Маленькая хозяйка большой кухни (СИ)

При появлении нашей шумной толпы, нарушившей покой этого тихого местечка, многие дамы и господа недовольно посмотрели на нас, но я уже прошла к роялю и уселась на блестящую круглую табуретку.
- Кому не нравится – можете отправляться смотреть на романтических пастушек, - заявила я, разминая пальцы, и обратилась к Винни: - Подпоёте мне, дорогая подруга? Исполним «Луну»?
Винни подошла ко мне медленно, как во сне, встала рядом и положила руку мне на плечо, показывая, что готова.
«Луна» была популярной песней. Правда, пели её, больше, простолюдины, но мелодия была необыкновенно нежной, завораживающей, похожей на лунный свет, льющийся на землю. Песня, достойная небожителей, а не то что чопорных аристократов.
- Сейчас осень, - сказала я молодым господам, обступившим рояль со всех сторон, - самое время любоваться полной луной. Но так как до полуночи ещё далеко…
Шутка была понята и принята, и молодые люди рассмеялись, а я продолжала:
- …до полуночи далеко, поэтому мы с подругой споём вам песню про луну.
Я заиграла первые такты, чувствуя, как легко порхают пальцы по клавишам. Всё-таки, бал – это очень весело. И не понятно, почему Винни так переживала перед дебютом, и почему у неё сейчас такие холодные руки.
Всё-таки, Винни перетрусила, потому что я запела, а она молчала. Но я играла, как будто не заметила её опоздания, и на втором куплете подруга пришла в себя и подхватила песню.
Слова были грустные – про женщину, которая ради любви мужчины отдала луне своего сына. В конце концов, возлюбленный, приворожённый лунным колдовством, убил несчастную в порыве ложной ревности, а луна истончилась, превратилась в месяц и качала отданного ей ребёнка, как в колыбели.
Наши голоса с Винни переплелись и полетели. Мой - повыше и позвончее, её – пониже и более глубокий. Даже картёжники забыли игру, слушая нас, и степенные дамы на диванчиках уже не морщились недовольно, а утирали глаза платочками. А были ещё красивые молодые люди, которые пожирали нас с Винни взглядами, блестели глазами, и я предвкушала танцы, лёгкий флирт, веселье, и пела с таким вдохновением и увлечением, что, наверное, смогла бы перепеть и соловьёв, если бы они вернулись осенью в королевский сад.
Последнюю строфу я пропела не как обычно, а взяв на два тона выше. Получилось очень эффектно и красиво, но допеть блестящую руладу до конца я не смогла, потому что раздался удар, потом громкий звон стекла, а потом - испуганные возгласы дам и встревоженные голоса мужчин.
Перестав играть, я обернулась на шум и увидела, что прекрасное стрельчатое окно с балкончиком зияет пустой рамой. Осколки валялись на полу, утонув в пушистом ворсе ковров, а виновник этого переполоха – мужчина в чёрном камзоле и с длинными седыми волосами – потирает локоть.
Все смотрели на него, и встревоженные и недовольные голоса постепенно умолкали. Стало совсем тихо, и в этой тишине мужчина в чёрном камзоле глухо произнёс:
- Прошу прощения. Разбил нечаянно.
Я вдруг заметила, что он совсем не старый. Хотя волосы у него и были совершенно седыми, но на лице не было ни одной морщинки. Брови были прямыми и чёрными, глаза – тёмными, блестящими, а ещё у него были резкие, орлиные черты, и твёрдый подбородок, чуть выступающий вперёд, как бывает у решительных и упрямых людей.
Мужчина в чёрном камзоле поставил бокал с недопитым вином на столик, сделал лёгкий полупоклон, ни на кого не глядя, и вышел. Но не через ту дверь, что вела в танцевальный зал, а через другую – под полуопущенной портьерой.
- Ну вот, - сказала я укоризненно. – Такую песню испортил. Кто этот неловкий господин?
Глава 3
- Это герцог де Морвиль, брат короля, - после некоторой заминки сообщил мне Гриф. – Вы знаете…
- Конечно, знаю, - перебила я его. – Кто не знает маршала де Морвиля? Храбрец из храбрецов, удалец из удальцов, спас короля, выиграл войну и всё такое. Ладно, простим ему разбитое окно и загубленный финал. Даже если бы мы вздумали жаловаться, король всё равно бы простил любимого брата. Верно?
