Белое море (СИ)
Парень бросил взгляд на вышеназванную сударыню, которая никак не отреагировала на слова преподавателя. Кажется, ее равнодушие раззадорило его. Неужели он и правда станет соревноваться с ней за первенство?
— Сударь Клеверов, на позицию!
Демьян проработал ошибки, допущенные им на турнире, и выложился по полной. Глядя на него, я едва сдерживала волнение, которое сначала не осознавала, а потом вдруг испугалась.
Я тоже хотела летать!
Это было в моей крови, крови драконицы Подводных Вулканов, и сила, неспособная пробиться наружу, сейчас клокотала внутри. Вид используемого резерва, трансформации, изящных крыльев и чешуйчатых тел все больше и больше будоражил мое сознание, безостановочно требуя сбросить оковы, и взмыть в небо. Как же я желала этого! Как никогда раньше! Даже на турнире мне так не было трудно, хотя…
Какой глупой я была! Я думала, мне стало плохо на турнире из-за моих метаний между чувствами к Матвею и его вниманием к Ярославе, а ведь на самом деле на меня подействовал сам турнир, постоянно использующийся резерв, который я не ощущала, но к которому потянулась моя собственная пробуждающаяся сила. Несколько раз слышала, что здесь, на месте Академии, когда случился мощный выброс энергии. Могут ли его отголоски так на меня влиять? И как мне с этим разобраться, с кем поговорить?
Ответ пришел сам собой, когда вспомнила, кто помог мне в прошлый раз, когда я осталась одна, ослепшая и обезумевшая от боли. Пора нам уже выяснить отношения: я признаюсь, что подслушала тот разговор в корпусе целителей, и заставлю его раскрыть всю правду.
Вдруг тело само напряглось, будто пытаясь вызвать наружу нечто большее, чем я способна вынести. Откликаясь на чужое применение резерва, моя подавленная сила в очередной раз взбунтовалась, причинив жгучую боль.
Перед глазами поплыло, и в подрагивающем мареве я увидела высокого мальчика: он с разгона прыгал со скалы, и принимал форму дракона прямо над морем. Ребенок рядом хохотал и хлопал в ладоши, глядя, как изящная фигура носится над волнами, то взмывая в небо, то камнем падая к воде.
— Хочу! — кричал ребенок свое любимое слово. — Хочу!
— Ну, не шуми, — мягко улыбалась женщина. — Ты же у нас тихий малыш.
— Хочу! — заливался смехом ребенок. — Ой!
Дракон подлетел очень близко, завис над ними, и упал вниз, на лету принимая частичную форму. Ребенок с восторгом потянулся к крыльям, хватая их слабыми ручонками.
Мальчик вопросительно взглянул на женщину, и, получив кивок, взял ребенка на руки, и вместе с ним взмыл в небо. Малыш восторженно визжал, пока ветер не заставил его плотно сжать губы. Он не боялся скорости и высоты, ибо еще не ведал, какие опасности могут подстерегать. Ребенок не задумывался, что мальчик может его не удержать, или что они слишком близко опустятся к морю.
— Сударыня, сударыня!
Я словно вынырнула из толщи воды, оторопело глядя в лицо Демьяна.
— Все в порядке?
Как оказалось, пока остальные смотрели на трансформацию подружки Ярославы, я пошатнулась, и навалилась на Демьяна, который отвел меня к колонне, и пытался привести в чувство.
— Да, благодарю! — сказала, заикаясь на каждом слове.
— Вы смертельно побледнели, вам нужно в корпус, чтобы вас осмотрели.
— Говорю же, все хорошо. Просто оступилась.
Он покачал головой.
— Не забывайте, что я из рода целителей. Для меня очевидно ваше плохое состояние, хотя совершенно не получается определить источник.
— Это последствия лечения! Думаете, ранение обошлось мне дешево?
Врала, как могла, чтобы отвести его подозрения, но парень смотрел на меня по-прежнему скептически.
— Не знаю, что вы скрываете, но я, как представитель рода Клеверовых, не имею права оставить нуждающегося в целительской помощи. Так гласит наш семейный кодекс, которому мы с детства клянемся следовать.
— Знаю, сударь, и я сегодня же отправлюсь к целителям. Обещаю!
— Я проконтролирую, — многозначительно сказал дракон, и помог мне вернуться к остальным.
