Проклятьем заклейменный (СИ)
Толстая угрюмая тётка с затянутыми в сеточку волосами на раздаче плюхала еду в тарелки, выставляла на поднос. Первое, второе и компот. Всё черпалось из здоровенных кастрюль, этак литров на сто. А запах стоял… Ну, вообще ни капли не аппетитный.
— Может, ну его, — предложил я, глядя на хвост длинной очереди.
— Я голодная, — возразила Петра. — Я трачу много калорий при ускорении. И на заживление травм.
Заметив, как незнакомая мне курсантка прошла вперёд очереди простолюдинов, я всё же согласился. Раз нам вне очереди, то нормально. Может, аристократам из другой кастрюли накладывают, а?
— Это что? — угрюмо посмотрел я на поднос.
Глубокая тарелка с молочной лапшой. Мелкая тарелка с гречкой и комочком мяса, изображающим котлету, но размером с тефтельку или даже начинку пельмешки. И стакан компота, в котором плавала курага. Ну вот точно флэшбеки школьной столовой…
— Ужин это, ваш милость, — буркнула тётка-раздатчица. — Не хотите, так не кушайте.
— А можно мне двойную порцию? — спросила из-за моего плеча Петра.
— Так ты за добавкой подходи, милая, — расплылась в улыбке раздатчица. — Хоть три раза. Всё равно стока не жруть. А варить надыть на всех.
Я со вздохом всё же забрал поднос, дождался Петру, и мы прошли к столу у стены. Я сразу отодвинул поднос от себя, забрав только гранёный стакан с компотом. Ненавижу молочную лапшу с детства. Гречку тоже не люблю, хотя её можно и вкусно приготовить, но тут явно не такая история. А этой микро-котлеткой только желудок дразнить.
Петра же и впрямь оказалась непривередлива. Быстро работая ложкой, она покончила со своей порцией раньше, чем я допил компот, и принялась за мою. А потом ещё и за добавкой пошла.
— Петька! — прикрикнул я, заметив своего денщика.
Он вздрогнул и едва не уронил поднос. А я присмотрелся к его спутнице. Хм, да это ж Дашка, служанка Пузыни! И чего она с моим слугой так воркует и плечом к его плечу жмётся? Непорядок.
— Ваше благородие, — подбежал к моему столу Петька. — А вы чего тут?
— Потому что ты, пёс смердячий, о доставке продуктов в комнату не позаботился! — процедил я.
— Так я сейчас, того, — аж отступил на шаг он. — Метнусь быстренько. Колбасы принесу, сыра, хлеба…
— Принеси, — кивнул я уже спокойно. На самом деле, я и не злился. Это просто, чтоб денщик не расслаблялся. — Но не только это. Тащи пару кило картошки, среднего размера. И пару кило мяса. А ещё добудь решётку и десяток кирпичей. И дров.
— Да где ж я…
— А я видела кирпичи возле подсобных строений, — перебила его Дашка. — А решётка… Полка из холодильника не годится?
Я припомнил, что одна из полок в холодильники и впрямь представляла собой металлическую решётку. Уж не знаю, для каких целей она там нужна.
— Сгодится, — решил я. — Тогда кирпичи и решётка с тебя. Тащи всё на газон под моими окнами. Со стороны чётных комнат. И господина своего зови, ему понравится. Петька, картошки и мяса по три кило!
Желудок забурчал, стоило только подумать о шашлыке и печёной картошке. Ну, допустим, шашлык не получится, мариновать мясо некогда, но что-то вроде барбекю — вполне.
И надо всех созвать. Ну, Варвару само собой, Троекурову с Вежлевой обязательно. Пузыню вот, он будет больше всех рад, пожрать парень любит. Воронцову? Ну, почему бы и нет. Вот Орлову точно звать не буду. Её денщика-гусара можно было бы, он вроде нормальный мужик… Хотя не во всём. Да и знакомы мы плохо. Кого ещё? Изольду? Я даже не знаю, в какой комнате она живёт, но это вопрос решаемый. Только стоит ли?
— Про пиво забыл, — проворчал я, когда слуги уже сбежали, оставив подносы у меня на столе.
— О, ещё еда, — заметила подносы вернувшаяся Петра. — Я съем.
— Не обжирайся, — усмехнулся я. — Мы сейчас сбегаем за пивом. А потом разведём костёр, будем печь картошку и жарить шашлыки. В тебя ж потом не влезет.