 
В ответ раздались неуверенные смешки, но я заиграла новую песню, и неловкий инцидент был забыт.
Время шло, мы с Винни крайне приятно проводили время, а когда распорядитель маскарада объявил продолжение танцев – отправились танцевать и делали это с огромным удовольствием.
Я уже знала по именам почти всех молодых людей, окружавших нас. Все они были отпрысками из самых уважаемых семей, и не было ни одного, кто был бы неприятен. Познакомиться с благородными девицами нам с Винни никак не удавалось, потому что один танец сменялся другим, а в перерывах мы едва успевали поболтать, выпить лимонада и съесть что-нибудь вкусненькое. Вернее, пила и ела я одна, а Винни лишь вздыхала и ковыряла ложечкой то или иное кушанье, словно рядом стояла суровая леди Кармайкл и заглядывала в рот.
- Имей в виду, - сказала я, когда мы убежали от наших кавалеров в дамскую комнату, сели на мягкие пуфики и сбросили туфли, чтобы дать ногам хоть немного отдохнуть. – Я не сержусь на графиню. Она – твоя мама, а мы с тобой – подруги. Тебе тоже может не понравиться мой старший дядя. Я видела его пару раз за всю жизнь и, если честно, больше видеть не хочу.
- Прости, Ли, - Винни покаянно покачала головой. – Но маме так нелегко… Мы всем тебе обязаны…
- Даже не вспоминай об этом, - прервала я её. – Случись мне в один день обеднеть, ты сделала бы то же самое для меня. Бедность – это ведь не преступление. Просто так сложились обстоятельства.
- Вот вы где! А я везде вас ищу! – в дамскую комнату ворвалась леди Кармайкл, и я со вздохом принялась натягивать туфли, потому что сразу же последовала лекция о том, что благовоспитанным девицам неприлично раздеваться в гостях.
- Дай бальную книжку, Виннифред, - потребовала графиня, и долго изучала расписание танцев и кавалеров, беззвучно шевеля губами и морща лоб. – Зачем ты согласилась танцевать с Клиффордом?! – возмутилась она, дойдя до котильона. – У него всего лишь пять тысяч годового дохода! И после смерти тёти он получит всего лишь тысяч двадцать!
- Но, мама… - слабо запротестовала Винни.
- Почему ты не посоветовалась со мной? – напористо продолжала леди Кармайкл. – Больше не давай ему ни одного танца. Вот виконту Дрюммору можешь дать согласие, - она ткнула пальцем в одну из страничек. – У тебя ещё свободна вторая кадриль. Виконт в костюме Филина…
- Сожалею, но на вторую кадриль Филин занят, - сказала я, с притворным сожалением разводя руками. – На второй кадрили его пёрышки в моём полном распоряжении.
Ответом мне был злой и яростный взгляд, но леди Кармайкл сразу же проявила благоразумие.
- Насчёт того разговора, леди Сесилия, - произнесла она сквозь зубы, - не принимайте на свой счёт. Глупая болтовня, ничего больше. Мне следовало бы одёрнуть леди Бобински, но вы сами понимаете – она не тот человек, которому можно возражать.
- Конечно, понимаю, - сказала я с такой же наигранной сердечностью. – У неё ведь сынок на выданье? Как можно с ней спорить?
- Господи, что за вульгарные слова, - вздохнула графиня, закатывая глаза. – Между прочим, я слышала, вы музицировали в зале для отдыха?
- В зале для музицирования, - мягко поправила я её.
- Всё равно многие были недовольны, - строго сказала леди Кармайкл. – Вы первый день при дворе, а уже наделали столько шума.
- Ой, да если кто и наделал шума, так это брат короля, - не удержалась я от усмешки и покосилась на Винни, предлагая и ей посмеяться вместе со мной. – Представляете, графиня, герцог де Морвиль неловко повернулся и разбил локтем оконное стекло. Вот ведь медведь! Вы со мной согласны?
- Разбил стекло? Когда? – леди Кармайкл посмотрела на меня, потом на дочь.
В двух словах, хихикая и прыская через слово, я рассказала ей про песенку и неуклюжего герцога, и с удовольствием наблюдала, как лицо графини всё больше и больше вытягивается.
- Глупые девчонки! – чуть не взвизгнула она, когда я закончила. – Ну почему вам не сидится спокойно!