Костоправ. Книга 1 (СИ)

— Все видели, как тебя ранили. Ни один целитель не способен так скоро выздороветь.
— Похожу с повязкой какое-то время, чтобы не вызывать подозрений.
— Стилда наверняка захочет осмотреть рану, — заметил Цедас.
— Придётся ей отказать. Что-нибудь придумаю.
— На всякий случай до завтра отправим всю прислугу в постоялый двор, — решил папа. — Никто не должен видеть тебя без одежды и повязок. — Затем он посмотрел на моих друзей: — Господин Цедас, госпожа Тама, вы спасли жизнь моему сыну и защитили честь нашего рода. Не знаю, как вас отблагодарить. Я в неоплатном долгу перед вами.
— Не стоит благодарности, господин Лэвалт, мы ведь с Эйданом друзья.
Папа коротко поклонился, и мама поддержала его.
— Вы нас смущаете, — скромно сказала Тама.
— Я рад, что сын нашёл настоящих друзей.
— Спасибо, господин Лэвалт.
— Боюсь, мы должны вас оставить, — вздохнул папа. — Валда, милая, думаю, нам следует нанести визит во дворец. Король Фридолин захочет нас видеть.
— Идите, — сказал я. — Со мной всё в полном порядке.
Папа коротко кивнул, и они с мамой удалились. Когда дверь закрылась, я утомлённо сел на кровать и прикрыл глаза.
— Денёк выдался тот ещё, — сочувственно произнёс Цедас.
— Вы не ранены?
— Отделались лёгким испугом.
— Что от вас хотели стражи-маги?
— Допытывали, как мы догадались о проклятии.
— И что вы сказали?
— Наплели, что заметили твоё странное поведение, — ответил он.
— Хорошо, — одобрил я.
— Тебе разве не любопытно, как мы всё поняли?
Я перевёл взгляд на Таму:
— Ты ощутила мой страх, верно?
— Да.
— Так ты всё знаешь? — удивился Цедас.
— Тама и не скрывала эту особенность от меня, — тихо сказал я. — Пока она пьёт мою кровь, мои эмоции для неё как на ладони.
— И что бы ты без нас делал? — усмехнулась она.
— Как что? Умер бы.
— Эйдан… — покачал головой Цедас.
— Честно говоря, не ожидал, что Бьерды решатся на такое после истории с медальоном. Но, признаюсь, план необычный.
— Может, тебе поговорить с Ганнером или его отцом? — предложил Цедас. — Попробовать уладить конфликт.
— И что им сказать? «Хватить пытаться меня убить?»
— Не знаю… Просто обсудить всё.
— Не я это начал, Цедас, и не мне идти на поклон. А даже если я поступлюсь гордостью и приползу к ним, как побитая собачонка, это ничего не изменит.
— Твоя правда.
— По крайней мере, они потеряли своего лучшего рыцаря.
— Тама… — с укором произнёс Цедас.
Я впервые убил человека, но, как ни странно, не чувствовал ни вины, ни сожаления. Не было во мне и мрачного удовлетворения — лишь пустота. Словно это было в порядке вещей, словно я всю жизнь только этим и занимался.
Может быть, так и должен рассуждать воин? Не терзаться угрызениями совести, а воспринимать смерть врага как должное? Мой противник знал, на что шёл. Знал, что рискует жизнью.
И все же где-то в глубине души шевелилось странное чувство, будто сегодня я переступил какую-то грань. Словно, лишив жизни другого человека, убил и что-то в себе самом. Что-то очень важное.
Но я гнал от себя эти мысли. Нет, я не стану жалеть или терзаться, иначе просто не выживу в мире, где право сильного решает всё. Что сделано, то сделано.
— Тебе нужно отдохнуть, — сказала Тама, нежно коснувшись моей щеки. — Мы навестим тебя завтра.
Вскоре они ушли, оставив меня одного. Все слуги к этому моменту тоже разошлись по приказу папы. Ополоснувшись и переодевшись, я соорудил фальшивую повязку, чтобы зафиксировать руку для вида.
Уснуть не получалось, поэтому я допоздна сидел в ожидании родителей. Их голоса застали меня за чтением книги на кухне. Я прошёл к двери и увидел их усталые лица.
Мама первым делом чмокнула меня в щёку и сказала:
— Я иду спать.
Она поднялась в свою спальню, а мы с папой не сговариваясь прошли в гостиную. Он опустился на диван, и я, сев в кресло, спросил:
— Где Емрис?
— До сих пор у дознавателей.
— Что-нибудь узнали?
