Обман сердца (ЛП)

Моя нижняя губа дрожит.
— Меня не волнует прошлое. Это уже не важно. Все, что имеет значение, — это то, что у нас есть сейчас. И в данный момент у меня есть ты.
Я просовываю руки ему под рубашку, пальцы скользят по твердым выпуклостям на животе, наслаждаясь гладкостью и теплом кожи.
— Я действительно принадлежу тебе. Весь я, — его язык скользит по моим губам. — А ты моя. Твое сердце, твой разум, твоя душа, — его руки скользят вниз по моей спине и останавливаются на выпуклости задницы. — Твое тело.
Я выгибаюсь навстречу прикосновениям, открывая рот и обхватывая его язык своим.
— Тогда трахни меня так, словно я принадлежу тебе.
Без колебаний он поднимает меня на руки и уносит в спальню, бросая на матрас.
— Снимай все. Сейчас же.
Мы оба пытаемся сорвать с себя одежду, пока губы находят друг друга снова и снова.
Я беру руку Трентона и опускаю ее себе между ног, давая почувствовать, насколько сильно он мне нужен прямо сейчас.
— Всегда такая готовая — он погружает пальцы в мою киску, потирая заветное местечко и заставляя бедра дрожать. — На колени, детка. Поверни ко мне свою попку.
Я делаю так, как он приказывает: становлюсь на четвереньки и кладу голову на матрас, задрав зад вверх.
— Черт, эта задница, — резкий шлепок пронзает воздух, когда его ладонь соприкасается с моей обнаженной кожей. — Чертово совершенство.
Он опускается на колени позади меня и проводит языком по пути от клитора к заднице, обводя тугую дырочку, повторяя это снова и снова, пока я не превращаюсь в извивающееся месиво.
Но прямо перед тем, как я разрываюсь на части, он отстраняется. Я хнычу, пока Трентон достает презерватив из ящика прикроватной тумбочки.
Я чувствую его, как только тот натягивает презерватив, кончик дразнит киску, входя и выходя короткими нежными толчками.
— Пожалуйста, Трент, — умоляю я.
Как только слова слетают с губ, он врезается в меня. Мужчина выходит из киски, прежде чем снова погрузиться внутрь. Звук соприкосновения нашей кожи в неумолимом ритме подстегивает. Затем его рука обхватывает мое горло, в то время как другая тянется, чтобы поиграть с клитором, и я теряю всякий здравый смысл. Он наклоняется вперед и рычит мне на ухо, шепча непристойности, пока член погружается в меня раз за разом.
И в этот момент я понимаю, что позволила бы Трентону делать со мной все, что угодно — воплотить любую фантазию, обладать мной так, как он захочет, потому что доверяю ему.
Я полностью отдалась человеку, и как бы ни было страшно, это правда. Трентон восстановил доверие, которое разрушил кто-то другой.
Только надеюсь, что он не разрушит его.
ГЛАВА 20
Трентон
Машина сворачивает на тихую улочку и останавливается, после чего Сэм встречается со мной взглядом в зеркале заднего вида.
Я поворачиваю запястье и смотрю время на часах.
— Должны появиться с минуты на минуту.
Колено подпрыгивает в ожидании.
Когда родители Кэссиди появились прошлой ночью, это стало шоком. Я примерно понимал, какими дерьмовыми они были, но слышать и видеть, как это происходит прямо у тебя на глазах — совершенно разные чувства. Мне хотелось обхватить руками горло ее отца и сжимать до тех пор, пока тот не приобретет двенадцать оттенков фиолетового.
Кто так разговаривает со своей дочерью?
Кто так разговаривает с моей девушкой?
Она — воплощение всего хорошего, доброго и нежного, и я собираюсь защищать ее любым доступным способом — даже если для этого придется заключить сделку с самим дьяволом.
Проходит пять минут, после которых родители Кэссиди появляются рядом с нашим затемненным «Эскалейдом». Сэм открывает дверь и они проскальзывают на заднее сиденье.
— Я знал, что ты придешь, — говорит Аллен. Сильный аромат его «Олд Спайс» щекочет ноздри.
Я поворачиваюсь на сиденье и свирепо смотрю на него.
— Не обольщайся, я делаю это не ради тебя.
— Ты делаешь это ради любви, — воркует Пэм. — Так романтично.
