Мертвец Его Величества (СИ)

Эльфы реально примчались так быстро, как смогли. Я ещё два обелиска не успел достроить, чтобы достать до города, а они уже здесь.
— Барон Арантир, к вашим услугам, илана яль Феррисгул, — уважительно ответил я.
Ещё бы я к ней без уважения не обращался, у меня под стенами встал вполне себе представительный отряд. Это для дикарей и троллей мои стены были преградой сложно и смертельно опасной, эльфы, чует моя филактерия, вполне и залезут, и скелетов моих разберут на составляющие.
Впрочем, Мариэль была красивой, вот без всяких скидок, женщиной. Да, иной расы, ну и что?
— Можно обращаться просто илана Мариэль, — улыбнулась уголками губ воительница.
— Как пожелаете.
Магия, позволяющая мне бешельме мешельме с местными, сработала и с эльфийскими словечками. Илана — некий аналог полководца и командира отряда, только с каким-то внутренними особенностями, присущими их культуре.
— Давайте организуем вашим бойцам место под лагерь, после чего, если хотите, сможете отобедать, либо же сразу приступить к делам насущным, — я приглашающим жестом указал на ворота.
Эльфийка удивилась, что я пригласил их внутрь, но отказываться не стала.
Какое-то время ушло на размещение, отряд в две сотни пар ушей требовал немало места, а мы здесь всё огородами заполнили, поэтому лагерь правильной формы не получился. Остроухие расставили палатки, а мы с Мариэль и тройкой её спутников пошли в зал, где обычно обедали мои маги. Нет, те не брезговали есть и с крестьянами, просто работали в своих графиках, так что далеко не всегда могли собраться за столом в нормальное, в понимании крестьянина, время, постоянно опаздывая.
Эльфийка предпочитала совмещать разговор и обед, сначала представив мне своих спутников. Первым был ост Юлень яль Сил... Короче, Юлень. Его фамилию я не выговорю, пока не потренируюсь раз пятьсот. Ост — некий аналог рыцаря. И два мага, на их языке юльсе. Юльсе Ежелин яль Ульсемель — волшебница природы, и юльсе Эрен яль Кайлаус — полуэльф, маг воды.
— Ты ставишь меня в тупик, Арантир, — призналась Мариэль, отпивая из бокала вино, что остроухие привезли с собой.
— Чем именно, илана Мариэль? — спросил я, отлично понимая, что она подразумевает.
Но будет забавно посмотреть, как она свои ощущения опишет.
— Обычно некросы, а тем более унниолу предпочитают одиночество и отшельничество. Это, конечно, если не стремятся принести смерть всему живому.
— Мне нравится учиться, изобретать, работать, что-нибудь создавать. Этим я здесь и занимаюсь, одновременно защищая границу.
Остроухая кивнула.
— Я вижу. Но для всего перечисленного живые не нужны.
Я качнулся на месте, выражая несогласие.
— Отнюдь. Если я буду один — зачем мне всё это? Стены, посуда, инструмент, выращивание урожая? Мне самому всё это не нужно. Сталь, может быть. Да, сталь была бы очень полезна. Решать бытовые проблемы смертных интересно. Новые задачи, новые заморочки.
Думаю, я понял, как эта конкретная эльфийка ко мне относится. Я для неё — забавный зверёк, выбравшийся из клетки, но вместо создания бардака и бедлама, постаравшийся вести себя цивилизованно, в рамках правил хозяев дома, насколько был способен их понять. Было бы неприятно, будь я живым. Сейчас же она для меня такой же забавный зверёк. Не потому, что сама является необычным экземпляром, нет. Потому что перед ней стоит нетипичный вопрос, а мне нравится наблюдать, как живые реагируют на нетипичные ситуации, решают нетипичные задачи.
— И как успехи с решением проблем? — улыбнулась Мариэль.
Разве это плохо, что она развлекается за мой счёт? От меня убудет, что ли? Начал рассказывать, перечисляя уже сделанное. Кое-что, естественно, умалчивал, про монолиты и их назначение им знать ни к чему, например. Но в том, что касалось быта людей, я был откровенен.
