Жемчужина дракона (СИ)

— Чего тебе? — спросила она нелюбезно, сразу убирая ступку на полку и закрывая блюдечком.
— Не хотела беспокоить тебя так поздно… — начала я льстиво.
— Вот и не беспокоила бы, — сказала она, как отрезала.
— Ты знаешь что-нибудь о матери лорда Тристана? — я решила продолжать без долгих отступлений. — Во дворце говорили, что она убила его отца, и что зрение лорд Тристан потерял из-за нее. Вот ведь сплетники! Врут, наверное?
— Нет, не врут, — ответила Милдрют, и я заметила, что она сразу ко мне переменилась. — Леди Бьянка и в самом деле была сумасшедшей. Зарезала герцога прямо во время праздника… И бедный лорд Тристан пострадал из-за нее…
— Это ужасно, — подхватила я. — А как все произошло? Ты это видела?
— Нет, не видела, — теперь она говорила со мной почти дружелюбно. По-крайней мере той неприязни, что она выказывала мне раньше, не было. — Я всего года два с господином, до этого он жил с нянькой, она была очень к нему привязана…
— А где сейчас леди Бьянка? — перебила я ее воспоминания о няньке.
— Надеюсь, что в аду, — усмехнулась Милдрют. — Король Рихард велел отправить ее в королевскую тюрьму до суда, но суда не было.
— Почему?
— Потому что леди Бьянка задушила себя своими собственными волосами.
Я посмотрела на нее с ужасом, и ее это позабавило. Но мне было совсем не смешно. Зная королевские казематы не понаслышке, я могла понять несчастную Бьянку, решившую свои проблемы таким способом.
— Но… почему?.. — только и выдавила я.
Милдрют пожала плечами:
— Она была сумасшедшая, я же говорю. Ты поменьше болтай о ней, господин не любит вспоминать о матери. Почему — не надо объяснять?
— Нет, не надо, — заверила я ее.
Вернувшись к себе, я долго лежала, глядя в потолок. В конце концов, какое мне дело до драконьего семейства? Какое мне дело до сумасшедшей Бьянки, так жестоко поступившей не только с любовником, но и с сыном? Жалко лорда Тристана, он пострадал безвинно, но мы получаем наказание не только за свои грехи, но и за грехи отцов.
Утром я встала разбитая, будто всю ночь плясала сальтареллу. Только-только рассветало, и я, схватив простынь, отправилась принять ванну под открытым небом.
Плескаясь голышом, я старалась последовать совету лорда Тристана и не думать о прошлом. Пусть драконы разбираются со своими конкубинами сами (или предпочитают забыть о них), меня это не касается.
Но в голове моей снова и снова всплывали написанные в спешке буквы: «Я знаю, кто убил герцога… это не Бьянка…».
Выбравшись из воды, я завернулась в простынь, направилась к дому и столкнулась лицом к лицу с Тристаном.
— Доброе утро. Вы купались, леди Изабелла? — спросил он приветливо, сцепив за спиной руки.
Я вздрогнула помимо воли и только помычала что-то утвердительное.
— Было слышно, как плещет вода, — пояснил Тристан. — Милдрют хочет прогуляться в город, ей надо заглянуть в лавку к травнику. Хотите поехать с ней? Развеетесь, не будете думать… о том, что давно прошло.
— Нет, прогулка с Милдрют не кажется мне удачной, — обрела я дар речи только от одной мысли, что мы поплывем через море вместе с телохранительницей в одной лодке. Воображение тут же нарисовало мне, как Милдрют раскачивает лодку, злобно хохоча, и я вываливаюсь за борт, прямо в жадные волны.
— Она тоже этого не хотела, — Тристан еле заметно улыбнулся, — но я настоял, и Милдрют будет вести себя с вами смирно и почтительно, я обещаю. Прогуляйтесь по Анжеру, вас это развлечет, купите себе что понравится…
— У меня нет ни монетки, — напомнила я.
— Это можно исправить. Дайте руку, — и он положил на мою ладонь жемчужину — размером с горошину, с золотистым отливом. — Обменяйте это на монеты и порадуйте себя.
— Разве я могу принять это… — забормотала я.
— Вы же не моя рабыня, чтобы я пользовался вашими услугами даром, — сказал Тристан. — Милдрют отплывает через час, будьте готовы.
— А вы? — запоздало спросила я.