— Влюбленный мужчина — опасная штука, — Аллен подмигивает жене. — Он сделает практически все для своей женщины.
 
— Это далеко не все, на что способна любовь, — ворчу я. — Ты получаешь то, что хочешь, как и я. А мне хотелось бы, чтобы ты никогда больше к ней не приближался.
Аллен прищелкивает языком по небу.
— Все зависит от того, сколько ты нам дашь.
Я достаю чек из кармана пальто и передаю его через сиденье.
— Будь благодарен за все, что я тебе даю, и исчезни из жизни Кэссиди.
Аллен выхватывает его у меня из рук и показывает жене.
— Думаю, ты пропустил ноль в конце.
Моя челюсть сжимается.
— Думаю, там слишком много нулей.
Он давится смехом.
— Хочешь сказать, твоя любовь к моей дочери ограничена?
Я хватаюсь за дверную ручку, пытаясь удержаться от того, чтобы не перегнуться через сиденье и не выбить всю дурь из этого мудака.
— Вылезайте из машины. Сейчас же.
— Уверен, что я не смогу убедить тебя дать еще немного? — Пэм облизывает губы. — Обещаю, я стою твоего времени.
У меня скручивает желудок от отвращения.
— Я сказал убирайтесь.
Та надувает губы, когда ее муж вылезает из машины.
— Кэссиди не знает, что ты здесь, не так ли? — спрашивает Аллен.
Я не утруждаю себя ответом.
Он уже знает правду.
В ту секунду, когда дверь закрывается, Сэм отъезжает от тротуара. Голова откидывается на подголовник, пальцы потирают виски маленькими кругами, пока беспокойство скручивает внутренности.
— Думаете, это было правильно? — спрашивает Сэм.
— Не знаю, но стоило попробовать хотя бы что-то, — я встречаю его обеспокоенный взгляд в зеркале. — Ты все видел. Необходимо уберечь Кэсси от них.
Я бы отдал им все деньги в мире, если бы это обеспечило счастье Кэссиди.
Кэссиди
— Не могу поверить, что книга выходит уже на следующей неделе.
Волнение бурлит в животе.
— А я не могу поверить, что закончила ее.
Ария снимает пальто и кладет его себе на колени.
— Трент уже прочитал ее?
— Пока нет. Я отдам ему копию сегодня вечером, после игры, — мои глаза сужаются. — Подожди-ка минутку — чья джерси на тебе?
Ария пожимает плечами, как будто это ничего не значит.
— Оказываю поддержку Крум Крейку.
Мои брови подпрыгивают.
— С каких это пор?
— С тех, как вчера вечером он зашел в галерею и оставил свое джерси.
— О, так он просто отдал его? И ничего больше не произошло? И, секундочку, он был в галерее?
Она перекидывает волосы через плечо и отводит взгляд.
— Да, он заходил.
— Зачем ему приходить в твою галерею? Просто чтобы отдать джерси?
— Не знаю. Боже, что за допрос?
Я широко распахиваю глаза и издаю недоверчивый смешок.
— О боже.
Ее глаза устремляются на меня.
— Что?
— Он тебе нравится.
Ария морщит нос.
— Не нравится. Я едва его знаю.
— Говорит девушка в его джерси.
Она вздергивает подбородок.
— На мне оно смотрится мило.
— И уверена, позже будет валяться на полу его спальни.
Она закатывает глаза.
— Да боже мой, Кэсс, это просто джерси.
— Никогда не бывает «просто джерси», — бедра сжимаются при воспоминании о реакции Трентона в тот первый вечер, когда он увидел меня в одежде с его номером. — Он дал его тебе, потому что хочет видеть со своим именем, написанным на спине.
Ария делает паузу.
— Он сказал, что хочет, чтобы я продемонстрировала поддержку команде.
Я качаю головой.
— Подумай ещё раз, девочка.
— О, черт возьми, нет, — она срывает джерси через голову и засовывает ее в сумочку. — Я не чья-то собственность. Не нужно, чтобы он поднимал свою неуверенную мужественность за мой счёт.
Я качаю головой и хихикаю.
— Он будет ожидать, что ты наденешь ее.
Ария не успевает ответить, свет гаснет, а прожекторы кружат по льду, когда голос диктора гремит из динамиков.