Мое темное желание (ЛП)
Я не хотела позволять ему подливать мне масла в огонь. Тем более что это был первый раз, когда мы разговаривали друг с другом после того, как он увидел, как я мастурбирую.
Я покачала головой.
— Я так зла на тебя.
— Не стоит.
— Почему?
Его ноздри вспыхнули.
— Потому что.
— Это не ответ, Зак.
— Потому что… — Он ударил по боку скамейки, дыша огнем. — Единственная причина, по которой я не пришел, — это то, что ты искушение.
Полотенце, лежавшее на плечах, заставляло его грудные мышцы двигаться вверх и вниз. Он был великолепно красив. Его можно было облизывать с ног до головы.
И мы были совсем одни.
Его признание принесло мне удовлетворение.
— Ты находишь меня привлекательной? — спросила я, хотя чувствовала себя примерно такой же желанной, как испачканная салфетка, потея от веса своего тела через одежду.
Он стряхнул ворсинки с полотенца, закрепленного на талии.
— Ты знаешь, что да.
— У тебя забавный способ показать это.
Его губы сжались.
— Это… трудно.
— Хм. — Я постучала пальцем по своей губе. — Так обычно и должно быть, милый. Если только тебе не нужна виагра.
— Я об этом не говорю. — Его взгляд скользнул к полотенцу. Он твердел под ним, гребень его толстого, длинного члена упирался в безупречно белую ткань. — Я говорю обо всем этом. Прикасаться. Отпускать. Меняться. Одно дело — пытаться и добиваться успеха. Но если я потерплю неудачу… — Он выругался, потирая челюсть.
— Если я потерплю неудачу, это будет гвоздь в крышку гроба. Последнее подтверждение того, что я должен полностью смириться с тем, что у меня никогда не будет и следа чего-то человеческого, чем я мог бы наслаждаться.
— Зак… — Мой голос надломился.
— Я живу жизнью бессмертного. Для меня ничего не значит, Фэрроу. Ни жизнь. Ни смерть. Ни еда. Ни вода. Ни смех. Я не испытываю никаких эмоций по той простой причине, что у меня их нет. Ты — единственный человек, которого я когда-либо встречал, к которому мне хотелось бы прикоснуться. Так что, если это не сработает…
— Сработает, — оборвала я его, сердце колотилось так быстро, что грудь могла разорваться в любую секунду.
Я хотела помочь ему. Не только потому, что покалывание между ног становилось невыносимым каждый раз, когда мы оказывались в одной комнате, но и потому, что я хотела, чтобы мужчина, который защищал меня, жил.
Чтобы он чувствовал себя нормально. Чувствовал удовольствие. Оргазмы.
Я передернула плечами, глядя ему прямо в глаза.
— Я позабочусь о том, чтобы это сработало.
Он поджал губы, в его зрачках затаилась явная настороженность… но и что-то еще.
Любопытство?
Внезапно стены крошечной, палящей комнаты словно надвинулись на нас.
Я решила действовать.
Одним плавным движением я схватил подол рубашки и сорвал ее, бросив на деревянные доски.
Зак никак не отреагировал, лишь горловое клокотание подсказало мне, что он внимательно следит за происходящим. Сердце заколотилось в груди.
Капелька пота скатилась между грудей и под лифчик, спустилась к пупку и исчезла в нем.
Он наблюдал за ее спуском голодными глазами. Я сделала шаг к нему, освобождая волосы от зажима.
Зак наклонил голову и завороженно наблюдал за происходящим.
— Расскажи мне что-нибудь интересное о себе. — Я расстегнула первую пуговицу джинсов, раздеваясь перед ним. — Отвлекись, пока твое тело реагирует на это.
— Я… — начал он, потом остановился.
Я расстегнула еще одну пуговицу на джинсах.
Потом еще одну.
— Ты что?
Был ли этот голос моим?
Я его не узнала.
Я одним движением стянула джинсы и отбросила их в сторону. Они запутались в моей рубашке. Я была уверена, что мои белые хлопчатобумажные трусики просвечивают из-за того, что они мокрые.
Зак носил уязвимые места, как сшитый на заказ костюм, каким-то образом дополняющий его высокие скулы и острую челюсть.
