Маленькая хозяйка большой кухни (СИ)

- Ничего страшного, - ответила я. – Хочу пройтись. Тут такие прекрасные яблони – только и любоваться.
- Ну да, - согласился он, - яблони здесь – королевские. Ладно, в любом случае, здесь спокойное местечко, вас никто не обидит. Благодарность вам от моей лошадки, барышня. Миля туда и обратно – не так уж и много, но если набегался за сутки…
Он развернул карету и поехал в обратном направлении, помахав мне на прощанье шапкой, а я пошла по дороге, полной грудью вдыхая влажный воздух, пропитанный ароматом спелых яблок. День-два, и их начнут убирать. И обязательно будут печь всевозможные яблочные пироги… Дядя очень любил яблочные пироги… Только вот попробовать их он больше не сможет.
Я не удержалась и заплакала. Беззвучно, без рыданий. Слёзы текли по моим щекам, но я не вытирала их. Лучше наплакаться сейчас, чтобы не плакать потом. Потому что, как говорил мой дядя, каждая слеза – это улыбка твоего врага.
Конечно, считать своими врагами королеву или даже Винни было глупо. Скорее всего, больше я никогда их не увижу, и мстить им было бы безумием. Дядя бы мести точно не одобрил. Но в доме леди д`Абето я должна быть приветлива и весела, а не хныкать в кулак. Хныкающие компаньонки никому не нужны. Да и слёзы могут вызвать ненужные подозрения…
Подол моего платья промок, потому что на траве была роса, но я шагала быстро и бодро, и с каждым шагом мне становилось легче на сердце. Что бы ни случилось – жизнь продолжается. Именно этого и хотел дядя. Чтобы моя жизнь продолжалась. Он всегда спасал жизнь, а не отнимал её. И какая же гримаса судьбы, что у него самого жизнь отняли. Мимоходом, в угоду каким-то политическим интригам.
Дорога сделала крутой поворот, и я остановилась, увидев поместье Эпплби.
В свете восходящего солнца передо мной возвышался четырехэтажный старинный добротный дом из серого камня. Остроконечные башенки, покрытые красной черепицей, были такого же цвета, как яблоки на ветках, и плющ укрывал одну из стен пушистым зелёным ковром. Солнце играло на вымытых до блеска оконных стёклах, ярким бликом сверкал медный колокольчик на двери – печать уютного спокойствия была на всём.
Вокруг дома не было изгороди. Это в городе каждый старается отгородиться от соседей, а в деревне нет в этом необходимости. И из-за этого дом выглядел особенно мирно и приветливо. Скорее всего, Гаррет не ошибся, и леди д`Абето будет добра ко мне, а я в свою очередь буду добра и услужлива к ней. Потому что девица с именем Фанни Браунс не может не быть доброй и услужливой.
Я прибавила шагу, и вскоре уже осторожно подёргала верёвку колокольчика. Дом ещё спал, и мне не хотелось в первое же появление нарушить сон всех обитателей Эпплби.
Ждать пришлось недолго, и вскоре дверь распахнулась – никаких тебе «кто там?» и «с чем пожаловали?». Просто открыли – и заходи, усталый путник.
- Доброе утро, - приветливо сказала я полной высокой женщине в белом чепце служанки и в белом фартуке, которая с удивлением оглядывала меня с высоты своего роста.
- Доброе, - отозвалась она сдержанно. – Кто вы и что вам нужно?
- Меня зовут Фанни Браунс, - я произнесла своё новое имя, и оно слетело с языка легко, будто я называла его уже сто раз. – У меня рекомендательное письмо к леди д`Абето. Передайте ей, пожалуйста.
- Хотите наняться? - догадалась женщина, забирая письмо, которое я ей протянула, и даже не сделала попытки взглянуть на надпись. – Боюсь, вы пришли зря. Барышня, - добавила женщина многозначительно, окинув меня таким же многозначительным взглядом.
- О, вид у меня – не фонтан, это верно, - улыбнулась я, разводя руками. – Карета попала в аварию по дороге. Весь мой багаж утонул в канаве, и я сама чуть не оказалась там. Пришлось добираться до вас пешком.
- Где это такие страшные дороги? – удивилась женщина, но уже подобрела, пропуская меня в дом и благополучно не запирая дверь изнутри. – Проходите в кухню. Вы, наверное, промокли и замёрзли. Утром уже прохладно, лето закончилось. Я заварю вам чаю, чтобы вы согрелись.
