Маленькая хозяйка большой кухни (СИ)

  
Маленькая хозяйка большой кухни
 
Глава 1
- И всё-таки, я посоветовала бы тебе хорошо поесть, Винни, - сказала я, отрезая ещё ломтик ветчины и подливая в свой бокал ещё свекольного напитка, который пенился и ароматно пах мёдом.
- Но мама говорит, это для легкости, и чтобы талия была тоньше, - сказала моя подруга Виннифред Кармайкл, дочь четвёртого графа Кармайкла, известного своим высказыванием о превосходстве благородного происхождения, а также своим пристрастиям к карточным играм, на которых он умудрился проиграть почти всё состояние.
Винни уныло посмотрела в чашку с бульоном, где плавали три кусочка варёной моркови, а потом взглянула на ветчину под карамельным соусом, и стала необычайно грустной.
– Какая лёгкость? – я пожала плечами, от души жалея подругу. - Никто не заметит, что ты утянула талию на полдюйма, а вот упасть в голодный обморок во время котильона или кадрили ты вполне можешь. Съешь хотя бы варёное яйцо, на бульонах пусть сидят больные. Так говорит мой дядя.
- Ваш дядя, леди Сесилия, если мне память не изменяет - врач, - заметила графиня Кармайкл, матушка Винни. Она как раз зашла в комнату и услышала мои слова. – Но вряд ли ваш дядя разбирается в женской красоте. Мужчины любят женщин томных, нежных и слабых. Иногда и в обморок полезно упасть.
- Женщина должна быть сильной и здоровой, - ответила я, не желая сдавать позиции под напором графини Кармайкл. – Ей предстоит вынашивать детей, рожать и кормить их грудью. Думаю, мужчины заинтересованы в здоровых наследниках, а не в болезненной жене.
- Какие ужасные разговоры для юной особы, - всплеснула руками графиня. – Можно подумать, вам лет пятьдесят, леди Сесилия. Девушка должна мечтать о романтичной любви, вздыхать и скромно опускать глаза, когда приближается мужчина, достойный её грёз. А вы рассуждаете как… вилланка о племенных овцах.
- Ваша правда, мой отец был простым рыцарем, без титула, - сказала я, стараясь не обижаться на глупую и спесивую мать моей подруги, - зато мама была урождённой Сен-Меран, дочерью маркиза. Её предки воевали в святой земле, в то время как Кармайклы звались вольными пастухами и разводили быков на высокогорье.
Ответ был лишён деликатности, но матушка Винни сразу замолчала, только на щеках вспыхнули алые пятна. Тем не менее, под её строгим взглядом Винни так и не посмела взять варёное яйцо или ломтик ветчины, а с обречённостью допила бульон из фарфоровой чашки и доела тоненький ломтик поджаристого хлеба. Я лишь покачала головой, глядя на такие мучения.
Графиня удалилась, чтобы проверить, нагрели ли горничные щипцы для завивки волос, и мы с подругой на какое-то время остались одни.
- Хоть у кого-то хватает смелости поставить её на место, - шепнула мне Винни. – Мне так неловко, Ли, что ты вынуждена всё это выслушивать… Ведь мы идём на королевский бал только лишь благодаря тебе… Если бы не ты, мне нечего было бы надеть. Да и маме тоже. И экипажа у нас нет…
- Благодаря моему наследству, а не мне, - напомнила я. – Это ведь не моя заслуга и не мой талант, что папа с мамой оставили мне приличный капитал. Так что не переживай по этому поводу, Винни. Я пользуюсь этими деньгами так же, как и ты. Зато мы прекрасно проведём время, - я подмигнула ей и придвинула тарелку с ветчиной. – Съешь быстренько хотя бы ломтик. Пока леди графиня не видит.
- Это тяжёлая пища, - залепетала подруга виновато, - я, правда, не смогу потом танцевать…
- Запей свекольным напитком, - сказала я.
- Что ты! – перепугалась она. – От него… воздух собирается в животе. Это неэстетично…
- Какие глупости, - возразила я. – Свекольный напиток помогает быстрее переварить пищу. Видишь – я поела, попила, а к началу бала буду легкой и проворной козочкой.
Винни хихикнула, но, всё же, есть отказалась.
- Мама всё равно узнает, потом будет скандал, - сказала она со вздохом.
Отговорка была так себе, но я не стала спорить. Нельзя спорить и ссориться перед таким праздником. Ведь нас ожидал первый выход в свет. Да не просто выход, а участие в королевском осеннем маскараде. Это само по себе событие года, а если ты ещё впервые появляешься перед королевской четой – двойной праздник. И я не хотела портить себе этот праздник ни при каких условиях.
 
