Кто ты, Такидзиро Решетников? (СИ)

— Я тебя не знаю, не льсти себе. Программа распознавания лиц, — она щёлкает ногтем по браслету-гаджету. — Увидела незнакомого типа в моё время на территории, потом этот твой выпендрёж с марафоном на публику. Молодец, считай, добился, чего хотел! Обратил моё внимание.
Сейчас бы деликатно намекнуть, что она — типичная жертва иллюзии собственной грандиозности. Слепые пятна в настройках личности, патологические психозащиты, всё такое.
Но с другой стороны доставшаяся в наследство физиология предшественника выступает категорически против жёсткого завинчивания гаек в конкретной коммуникации.
— Мне крайне неудобно, но я давно мечтал об этом спорткомплексе, — ладно, попробуем пройти по краю. Чтоб и волки были сыты, и овцы целы. — Сегодня в качестве компенсации за кое-какой долг я наконец получил возможность ходить в Атлетику. На работе дали отгул, начальство слёзно попросило не появляться в отделе день, а лучше два. Я радостно направился сюда, о тебе ничего не знаю, честное слово, — приложить правую руку к левой половине груди. — Хотя внешностью впечатлён по верхней планке. Ты какая-то модель?
Ещё раз пройтись взглядом, теперь уже сверху вниз.
С одной стороны, её весьма определённый настрой в данный момент развёрнут явно не в романтичную сторону, это минус.
С другой: спортивная фемина без преувеличения модельной внешности, выше среднего роста, в более чем откровенном купальнике (в бассейн такие в принципе не надевают. Интересно, что она этим хотела сказать?). Инициативу проявила сама, в её голове при этом — куча тараканов.
Идеальный объект для любых манипуляций, если рассуждать прагматично, чтобы не сказать, цинично.
Сюда же: настройки её личности настолько специфичны, что потенциально поддаются переформатированию в любом объёме, особенно с позиции мужчины. Есть, правда, условие — нужно входить в её ближний круг и являться для неё авторитетом, но при желании и это дело техники.
Простым языком: из девицы можно лепить что угодно при наличии несложных навыков и желания, даже ментал не нужен. Она, кстати, регулярно от этого и страдает — в отношениях постоянно выступает сервисной функцией для других, если деликатно. Объектом, не субъектом.
Жалко где-то, чёрт побери.
— Ты красивая, — откровенно заявляю вслух, под чрезмерным давлением гормонов так и не выбрав пока окончательную линию поведения.
Тот случай, когда пилот (сознание) жёстко требует сматывать удочки — потому что проблем даже на невооружённый глаз можно не унести, даже в рюкзаке. Но автопилот (подсознание) в то же самое время машет топором с целью оглушить пилота и заняться тем, чем ему (подсознанию) хочется.
Общением с конкретной представительницей противоположного пола.
— Не-а, — тем временем хозяйка неуместного здесь бикини лениво качает головой и выпрямляется. — Не старайся, стажёр, не прокатит: я отлично представляю, как человеку твоего уровня нужно извратиться, чтобы сюда попасть в принципе. Молчу уже, чтоб сделать это в то время, когда хожу я. — Она что-то прикидывает и добавляет. — Ну или другие люди с девяносто второго и выше.
Хреново не знать контекста. Видимо, выше девяносто второго этажа в Йокогаме обитают крупные акционеры и их ближайшее окружение.
Как бы ещё угадать, кто она такая? Вычислить точно пока не получается: по невербалке два варианта, но не рядом, а один исключает другой.
— О совпадениях заливай в другом месте, — уверенно продолжает обладательница завышенной самооценки высотой с Эверест, которая на самом деле — защитная реакция психики.
— Даже неловко говорить, что извращаться не пришлось, — озадачиваюсь из воды. — Просто провёл абонементом по сканеру на турникете — и всё, попадание внутрь. До раздевалки и бассейна дошёл ногами.
— Абонемент? — нахмурившееся лицо свидетельствует, что чья-то картина мира резко дала трещину. — Да кто из наших тебе его дал, простому стажёру? Хотя нет, они же все именные… Если лица нет в базе, тебя бы не пропустила система… Не заливай! Чего ты вообще добиваешься, Решетников?
