж, увиденное мне нравится. Но вот ждать годы, пока «секретарша» округлится до моего идеала… Может, старшая-то уже в кондиции? Да и вообще с более взрослой девушкой мне будет проще общаться.
— Э-э, да, — протянул я. — Старшую.
Ева Авдеевна потянулась к селектору и нажала несколько кнопок. Потом повернулась ко мне и сказала:
— Ну, ты сам так решил, Демьян. Сам виноват.
Внешне я охранил равнодушие и только пожал плечами. Но внутри слегка напрягся. В чём подвох? Старшая не в маменьку пошла? Сейчас явится этакая свиноматка… И что? Я кому-то что-то должен, что ли? Какие-то договорённости с моим так называемым дядюшкой — да в пень их! Скажу нет, идите все в баню! Да и всё!
Дверь открылась, и вошла ещё одна девка с длинною косой. И тоже белой, как у матушки, но точно не седой, скорее серебристой. Высокая, широкоплечая, стройная. Одетая в зелёный камзол на голое тело, без рубашки под ним. Да ещё такого специального покроя, что полы разлетаются в стороны, оставляя открытым голый живот, и с единственной застёжкой на груди. Юбчонка даже короче, чем у Троекуровой. А на бёдрах, выглядывающих из-под подола, алые татуировки, что-то вроде лезвий мечей.
— Это что… — выдохнул я.
— Это кто, — поправила меня ректорша. — Это Петра. Моя старшая дочь. Моя ошибка молодости. Ты готов закрепить с ней связь, Демьян?
Чего⁈ Закрепить связь? Если это то, о чём я думаю, то в принципе, конечно, готов. Деваха роскошная. Но не при её маменьке же и не прямо на ректорском столе! Сначала бы хоть немного поговорить, выпить, растопить лёд. Последнее особенно актуально, а то лицо у этой Петры будто застывший лик мраморной статуи, как зашла, так даже не моргнула.
— Да я-то готов… — протянул я.
Договорить мне не позволили. Петра метнулась вперёд, схватила меня за руку, закатала рукав и впилась зубами в запястье. Вот теперь она то ли всё же моргнула, то ли этак закатила глаза, но они побелели. Смотрелось это стрёмно, так что я беззвучно выругался. Ну, в том числе и от боли, когда кусают за запястье — это всё-таки больно!
— Теперь вы связаны, — объявила ректорша. — Кровными узами. Петра теперь твоя. — Выдохнув, она добавила: — Это лучше, чем я рассчитывала. Клятва твоему дяде исполнена. Но зачем тебе сдалась белоглазая прислужница, Демьян?
— Да уж найду, как использовать, — хмыкнул я.
При этом я разглядывал укус на запястье. Он уже не болел, да и вообще выглядел как две крохотных болячки с запёкшейся кровью. Кусает двумя клыками, как вампир…
— Царским указом от девяносто шестого года белоглазым запрещено приносить потомство, — холодным и равнодушным тоном отрапортовала Петра. — В остальном можете использовать меня во всех смыслах, хозяин.
— Демьян, — представился и одновременно поправил я. — Демьян Соловьёв. Или просто Соловей. Можно называть по имени, фамилии или прозвищу. Но не хозяином. Можно «господин Соловьёв», если обстановка официальная.
 
— Как скажешь, Демьян, — столь же равнодушно кивнула она.
У неё вообще мимика есть? Лицо вообще не дрогнуло ни разу, сколько смотрю. Во что я сейчас вписался по дури, а?
— Белоглазая, — протянул я.
— А ты не знал? — широко улыбнулась Ева Авдеевна. — Думал, у меня есть ещё одна нормальная дочь, а эта не в счёт? Нет, не настолько я мать-героиня. Только… Одна теперь. Эта полностью твоя.
— Тогда мы пойдём? — холодно уточнил я.