— Со мной все будет в порядке, — улыбнулся он. — Я буду смиренно ждать вас и наслаждаться утренним покоем.
Сказано это было так, что мне пришлось согласиться на поездку. Наверное, лорду Тристану тоже хотелось побыть одному, не лавируя между мною и Милдрют.
 
Спрятав жемчужину в поясной карман, я была готова к назначенному часу, и Милдрют оттолкнулась веслом, смело направляя в море лодку.
Я напрасно боялась, что она попробует меня утопить — Милдрют не говорила ни слова, и даже не смотрела в мою сторону, управляясь с парусом.
Пришвартовавшись, она помогла мне выбраться на причал, и мы отправились в торговые кварталы. Первым делом заглянули к ювелиру, и я получила двадцать новеньких серебряных монеток, утешая себя тем, что я и правда не обязана была работать на короля бесплатно. И коль скоро его величество обошелся лишь красным шарфом, пусть платит его племянник — это справедливо.
Милдрют шла к лавкам травников, а я старалась не отстать от нее, поглядывая по сторонам. Можно и правда купить себе что-нибудь, а можно приберечь деньги. Нет, лучше купить, потому что Милдрют обязательно расскажет обо всем Тристану. Надо показать, что я честно выполнила его просьбу.
Мы проходили мимо лавки торговца миниатюрами и статуэтками святых, я окинула взглядом выставленные картины и остановилась, как вкопанная. Милдрют оглянулась с раздражением, но я не обратила на нее внимания, подходя к одной из картин.
Торговец сразу высунулся из тени навеса, где прятался от солнца, и услужливо спросил, что мне приглянулось.
— Вот это, — я ткнула пальцем в небольшой холст, даже не вставленный в подрамник. — Что это?
— Называется «Мертвый лев», — подсказал торговец. — Купил у студента, он шел в столицу. Хорошая работа, и совсем недорого.
— Хорошая работа… — прошептала я, разглядывая полотно.
На картине была изображена терраса, в которой я безошибочно угадала террасу замка герцога. Опираясь на перила, наверху стояла женщина, похожая на меня. Распущенные рыжие волосы, желтое платье, сходство было даже в мелочах — вышивка на груди в виде цветов мака. Женщина смотрела вниз, где на каменных плитах лежал лев, положив на мощные лапы голову. Можно было подумать, что лев спит, но камни террасы покрывали красные пятна, и фонтан в виде чаши бил кровавыми струями.
— Ты чего застряла? — ко мне подошла Милдрют и глянула через плечо. — Что за уродство? Фонтан из крови! И ты это продаешь? — напустилась она на торговца.
— Не нравится — проходите мимо, госпожа! — огрызнулся он.
— Кому может нравиться твоя мазня? — фыркнула она.
— Мне нравится, — сказала я, не в силах оторвать взгляд от странной и тревожной картины. — Сколько вы за нее просите, добрый хозяин?
— Всего пустяк, — быстро ответил он. — Тридцать монет серебром.
— Тридцать?! — Милдрют засмеялась напоказ. — Ищи дураков.
— У меня только двадцать, — призналась я, доставая кошелек.
— Двадцать пять, — уступил торговец, поджимая губы, потому что Милдрют продолжала хохотать.
— Как хорошо, что у девушек с утра хорошее настроение, — услышала я голос господина Неро, и сам он подошел к нам — кланяясь и мне, и Милдрют. — Проходил мимо и услышал о ваших затруднениях. Позвольте мне… — он перебросил торговцу кошелек, в котором звякнули монеты. — Ровно тридцать, и картина принадлежит этой милой девушке. Изабелле, — он лукаво взглянул на меня.
— Нет! — воспротивилась я. — Это слишком дорогой подарок! Я не могу его принять. Возьмите двадцать монет, а десять засчитайте в счет долга, — я пыталась всучить кошелек господину Неро, но тот покачал головой.
— Это подарок, — сказал он.
Милдрют надоело, и она напомнила о себе сухим покашливанием.
— Мне надо в лавку к травнику, — сказала она со значением.
— Может, я провожу? — господин Неро забрал купленную картину, и сделал широкий жест рукой, предлагая мне пойти вниз по улице.
Милдрют дернула плечом и пошла первой, не дожидаясь нас, а мы последовали за ней, на некотором расстоянии. Я сбивчиво благодарила за картину, пряча глаза. Мне было неловко оказаться в такой зависимости от человека, знавшего мою тайну.