 
— Даже не знаю, как продолжать этот разговор, — говорю, что думаю. — С одной стороны, с обладательницей такой внешности любому мужику хочется быть максимально корректным — это физиология, исключений нет…
— Скажи что-то новое, не эти ваши дебильные подкаты между ног! — стандартные отработанные аргументы, вылетают из неё на автомате, без участия новейших структур мозга (тех, которые именно что думают).
— … поэтому и врать не хочется. Но если сказать тебе сейчас правду, можно нарваться на резкий негатив, — продолжаю. — А с такой модельный внешностью на ровном месте ссориться неохота.
— Ты это о чём? — она подозрительно щурится.
— Ладно, лови. Хуже точно не сделаю, — ей, не себе. — Ты очень одинокий в душе человек. За твоим демонстративным антуражем благополучия, успешности и крутости на самом деле прячется растерянный ребёнок, образно. Которому регулярно не хватает внимания тех, кого он хотел бы считать близкими.
— Вылезай. — Холодно требует девица, решительно меняя и выражение лица, и настрой в голове. — Быстро. Решетников, у тебя получилось, что хотел: внимание моё ты привлёк, как никто другой!
— Ты кто? Будет гораздо проще, если я хоть примерно пойму, с кем имею дело.
— Решил затянуть прелюдию или издеваешься⁈ Может, хватит нарываться⁈ Я с тобой пока нормально разговариваю, не заметил⁈ А ну, вылезай! Можем ведь и иначе поговорить!
— Ничего себе, нормальный разговор. Даже страшно спрашивать, как тогда выглядит альтернатива.
* * *
За непродолжительное время до этого.
«Зайди срочно». Получив такое сообщение от Хоноки в не самом распространённом мессенджере, Ута поднялась и быстро пошла в секретариат финансов.
— Где?.. — в первом кабинете на шестерых Хаяси-младшую она не обнаружила.
Встревоженные подчинённые, стрельнув взглядами в сторону пустого стола шефини, дружно указали на дверь комнаты отдыха:
— Там.
Айтишница нахмурилась: если финансистка переместилась в защищённое от наблюдения помещение, но при этом не ушла из секретариата, значит, какие-то проблемы.
Она кивком поблагодарила персонал и через секунду плотно закрыла за собой дверь с противоположной стороны:
— Что стряслось?
Хаяси-младшая стояла возле панорамного окна между двух карликовых мандаринов на мини-газоне и смотрела на город. Не сказав ни слова, она протянула свой гаджет через плечо назад.
Ута прочла несколько последовательных сообщений от врачей из больницы и выругалась.
Хаяси Юто был переведён в реанимацию из терапии по причине обширного разрыва аневризмы.
— Какие шансы у него? Какие последствия для нас? — Уэки не была ни бездушной стервой, ни чужим человеком, которого личные проблемы семьи Хаяси не касаются.
Однако, оценив состояние подруги, Ута приняла осознанное решение: кто-то из двух сейчас должен превратиться в камень.
— У него ты видишь сама. — Хонока с каменным лицом ткнула в свой смартфон в чужих руках. — А для нас…
— Стоп! Отсюда, — айтишница подняла гаджет экраном от себя, — я не вижу никаких прогнозов: только диагноз и планы на три часа, включая операционное вмешательство.
— Это и есть шансы. Если о них не пишут прямо, значит, их нет.
— Понятно. — Айтишница оглянулась, не поленилась сходить к дальней стене, взяла стул и вернулась с ним на газон.
— Здесь растения. — Ватной безэмоциональной куклой отреагировала Хаяси на впившиеся в траву ножки.
— Неважно. Какие последствия для нас?
— Его пакет акций был размещён месяц назад в качестве залога под последнюю кредитную линию, — финансистка имела в виду привилегированные акции одного из ключевых учредителей. — То, что он сейчас вне игры, Хьюга однозначно будут пытаться использовать против нас.
— Мы остались без блокирующего голоса?
— Да. И в Совете директоров, и в Наблюдательном совете.