Когда случились мы (ЛП)

Прямо сейчас она отстраняется.
— Подожди, — шепчет она мне в губы.
Это не может ждать. Эта потребность, эта тяга к ней диктует мои действия. Я притягиваю её к себе на диван, так что она оказывается у меня на коленях. Я возбужден от этого разрушительного жара. Впиваясь пальцами в её бедра, я вжимаюсь в неё. Тихие вздохи, которые она издает, когда я покусываю и посасываю ее шею, только разжигают огонь, бушующий во мне. Я сосу её кожу чуть сильнее, сжимаю её чуть крепче, и она тает в моих объятиях.
Я хочу, чтобы она снова оседлала меня, как вчера. Я не думал, что можно увлечься ею еще больше, чем раньше, но когда она поменяла наши позиции, я завороженно наблюдал за ней. Увидев её сверху, сидящую верхом на моем члене в свете раннего утра, я был загипнотизирован тем, как она двигалась, её сочным телом, её изысканным лицом. Наблюдая за тем, как моё тело растворяется в её, я был совершенно очарован тем, как она нашла место для меня внутри себя.
Больше всего на свете я хочу, чтобы она нашла место для меня и в своём сердце. От этой мысли я буквально бредил всем, что хотел ей сказать. В своем нетерпении я целовал, пробовал на вкус и опустошал её, оставляя следы, которые утверждали, что она моя. Водолазка, которую она надела сегодня, прикрывает отметины, но не ту страсть, которую мы разделяли.
— Генри…
То, как мы могли не торопясь исследовать тела друг друга, было похоже на сон. Обожание подпитывало каждую ласку, каждое прикосновение было обещанием. Это было почти как физическое проявление того, как моё сердце разговаривало с её сердцем, пытаясь пробудить её чувства к этой уникальной песне любви.
Я останавливаюсь. Зеленые глаза встречаются с моими, и моё сердце тоже останавливается, замирает, бьется в груди. Я люблю тебя, поет оно.
— Тебе ведь скоро на съемочную площадку, верно?
Я киваю, пытаясь отдышаться.
— Я собиралась тебе кое-что сказать…
— Что тебе не терпелось меня увидеть? — спрашиваю я, втайне надеясь, что этот вопрос заставит её покраснеть, и она не разочаровывает.
Но мне также любопытно. Обычно она не появляется в моем трейлере так рано. Луна заходит только после того, как я закончу съемки, не раньше.
— Немного, — отвечает она, прижимаясь ко мне всем телом. Она целует уголок моих губ, затем обвивает руками мою шею.
— Всего лишь немного? — я притворяюсь оскорбленным.
Одним плавным движением я меняю наше положение, теперь она лежит спиной на диване, а я сверху неё. Луна удивленно смеётся, но её ноги раздвигаются передо мной.
— Я не могу этого допустить, — ухмыляюсь я, запуская руки в её волосы, смакуя её губы.
У нас не так много времени. Мы оба это знаем и используем каждую секунду. Я закончу съемки поздно вечером, а потом улетаю в Париж. Я вернусь только через два дня.
— Что, если ты пойдешь со мной? — шепчу я в е1 нежную кожу.
Она уже возится с моим ремнем.
— У нас есть время?
Я смеюсь низким, хриплым звуком. Мне нравится, насколько она нетерпелива, как сильно она тоже хочет меня. Почти так же сильно, как я хочу её.
— Я имел в виду Париж, — уточняю я.
Её руки застывают на моей ширинке.
— Париж?
Смущенная, она тоже смеется, пряча лицо у меня на груди.
— Что ты думаешь? — спрашиваю я с надеждой.
Мы уже практически путешествовали вместе. Из Лос-Анджелеса в Оклахому и в аэропорт Кеннеди. Но на этот раз это было бы то, что мы планировали, а не судьба свела нас вместе.
— Мы могли бы сходить в “Шекспир и компания”, — предлагаю я, поглаживая её по щеке.
— Книжный магазин?
Я киваю.
— И La Closerie des Lilas тоже.
Её улыбка сияет. Когда она смотрит на меня, я вижу, что она собирается сказать "да", даже если у неё нет ни билета, ни вещей, ни брони в отеле. Потому что она будет со мной. Её останавливает стук в дверь.
— Возможно, это твой брат, — сообщает она приглушенным тоном. — Он искал тебя на съемочной площадке. Вот почему я побежала предупредить тебя.