— В меня влезет, — заверила она, быстро работая ложкой. — В меня вообще неплохо влезает. Ты прошлой ночью не заметил?
Я только хмыкнул и снисходительно головой покачал. Девушка, ты кого смутить пытаешься? Признаю, попытка была неплохая. В восемнадцать на мне бы сработала. Но не сейчас. Я бы мог ответить, что ночью её вместимость с другой стороны проверял, но не хочу ей аппетит портить. Хотя нет, ей аппетит точно не испортить, даже если я начну тут огра на столе потрошить. Так что пускай хлебает молочный супчик, а то на голодный желудок три кило мяса может и в одну будку умять…
— Ешь, я пока покурю схожу. Хоть это и вредно для здоровья.
На выходе из столовой я перехватил чьего-то денщика и отправил гонцом к Троекуровой и Вежлевой. Мол, так и сяк, господин Соловьёв приглашает вас попить пива и поесть мяса во дворе у костерка через часок. Думаю, к тому времени в курсе будут уже все. Среди слуг сплетни и слухи наверняка распространяются быстрее скорости света. Так что больше я ни за кем специально не пойду и посылать не буду. Кто захочет, пусть сами приходят, если считают, что я им буду рад. А я-то в принципе никого прогонять не стану. Даже Урусова, если будет вести себя прилично. Но кто вздумает портить вечер, того за ноги на ближайшем дереве подвешу.
* * *— Собралися у дуба старинные друзья. Гремит в лесу посуда, готовится стряпня.
На самом деле, до готовки дело ещё не дошло. Пока дрова не прогорели. Обложенный кирпичами костерок с треском сыпал искрами и взметался всполохами, создавая атмосферу.
Меч у меня за плечами обиженно завибрировал. Не понравилось ему работать в качестве топора дровосека, видите ли. Ну а что поделать? Топора у нас нет, а рапирами-зубочистками остальных можно разве что шашлык резать.
Несмотря на ухоженность парка, сухое дерево в нём всё-таки нашлось. Так что я выполнил работу местного садовника, избавившись от сухостоя. Чёрный меч явно предпочёл бы рубить огров и ангелов, но и с колкой дров справился без проблем.
— Пока не готовится. А пора бы уже, — проворчала Вяземская.
Да, Изольда тоже припёрлась на наш праздник жизни, хотя её никто не звал. А вот Воронцова не объявилась, хотя Троекурова столкнулась с ней в коридоре и приглашала.
— Не пора, — покачал головой я. — На таком огне всё только сгорит. Ты что, никогда картошку не пекла и шашлык не жарила?
— Нет, — захлопала глазами Вяземская.
— А мне вот доводилось, — в пику ей заявила Троекурова.
Ну да, за сто двадцать лет жизни можно попробовать многое, даже если оно аристократке не по статусу. Хотя и статус у полуэльфийки вообще спорный весьма…
— И вообще, у меня ж опыта больше… Во всём, — продолжила она.
— Зато у меня жопа больше! — не полезла за словом в карман Изольда.
— Оп-па, — озадаченно протянул Пузыня.
Я тоже взглянул на Изольду с некоторым удивлением. Обычно восемнадцатилетние девчонки таким не гордятся. Разве что соперница совсем уж плоская доска, а у другой есть приятные выпуклости. Но у Троекуровой филейная часть тоже вполне объёмная. Хотя у Изольды действительно побольше. Лично мне оба варианта нравятся.
— И что⁈ — воскликнула Троекурова.
— Девочки, не ссорьтесь, — прервал я намечающуюся свару. — А то мяса не получите. По йогурту и спать.
— Чего? — синхронно удивились обе.
Хм, а Троекуровой точно сто двадцать? Или брешет? А может, всю жизнь в отцовском поместье просидела, или замке там, уж не знаю. Хоть и говорила, мол, в Академии не первый раз. Но могла и соврать.
— А что, ты и йогурты взял? — спросил Пузыня. — А где? Я люблю кисломолочку.
М-да, всё-таки культурный багаж у нас разный. Видимо, в этом мире такой анекдот не придумали. Или аристократы друг другу анекдоты не рассказывают. Или они просто слишком молоды. В нашем мире молодёжь тоже уже давненько не травит анекдоты.
Я не стал развивать тему и объяснять шутку. А то над Пузыней потом все ржать будут.
— Паша, ты вообще пожрать любишь, — хмыкнул я. — Терпи, голод лучшая приправа к пище. Тем более мясо может подгореть снаружи и не прожариться внутри.