Куриный бульон для души. Мама и сын. 101 история о безграничной любви
Следующего шага я опасалась больше всего.
– Мама, ты поможешь мне насадить червяка на крючок?
– Хорошо, но тебе лучше побыстрее научиться самому. Это первый и последний раз, когда я это делаю.
«Ладно, я с этим справлюсь», – подумала я, зажмурила глаза и быстро схватила первого червяка, который тут же стал извиваться у меня между большим и указательным пальцами. Следующей задачей было насадить червяка на крючок. Я не знала, что черви бывают разных размеров; этот был очень тощим. Крис отступил назад – отчасти из-за выражения моего лица, а отчасти потому, что его поразило, что я вообще осмелилась прикоснуться к червю. Должно быть, он читал мои мысли.
– Он не хочет оставаться на крючке, – прошептал он.
Червяк продолжал извиваться изо всех сил.
И тут, совершенно случайно, я все же проткнула червя. Он повис на крючке, смертельно раненный, корчась от боли.
– Быстро бросай леску в воду! – закричала я.
Крис ни за что не смог бы насадить этих тощих червей на крючок, при этом не зацепившись сам. Осознание того, что мне придется возиться со всеми остальными извивающимися, скользкими маленькими ползучими существами, не привело меня в восторг, однако вскоре я стала настоящим экспертом по «случайному» насаживанию червей на крючок.
Три часа спустя в углу нашего холодильника аккуратно лежали в ряд три маленьких синежаберных солнечника. Остальные рыбы в озере остались равнодушны к нашим «худосочным» подношениям. Мы решили возвращаться домой.
Рон все еще был на работе. Я вспотела, от меня пахло рыбой, наш улов оказался весьма скудным.
– Мам, мы будем их готовить?
– Я думаю, мы могли бы, – поморщилась я. Такая мысль даже не приходила мне в голову. Рыбины были настолько мелкими, что вряд ли из каждой из них вышло бы больше, чем по два маленьких кусочка. Тем не менее я выложила их на сковороду. Через несколько минут все три рыбы перекочевали на тарелку Криса.
– Нет, мам, тоже возьми себе одну, – настаивал он.
Мой план не сработал; мне придется съесть одну рыбу. Крис откусил первый кусочек и не выплюнул его, так что я тоже попробовала. На вкус рыба была точь-в-точь как озерная вода, но я заставила себя проглотить ее. Рон вошел как раз в тот момент, когда я доедала последний кусочек.
– Ну, как прошла ваша поездка? – спросил он.
Крис заговорил прежде, чем я успела произнести хоть слово.
– Это было здорово, папа! Вода была такой прозрачной и гладкой, а небо – по-настоящему голубым. Когда мы только приехали туда, там не было лодок, так что было очень тихо. Мы слышали пение птиц. Мы с мамой сидели на камне и смотрели, как утка плавает и оставляет след в воде. Это оказалось действительно весело, и мама была самой лучшей!
Затем он рассказал Рону все о «подобии» деревьев. Когда он закончил говорить, Крис повернулся и обнял меня.
Было ли небо таким уж голубым? Какие поющие птицы? И я даже не видела утку. Я была слишком поглощена насаживанием червей на крючок, чтобы оценить всю красоту, но Крис все сделал за меня.
– Спасибо, мам. Давай в следующие выходные снова поедем к нашему месту? – попросил Крис, и его глаза заблестели.
Как я могла отказаться?
– Конечно, милый, мы обязательно туда поедем.
Мама делает крученый бросок
Мать – это та, которая может занять место всех других, но чье место не может занять никто другой.
Летние каникулы у мальчиков в самом разгаре. Досмотрев по телевизору бейсбольный матч высшей лиги, мой сын Дэниел роется в шкафу в поисках своей пластиковой биты, мяча и миниатюрной бейсбольной перчатки.
– Давай, мам! – говорит он. – Пойдем поиграем в мяч.
Я знаю, что он не даст мне покоя, пока мы не выйдем на близлежащее бейсбольное поле, чтобы сыграть в его не подчиненную никаким правилам, но очень воодушевляющую версию бейсбола. Поэтому я надеваю свою поношенную кепку «Нью-Йорк Метс», беру собственную потрепанную перчатку, и мы идем.