На маскарад мы собирались в доме Винни, потому что здесь были служанки, а в доме дяди из слуг наблюдался лишь старый Эбенезер, который, разумеется, ничего не понимал ни в щипцах, ни в локонах. Не знаю, разбирался ли старик в женской красоте, но он всегда говорил, что я – настоящая красавица, а Винни – «бледное подобие бледного призрака». Хорошо, что маменька Винни не слышала этого, иначе совсем бы меня возненавидела.
Ей и так непросто было принять мою помощь в виде нескольких тысяч солидов для покупки нарядов, белья, перчаток, заколок, гребней и прочих нужных женских штучек, без которых благородная леди не посмеет показаться в приличном обществе. Я постаралась вручить ей эти деньги с максимальной деликатностью, и деньги были приняты с уверениями, что «долг обязательно будет возвращён в ближайшее время», но все мы прекрасно понимали, что семейство Кармайклов никогда не сможет собрать такую сумму. Граф Кармайкл благополучно отбыл куда-то в южные колонии и так же благополучно просаживал там семейные доходы. По слухам, даже прижив ребёнка от какой-то то ли рабыни, то ли пленённой дочери вождя одного из диких южных племён. Так что у госпожи Кармайкл были все основания ненавидеть целый мир, а не только неприязненно поглядывать на мою особу.
Зато с Винни мы дружили с раннего детства и ни разу не поссорились. Наши дома стояли на одной улице, правда, через дорогу, но это не мешало нам с подругой носиться туда-сюда, играя то в доме моего дяди, который взял меня под опеку после смерти моих родителей, то в доме графа Кармайкл, где было то самое царство томных и нежных красавиц, о которых пыталась втолковать мне графиня.
Графиня Кармайкл, урождённая Доротея Флэксби, была очень красивой женщиной - высокого роста, стройная, с аристократической бледностью, золотистыми волосами и синими глазами. Всё из атрибута настоящей красавицы у неё присутствовало. Правда выражение лица чаще всего было замкнутым и напряжённым, но это и понятно – при таком-то супруге. Зато Винни была мила и весела. Внешностью она пошла в мать, и сейчас переросла меня на полторы головы. В шутку я называла нас Иголкой и Напёрстком. Сама я была невысокого роста, совсем не бледная и не тонкая, а к девятнадцати годам не влезала ни в один стандартный корсаж, и мне шили корсажи по особой мерке – чтобы не сплющивал грудь.
Сначала я огорчалась, что не похожа на белокурых томных красавиц, которых нам с Винни постоянно ставила в пример графиня Кармайкл, но однажды пожаловалась дяде, что некрасивая, и он хохотал минут пятнадцать, а потом полчаса убеждал меня, что таких хорошеньких девчонок, как я – на всём белом свете не сыскать.
- Ты же как веретено, Ли, - говорил он. – Всё время крутишься, крутишься, и от этого у тебя хороший, здоровый румянец. И фигурка у тебя – как статуэтка. Ну и что, если ты не тощая? Кому нужны эти тощие бледные тени? Гораздо приятнее, когда у девицы горят щёчки и глаза, и когда она вся – живчик. С такой не заскучаешь!
Я рассудила, что в плане суждения о женской красоте надо, всё же, доверять мужчинам, а не женщинам, успокоилась и перестала переживать по поводу бесконечных речей графини Кармайкл о том, какой должна быть современная девица, а какой – не должна. Со временем я даже научилась отвечать ей и отстаивать свою точку зрения. Вернее – точку зрения дяди, а он был личным лекарем короля, и был особой более важной и более уважаемой, чем все графы вместе взятые.
Да, как и сказала графиня Кармайкл – мой дядя был врачом. Личным врачом его величества. Он был братом мамы, и благополучие и благосостояние нашей семьи во многом являлось его заслугой. Дядя рос отчаянным – младший сын в семье, баловень и любимчик, в шестнадцать лет сбежал из дома, отправился за море, на другой конец света, чтобы поступить в университет и стать врачом. Он вернулся через много лет, так и не помирился с дедушкой и своим старшим братом, зато сохранил нежные и добрые отношения с сестрой – моей мамой. Поэтому когда дядя стал сначала придворным медиком, а затем врачом и близким другом короля, мама получила возможность не только блистать при дворе в лучших нарядах, но и оказалась одной из самых богатых невест королевства. Именно дядя поддержал её, когда дедушка был против её брака с моим отцом – простым лейтенантом королевской гвардии, без титулов и регалий. И именно дядя во время эпидемии ухаживал за мамой, отцом и мной – совсем ещё маленькой, так что я совершенно не помнила того времени.