Пока Расколов в пух и прах критиковал Нину Грачеву, я размышляла над тем, что увидела. Это не было похоже на воспоминание, и тех детей я не знала. Что мой резерв хотел показать? Я сама подавила его, принимая снадобье с севера, так что он явно вознамерился пробиться ко мне иначе. Только почему он не проявляется нормально, а только истязает меня? Если бы я наконец сумела взять его под контроль, стало бы легче, но он не собирался мне подчиняться, наоборот, он сам подчинял меня. Боль, растворяющая меня без остатка — вот и все проявление резерва.
Глава 5. По духу, не по крови
Утро принесло с собой новую порцию снега. Я проснулась до рассвета, и стояла у окна, любуясь башнями замка, озаряемыми утренними звездами. Снежинки плели красивый узор, и я мечтала, испытывая волнение, хотя сама не могла определить природу этого чувства. Что так будоражит меня? Что так манит? Передернувшись телом, надела платье, и зарылась руками в теплой муфточке, желая согреться. Слишком рано для завтрака, обойдусь пока без ча.
Снова подошла к окну, и на этот раз сердце забилось прямо в горле: по парку Академии брела одинокая фигура, но я сразу узнала его. Зрение обрело болезненную четкость, и я разглядела серебристые волосы и коричневый плащ.
— Матвей! — воскликнула, и тут же зажала себе рот ладонью.
Я не видела его несколько недель, пока их группа была на экскурсии, и по идее они должны еще были находиться в сотнях километров отсюда. Что же изменилось, почему они вернулись? В любом случае, мой Матвей был здесь, живой и здоровый, а это — главное.
Второй раз закрыла себе рот, чтобы комнату (а заодно — и весь этаж) не огласил рык. Ну сколько можно себе повторять, что он не мой, и не был моим! Он помолвлен с дочерью крола, и мне давно следовало бы его отпустить. И ведь я справлялась, все это время я вела себя спокойно, даже начала верить в свои силы, но стоило лишь издали увидеть его, как все пошло прахом.
Я люблю его, как же сильно я люблю его!
Кровь застучала в ушах, усиливая звуки, и я прытко подскочила к своим снадобьям, быстро развела одно из них с водой, и выпила. Медленно, но оно начало действовать, убирая симптомы мутации.
Как только боль отступила, мысли снова вернулись в неверное русло: почему Матвей приехал так рано, куда он направлялся, что он собирается делать, будет ли любоваться гаванью? Пришла в себя только когда снежинки остудили мое лицо. Как я оказалась на улице?!
Выругавшись, неуверенно обернулась на вход в замок. Это надо было так увлечься, чтобы наскоро одеться, и выскочить искать Матвея! И зачем, что я ему скажу? Зачем нам вообще встречаться наедине, если я сама разорвала связывающие нас нити, и клялась, что не нарушу своего решения.
Потоптавшись на холоде, я все же решила посмотреть, в какую сторону он направился. Просто так, больше ничего делать не собиралась, не шпионить же за ним. Но, обнаружив на снежном покрове следы, моя смелось завела меня дальше, чем изначально планировалось: наступая след в след, я заспешила к нему, боясь, что снегопад заметет цепочку шагов. Пригибаясь к земле, чтобы рассмотреть оборвавшиеся следы, я не заметила скамейку, и врезалась в нее прямо лбом. Упала, сдержав крик, схватила снег, и приложила к пылающему лицу, ругая всех на свете, включая Матвея.
Знакомый смех раздался совсем рядом, но я не понимала, откуда он доносится. Надо мной высилась сплошная стена замка, дальше — покрывались снегом голые кустарники. Он что, решил по старому парку побродить? Место это не пользовалось популярностью среди учеников Академии, хотя имело определенное преимущество — уединенность и свободу.
Облокотилась спиной о стену, думая, как мне дальше быть, если один лишь взгляд на Ясногорова лишал рассудка. Глубоко вздохнув, повернула голову налево, в сторону парка, и с недоумением заметила, что густые заросли не плотно прилегали к стене. Словно образуя коридор…
С легкостью протиснулась в зазор, и спустя несколько шагов обнаружила в сплошной стене замка потайной ход! Сердце отозвалось дикой пляской, но я без раздумий бросилась вперед, выставив вперед руку. Решение это оказалось мудрым, так как быстро уперлась в стену перед собой, и стала ощупывать камень со всех сторон, надеясь найти следующий коридор. Он оказался справа, и оттуда явно доносился голос. Теперь я не спешила, понимая, что почти достигла своей цели.