По дороге в парк мне становится грустно от того, что этот маленький мальчик должен играть в бейсбол со своей матерью. Не то чтобы я была неуклюжей – в конце концов, в старшей школе и колледже я была звездой софтбола и до сих пор являюсь одним из ведущих игроков местных любительских команд. И дело не в том, что я не люблю бейсбол, потому что я его люблю. Просто иногда мне хочется, чтобы у моего сына был кто-то, кто играл бы с ним в мяч. Кто-то мужского пола.
Быть матерью-одиночкой подрастающего мальчика – одна из самых трудных вещей, которые я когда-либо делала в своей жизни. Да, я многому могу научить своего сына. Могу сидеть рядом с ним на трибуне и авторитетно описывать действия на бриллианте [5]. Могу показать, как подавать, как добиться плавного ритма заводки, растяжки и подачи с красивой синхронностью. Могу научить бить битой: «Убери свой стик с плеча! Подними локоть! Глубоко вдохни! Выходи на поле и действуй!»
Я могу показать своему сыну, как ударить ногой по первой базе так, чтобы у него был прямой путь ко второй, и при этом он не выходил слишком далеко за пределы базовой линии. Я могу натренировать его отбиваться боком, низко надев перчатку, расслабив конечности, в погоне за сильным ударом граундера на второй базе. Я могу обучить его навыкам хорошего кэтчера – в том числе тому, как блокировать пластину своим телом и как безропотно принимать резкий удар. Именно так я сама играю в мяч. И он тоже будет хорошим игроком.
Но есть много вещей, которым я не в состоянии его научить. Даже если я расскажу ему, как должен вести себя молодой человек, я сделаю это с точки зрения женщины. Я не могу объяснить ему, как быть мужчиной. Я ничего не знаю о тонкостях и секретах мужественности. Я могу играть в мужские игры сколько угодно, и играть в них убедительно, и мой сын чему-нибудь непременно научится. Но это будет не то же самое, как если бы в его жизни был мужчина, которым он мог бы восхищаться, с которым мог бы общаться и у которого мог бы учиться.
Я ищу для него образцы для подражания, но это легче сказать, чем сделать. Я разборчива – я и должна быть такой. Я хочу, чтобы Даниэль стал хорошим, смелым человеком, уважающим женщин, равенство и разнообразие, сильным и уверенным в себе. К счастью, вокруг нас достаточно мужчин, готовых взять на себя обязательство быть частью жизни моего сына в отсутствие полноценного отца. Все вместе они дают моему сыну отличное представление о том, каким человеком он может в перспективе стать.
Я хочу, чтобы у моего сына было общественное сознание Фрэнка, чувство юмора Алана, трудовая этика Даррена и мягкость Стива. Я хочу, чтобы у него была любовь Фила к своей матери, преданность Дэвида церкви и семье, стремление Тони к образованию и веселый дух Теда. Я хочу, чтобы у него было тихое спокойствие Ларри, дружелюбие Левона, услужливость Билла и тяга к приключениям Бена. Я хочу, чтобы Дэниел обладал всеми этими качествами и кое-чем большим. Я хочу, чтобы он взял все, чему научился у этих людей, и однажды передал это другому мальчику, установив с ним неразрывную связь.
Я надеюсь, что мой сын когда-нибудь в скором времени будет играть в бейсбол с кем-то, кто заодно во время игры расскажет ему о некоторых жизненных нюансах. С кем-то, кто будет говорить с ним так, как я не могу, – как мужчина с мальчиком, с мужской точкой зрения и с мужской любовью. Моему сыну очень повезет, если он встретит такого человека.
А пока у меня есть одна мечта.
Мировая Серия [6] только что закончилась. Мой сын, самый ценный игрок Серии, привел свою команду к победе, продемонстрировав идеальную игру: ни пробежек, ни пропущенных голов, ни ошибок, ни обходов. Все поражены: ведь он еще так молод!
– Кто научил вас так подавать? – спрашивает репортер.