- Чай будет очень кстати, благодарю, - сказала я как можно сердечнее.
 
Меня проводили в кухню – огромное полуподвальное помещение. Здесь уже жарко горел камин, гудела растопленная печь, и две служанки лениво месили тесто в новеньких деревянных квашнях.
Усадив меня за выскобленный добела стол, женщина в чепце поставила передо мной чашку ароматного крепкого чая, который пах сидром и мёдом, положила на блюдце кусочек кекса с тмином, и окликнула девушку лет пятнадцати, которую я сначала не заметила – она лущила горох, сидя в углу на низкой скамеечке:
- Позови госпожу Пай, Сара. Скажи, что пришли наниматься на работу.
Сара тут же оставила горох, поднялась, вытирая руки о передник, кивнула и бесшумно выскользнула из кухни. Служанки продолжали месить тесто и беззастенчиво таращились на меня. Женщина в чепце встала рядом, сложив руки на животе, под передником, и тоже смотрела на меня, не отрываясь.
Под такими пристальными взглядами я с трудом проглотила кекс, хотя и была голодна, и через силу выпила чай.
- Чудесные сады вокруг, - сказала я, чтобы прекратить напряженное молчание. – Красивые места… Наверное, тут каждый год отличный урожай яблок?
- Да, - сдержанно отозвалась женщина в чепце.
- Как здоровье леди д`Абето? – продолжала я. – Мне сказали, что в прошлом году она мучилась от зубной боли?
Я думала расположить женщин дружеской болтовнёй, но получила сухой, даже суровый ответ:
- Мы не обсуждаем хозяйку.
- Простите, - только и оставалось пробормотать мне.
Прошло томительных пять минут или даже больше, когда раздался чёткий стук каблуков, и на пороге кухни возникла дама в чёрном платье с глухим воротом, в белоснежном кисейном фартуке и белоснежном чепце, на котором красовались кружева в три ряда. Кружева обрамляли не самое приятное лицо – худощавое, бледное, со светлыми, почти невидимыми бровями, и светлыми водянистыми глазами. Колючий взгляд, немного длинноватый нос, тонкий рот – и вы получаете типичную экономку, которая на всех смотрит свысока и считает себя самой главной особой в доме. Разумеется, не считая хозяев.
- Доброе утро, - я встала и сделала книксен.
Молчаливая Сара проскользнула мимо нас на свою скамеечку и с преувеличенным усердием продолжила лущить горох. Служанки начали месить тесто так, что стол заходил ходуном.
- Госпожа Пай, тут пришла девушка… с письмом… - женщина в чепце суетливо подбежала к даме в чёрном, протягивая ей на ладонях письмо. – Прикажете доложить леди?
- Сколько раз вам повторять, Дорис, - произнесла госпожа Пай стальным голосом, забирая письмо и быстро просматривая фамилии адресата и отправителя, указанные на лицевой стороне, – сколько раз я буду вам повторять, что моя фамилия – Пай-Эстен? Неужели так трудно запомнить?
- Да, мэм, - обречённо согласилась женщина, и даже края её чепца уныло и покаянно обвисли.
- Кто вас прислал? – спросила госпожа со сложной фамилией уже у меня.
- Там написано, - мягко подсказала я. – У меня рекомендация от господина Гаррета. Он лечил леди д`Абето…
- Я умею читать, - перебила меня госпожа Пай-Эстен. – На какую должность вы рассчитываете?
- Речь шла о должности компаньонки… - начала я, но меня опять перебили.
- У леди д`Абето есть горничная, - отрезала госпожа в чёрном. – Вряд ли её заинтересует юная девица в качестве компаньонки. Вам, хотя бы, есть восемнадцать? Вы такая маленькая, - она произнесла это, будто низкий рост сам по себе был чем-то неприличным.
- Мне девятнадцать, госпожа Пай-Эстен, - ответила я, сделав ещё книксен.
Наверное, правильно произнесённая фамилия немного смягчила эту сухую даму, потому что она помедлила и кивнула:
- Хорошо, подождите здесь.
- Прикажете доложить леди? – услужливо спросила Дорис, явно желая реабилитироваться в глазах начальницы за свой промах.
- Ни в коем случае, - строго произнесла госпожа Пай-Эстен. – Леди д`Абето нездоровится, Её нельзя беспокоить. Все вопросы о прислуге сейчас решает хозяин. Я сама передам ему письмо. Девушка пусть ждёт.