— Я девственник, — признался он, его глаза искали мои.
На предмет насмешки.
На смущение.
Жалости.
Но ничего из этого он не нашел.
Потому что на самом деле… все, что я чувствовала, — это боль за него. Боль и чувство собственничества, которое меня мучило.
Я не имела права чувствовать это. Я говорила себе, что не буду привязываться. Но ничего не могла с собой поделать. В тот момент он выглядел мальчишкой, а не одним из самых богатых и привлекательных мужчин на планете.
Я собираюсь лишить его девственности.
У меня будет то, чего не было ни у кого — Закари Сан.
Я придвинулась к нему, одной рукой расстегивая лифчик за спиной.
— Это не то, чего ты должен стыдиться.
Он горько усмехнулся.
— Я тридцатитрехлетний девственник.
— Ты мужчина с травматическим прошлым, из-за которого тебе трудно прикасаться или чувствовать, — возразила я, догадываясь, но и будучи уверенной.
Он никогда не говорил об этом в интервью, но мне попадались статьи, в которых описывалась ужасная смерть его отца и то, в каком состоянии пожарные нашли Зака.
Если бы это была я, я была бы безутешна.
Навсегда измененной.
Навсегда испорченной.
Я позволила лифчику соскользнуть с рук. Мои сиськи вздымались, полные и готовые к прикосновениям. Его взгляд остановился на моих сосках, похожих на два бриллианта.
Он завороженно наблюдал, как я пробираюсь к нему.
— Эта история с Эйлин… — Он прочистил горло. — Она не настоящая. Это договоренность.
— Я знаю.
И я все еще ненавижу его, хотя и не имею на это права.
Я подошла к нему и облокотилась на его талию, обнажив все, кроме трусиков. Мои колени опустились на скамейку по обеим сторонам от него, нависая над ним, но не касаясь его.
Я оперлась рукой о стену, чтобы удержать равновесие.
Он наклонил голову, наблюдая за мной из-под капюшона пьяными от вожделения глазами.
— Откуда ты знаешь?
— Потому что я видела, как ты на нее смотрел.
— И как же я на нее смотрел?
— Как будто она — 600-страничное руководство по слиянию, которое ты должен подписать.
Он захихикал. Он придвинул свою шею и грудь на дюйм ближе ко мне. Моя киска потекла в ответ.
Я чувствовала себя пустой.
Такой пустой.
— Руководство обычно не подписывают.
Я закатила глаза.
— Ты понимаешь, о чем я.
— Понимаю. Мне нравится твое чувство юмора. Если у меня когда-нибудь появится такое, оно будет похоже на твое.
Это был самый странный и самый сердечный комплимент, который я когда-либо получала.
— В любом случае… — Я нахмурилась, желая прикоснуться к нему. — Тебе не стоит на ней жениться, если она тебе не нравится"
— Нравится — не значит жениться, — возразил он, опустив глаза на мои сиськи.
Его руки дернулись по бокам.
Я знала, что он хочет прикоснуться к ним.
Но я также знала, что он этого не сделает.
Он не был готов. Пока не готов.
Он облизал губы.
— На самом деле, чем меньше она мне нравится, тем лучше будет наш брак. Улавливать чувства — ужасная слабость. Посмотри, что это сделало с Ромео.
Я покачала головой.
— О, Зак.
— Что?
— То, что она сделала с Ромео, это замечательно — она сделала его счастливым.
Я хотела коснуться его лица, волос, мускулистых рук, но остановила себя. Вместо этого мы смотрели друг на друга, дыша одним и тем же горячим, влажным воздухом. Привыкаем к близости.
Я знала, что кто-то может зайти в сауну в любую минуту. Что меня могут вообще изгнать из этого загородного клуба и из команды фехтовальщиков.
И все равно мне было все равно.
— Фэрроу, — наконец прорычал он, скользя взглядом по треугольнику между моими бедрами. К моим мокрым трусикам.
— Да?
— Я хочу снова увидеть, как твоя киска капает для меня.
— Тогда сними их с меня.
Его ноздри раздулись, и он сосредоточился, нахмурившись, как будто трусики лично на него напали.
Я подавила хихиканье.
— Я могу прикоснуться к тебе, если сделаю это, — сказал он через некоторое время.