— Я уверен, что ничего страшного, — говорю я, целую её в кончик носа, прежде чем встать и помочь ей подняться.
 
Как только я открываю дверь, врывается Тревор. Его взгляд останавливается на Луне.
— Отлично, ты здесь. Избавляет меня от необходимости разыскивать тебя.
Я перевожу взгляд с одного на другого.
— О чем ты говоришь? — я хватаю пачку Skittles, которую принесла Луна, и пересекаю узкий трейлер, чтобы встать рядом с ней возле дивана. Такое чувство, что по какой-то причине мы попали в беду.
— Полагаю, ты уже прослушал моё сообщение? — спрашивает Трев.
Я с трудом сдерживаю закатывание глаз.
— Да.
Он сердито смотрит на меня, потом на Луну.
— И ты не думаешь, что это проблема? — кричит он.
На этот раз я закатываю глаза, уверенный, что выгляжу таким раздраженным, каким только может выглядеть младший брат, когда его старший брат выводит его из себя.
— Нет.
— Генри, чувак, ну же, — Тревор сужает глаза до щелочек. — Как твой публицист, я говорю тебе, что это проблема. Ты не можешь заниматься таким дерьмом.
Высыпав немного моих любимых конфет на ладонь, я предлагаю их Луне, зная, что она выберет зеленые и желтые.
— Не так уж и плохо, — говорю я, отправляя в рот конфеты других цветов.
Он выглядит так, словно готов в отчаянии рвать на себе волосы. Вместо этого Тревор тянется за телефоном. Он открывает что-то и протягивает мне.
— Тебе не кажется, что это плохо?
Надпись гласит: "ВЛЮБЛЕННЫЙ ГЕНРИ В ЛОНДОНЕ!"
Это зернистая фотография, сделанная с камеры наблюдения, на которой запечатлены я и Луна. Мы в лифте The Savoy после вечеринки Авы. Слышать об этом — это одно, но видеть это…
Я поворачиваю телефон так, чтобы Луна тоже могла видеть экран.
Когда я пытаюсь оценить выражение её лица, у меня не получается. Её глаза устремлены на экран, и она покусывает нижнюю губу.
Я продолжаю прокручивать. Вся статья о нас. Целых шесть страниц. Включено мимолетное упоминание о моих предыдущих известных отношениях и предположения о том, кем могла бы быть Луна. Показано множество фотографий одного и того же поцелуя в лифте. Есть даже круговая диаграмма с процентными соотношениями, позволяющая угадать, кто эта Загадочная женщина, среди различных актрис, певиц или влиятельных лиц в социальных сетях. Обложка — самая изобличающая.
На снимке плохого качества мои руки теряются в розовых волнах Луны. Её руки обнимают меня за талию. Наши губы сливаются в жарком поцелуе. К счастью, поездка на лифте короткая; в противном случае наши руки и губы, несомненно, устремились бы в более уединенные места.
Телефон Луны вибрирует, и это Хейзел. Я не удивлен. Луна показывает мне сообщение.
Хейзел: Бро, я тебя ничему не научила?!?!
Хейзел добавила ссылку на другой таблоидный сайт. Там есть ещё одна фотография на всю страницу, где мы целуемся. Это тот же ракурс, что и тот, который показал нам Тревор, но цвета не те. Её платье выглядит розовым, а не фиолетовым.
В правом нижнем углу крупным планом изображена Луна, улыбающаяся в вестибюле. Она поворачивается в сторону, так что все её лицо плохо видно, но улыбка у нее безошибочно счастливая.
Луна подталкивает телефон ко мне.
«НОВАЯ ДЕВУШКА?»
— Луна, — все остатки хорошего настроения покидают меня. — Мне так жаль.
Тревор рычит, или стонет, или издает звук, не менее тревожащий.
— Чёрт возьми! Почему ты извиняешься перед ней? Она должна извиняться перед тобой! — он скрещивает руки на груди, потому что теперь он в ярости. — Из-за неё ты ведешь себя как глупый школьник! Это одна из самых глупых вещей, которые ты мог совершить!
Я встаю.
— Я не понимаю, в чём проблема. Мы подадим на них в суд, как и раньше.
— Ущерб уже нанесен! — Трев поворачивается к Луне. — Тебе нужно подписать NDA.
Явно сбитая с толку, Луна смотрит на меня.
— Соглашение о неразглашении, — объясняю я. — И тебе не нужно ничего подписывать.