— Наниматели неизвестны, — ответил папа. — Этих наёмников даже провели через… Зал правды, кажется.
— Они были в Зале правды? — удивился я. — И не помогло?
 
— Видимо, они просто одна из ячеек хорошо законспирированной банды. Разбросаны по всему Оикхелду, берутся за любую грязную работу, если хорошо заплатить.
— Как они согласились? — недоумевал я. — Прямо под боком у короны.
— Каждый из них получил по триста золотых, — сказал папа. — К тому же дельце плёвое: подсунуть артефакт, наложить проклятие и смыться из города. Никаких улик, никаких следов. Если бы Сьегар зарубил тебя на поле, никто бы и не стал ничего проверять. Тем более что ты… Ладно, неважно.
— Тем более, что я Кастволк.
Папа мрачно кивнул, и я спросил:
— Что сказал Фридолин?
— А что он может сказать, сын? Велел усилить охрану, найти и покарать всех виновных.
— И никаких вопросов к Бьердам? Очевидно же, что это они.
— Если вопросы и были, то я об этом не знаю, — ответил папа. — Меня весь день не покидало ощущение, что ему всё равно. Он лишь жалел, что не смог наградить тебя лично.
— Да уж…
— Проблема в том, что Рогнер — его первый советник и правая рука. Он контролирует всё окружение. Ему всегда удастся выйти сухим из воды.
— Это всё моя вина, — вздохнул я. — Нажил врагов, напортачив с Ганнером…
— Нет, Эйдан, — возразил папа. — Я уже говорил и повторю снова: ты ни в чём не виноват.
— Виноват, и ты это знаешь.
— Послушай, сын, — наклонившись вперёд, сказал он. — Конфликта с Бьердами нельзя было избежать. Просто я не рассчитывал, что всё начнётся так скоро и… с тебя. Видно, сама судьба распорядилась, чтобы ваши пути с Ганнером пересеклись.
— О чём ты?
— Бьерд, Хофрод, Холебнеф, Сигисвулт, Йелнан, — произнёс он. — Пять великих Домов, чьи богатства не ступают королевской казне. Пять древних родов, которым принадлежит едва ли не половина Оикхелда. В последние годы для них настали времена застоя. Другие благородные семьи, даже не имеющие статуса Дома, начинают откусывать всё больший кусок от их пирога.
— Мастер Талваг не раз говорил об этом, — кивнул я. — Но причём здесь наш Дом? Мы никогда не переходили им дорогу.
— Бьерды и Холебнефы теряют больше всех, а возможностей для роста у них всё меньше. Они стремятся укрепить позиции и расширить сферы влияния любыми доступными средствами. На сегодня простейшим выходом из этой ситуации будет…
— Война, — закончил за него я.
— Именно, сын. Насколько мне известно, Верховный маг, Адам Холебнеф, и Рогнер уже убедили Фридолина в необходимости военного похода. Все советники и большинство Домов их поддержали.
— Они займут приграничные территории, — понял я. — С кем они собираются воевать? С Вотрийтаном?
— Кьювен опасается, что всё начнётся с его земель. Через него королевство Юви ведёт активную торговлю, поставляет много товаров и ресурсов. Всё это перейдёт в руки зачинщиков войны, а сам он останется ни с чем.
— А Эхоан?
— Не знаю, Эйдан, — покачал головой папа. — Если тронут Эхоан, то может вмешаться Клинкарак.
— Значит, следующим будет Вотрийтан.
— И мы обязаны будем отправить на войну всех солдат, что у нас есть, — вздохнул он. — Как ни крути, нас в любом случае ждёт поражение. Если мы поддержим Вотрийтан, нас уничтожат. Если же поддержим Оикхелд, то потеряем людей, а Бьерды определённо воспользуются моментом и укажут королю на нашу слабость.
— Хочешь сказать, они могут забрать наши земли? — похолодел я.
— Не только земли, — ответил папа. — Наш Дом ещё слишком молод. Найдутся те, кто скажет, что мы получили свои привилегии и титулы незаслуженно. Мы рискуем лишиться всего.
— Почему мы никогда не обсуждали это с тобой? — возмутился я. — Почему ты говоришь это только сейчас?
— Потому что, как и ты, я когда-то был молод, — сказал он. — Я знаю, каково просыпаться каждый день с одними и теми же гнетущими мыслями. Я не желал тебе своей судьбы, Эйдан. Хотел, чтобы ты успел насладиться беззаботной юностью, не омрачённой тенью грядущих испытаний. Честно говоря, я не знаю, что мне делать.