И чем больше рассказывал, тем больше остроухие удивлялись. Сама Мариэль в меньшей степени, но её спутники уже на середине моего рассказа с трудом держали лица, а друидка так откровенно на меня таращилась.
— Планов ещё много. Очень удобно планировать, когда ты — бессмертен. Могу загадывать на десятилетия, например, превратить эту долину в один сплошной город. Почему нет? Неважно, что на подобное могут уйти даже сотни лет, а то и тысяча не одна. У меня впереди вечность.
 
Мариэль хмыкнула.
— Если не убьют раньше.
Это не была угроза, только констатация возможности такого исхода.
— Конечно. Я осознаю риск, исходящий от тех же троллей. И готовлюсь защищать стену. Это задача первоочередная.
— Обычно мёртвым плевать на живых, — вмешался в разговор Юлень.
Киваю.
— Если рассматривать эмоции и привязанность — это в какой-то степени истина. Я действительно безразличен к живым, не способен на эмпатию в полной мере. Но если вы разводите свинью, чтобы её в конечном счёте убить и съесть, это не мешает за ней ухаживать, верно?
Остроухая поморщилась:
— Неприятное сравнение.
— Хм... Возможно, неверно выразил сравнение. Я осознаю, что никогда не смогу испытать эмоций по отношению к живым, но это не повод относиться к ним плохо. Наоборот, осознавая своё состояние, я могу намеренно компенсировать отсутствие эмпатии, подменяя её интеллектом. Жизни людей в этой крепости мне не безразличны. Не потому, что я испытываю к ним эмоции, а потому что я так решил. Имитация? Возможно. Но в моей заботе по отношению к смертным нет фальши. И о ваших людях... Эм... Сородичах, ставших моими гостями, я заботился наравне с остальными.
На лице Мариэль проявились сложные эмоции, мимолётные, впрочем. Она кивнула.
— При превращении в унниолу разум нередко концентрируется на одной идее или цели. Твоя цель необычна, но, признаю, не выглядит... Опасной. Если ты, конечно, ради защиты своей маленькой крепости не начнёшь уничтожать весь окружающий мир.
Я отрицательно помахал руками.
— Нет-нет-нет, это глупо. Моя цель не привязана конкретно к этой крепости или конкретно к этим людям. Она в том, чтобы создать пусть небольшое, но поселение, где нежить и живые будут взаимодействовать, дабы достоинства одних перекрывали недостатки других. Понимаете? Я же описывал. Скелеты могут трудиться круглосуточно на всех сложных и тупых работах, а люди освобождаются для работ более сложных, требующих мастерства и смекалки.
Мариэль кивнула:
— Это я поняла.
— Да, но представьте целый город! Ну...
Я заткнулся. Пожалуй, лучше не говорить о своих планах в какой-то момент выйти на такие масштабы производства той же стали, что перекрою небольшое государство, а то и большое. Лучше этого пока никому, кроме Повелителя, не знать.
— Ну... Может быть, когда-нибудь. Например, скелеты подметают и чистят канализации. И у нас самый чистый город на свете!
Остроухие все как один несколько секунд корчили непонятные гримасы, а затем не выдержали и заржали. Да, да, правильно, Лич смешной, смейтесь. Не надо задумываться о том, что через несколько лет Лич построит армию в пару десятков тысяч скелетов, закованных в латы и вооружённых арбалетами. Нет, Лич смешной и немного недотёпа.
— Это самое милое, что я когда-либо слышала от унниолу, — призналась командир остроухих.
— Да, пожалуй, — согласился Юлень.
Затем остроухая о чём-то задумалась, после чего заговорила уже чисто на своём языке, обращаясь к сородичам. Да только я пусть и не дословно, но смысл её речи улавливал. Женщина признала, что я адекватен и стать занозой в известном месте не должен. Уж явно получше тех заносчивых мудаков, которые сидели здесь до меня. И если раньше договориться о присутствии своего поста в крепости не удавалось, то сейчас эту идею самое время снова обдумать. Ведь патрулировать территорию всё равно надо, как нужен и гарнизон, в который можно отступить, случись что. Остроухие единогласно эту идею одобрили, после чего Мариэль снова обратилась ко мне.
— Барон.
Я делал вид, что задумался или вообще занимался чем-нибудь в другом месте.
— Да, илана Мариэль?