Да пусть даже эта Петра какая-то вампирша или ещё кто… Но вот так, чтобы родившая её женщина запросто отказалась от дочери? Тьфу.
— Свободен, Соловьёв, — кивнула ректорша. — Бо́рису я передам, что меч забрал не ты.
«Секретарша» в приёмной рыдала в голос. При виде нашего появления, она схватила со стола степлер и запустила в сестру. Петра поймала его налету и застыла на секунду.
— Положи в карман, пригодится, — хмыкнул я.
Она медленно кивнула и потеребила кончик платиново-белой косы, впервые проявив при мне хоть какие-то эмоции. Что ж, лиха беда начало, как говорится.
Только вот куда мне теперь эту белоглазую прислужницу девать? Глаза-то у неё, кстати, снова стали нормальными, льдисто-серыми. Но всё равно… В общаге места как-то нет, на коврике у двери её укладывать, что ли? Да и этому Варвара наверняка не обрадуется, не говоря уж об иных вариантах.
— Ну и что ты ещё умее… — начал было я, когда мы вышли во двор.
Но договорить не успел. Началась демонстрация. Петра хлопнула себя по бёдрам, в её руках тут же возникли два обоюдоострых алых клинка с лезвиями шириной в пол-ладони. Татуировки на бёдрах при этом поблекли. С этими мечами Петра и обрушилась на меня. Я схватился за свой меч.
Столкновение алого лезвия с чёрным отозвалось звоном. Ни о каком разрубании её клинков речи явно не могло идти. Да и о моём сопротивлении тоже.
Петра носилась вокруг меня, как вихрь. Я отбивал едва ли каждый десятый её выпад. Остальные полосовали мой китель, превращая его в лохмотья.
— Хватит! — крикнул я, поймав выпавший из разрезанного внутреннего кармана портсигар.
Девушка мигом замерла. Снова хлопнула себя по бёдрам, мечи исчезли, а татуировки налились цветом. Блин, я бы и себе такую сделать не отказался, чтоб не таскать меч! Ну, не на бедре, конечно, если нужно прикасаться к голому телу — ненавижу шорты.
— Не бойтесь, хозяин, — равнодушно произнесла Петра. — Я не причиню вам вреда. Я существую для того, чтобы защищать вас. И подчиняться… тебе, Демьян, — вспомнила она про мой приказ насчёт обращения. — И исполнять твои желания. Любые.
— А если прикажу за пивом метнуться? — осведомился я.
— Конечно, — кивнула она. — Какое пиво и сколько принести?
— Не сейчас, — покачал головой я. — А хотя… Время ещё раннее. Пойдём вместе. Ты знаешь, где тут ближайший магазин?
Она снова кивнула, механически, будто китайский болванчик.
Да уж, возвращаться сейчас в комнату — точно плохой вариант. Объясняться с Варварой… Мы, конечно, просто друзья, но всё же. Если бы она притащила в комнату какого-нибудь чернокожего качка-раба, я был бы недоволен. Крайне недоволен! Да я бы в окно его выкинул, как минимум! А уж если бы Варвара его в постель потащила…
А тут обратная ситуация. Это я обзавёлся бледнокожей среброволосой и белоглазой рабыней, а фактически у Петры такой статус и есть. И она ещё нечто вроде вампирши. Да и насчёт постели… Ой, зарекаться я точно не буду! Хотя и принуждать Петру приказами тоже. Если она вот с таким равнодушием и в койку полезет, то лучше не надо! Альтернатива у меня есть, даже двойная, в лицах Троекуровой и Вежлевой. Они хоть и тоже не совсем люди, но более понятные. И, кажется, более человечные.
— Ты хоть сама-то пиво пьёшь? — спросил я у своей спутницы.
— Могу пить, — кивнула она. — Пиво, воду, водку — мне без разницы. А вот тебе спиртное вредно для здоровья.
М-да, вот уж точно нелюдь… Хоть что-то человеческое в ней есть, а?