Путь магии и сердца

— Какая же ты громкая… — делано возмутилась я. Листок, само собой, взяла.
За последние три недели мы с Милли не просто сблизились — подружились. Мы вместе ходили на лекции и семинары, вместе делали домашку, гуляли и сплетничали перед сном.
Завтракали, обедали и ужинали тоже вместе — компания Кирстена с радостью приняла и мою сокурсницу, и её возлюбленного — Сина. Тем более что последний учился вместе с парнями и состоял в приятельских отношениях с каждым из них.
Я вгляделась в предложенную схему и сопровождающие её каракули. Потом перевернула листок вверх ногами и вгляделась снова.
— Эмелис! — воскликнула Милли укоризненно.
Пришлось перестать придуриваться и взглянуть на рисунок всерьёз.
Схема мне понравилась — всё чётко, выверенно и, главное, просто. Расчёт, выполненный в лучших традициях профессора Ликси, тоже впечатлил. Судя по показателям, отражающий эффект действительно проявится. И, что самое важное, придуманный Милли щит действительно совмещается с двойным кристаллическим.
— Ну как? — встряла сгорающая от нетерпения защитница.
Я пожала плечами.
— Щит хорош. Но я такой применить не могла.
— Думаешь?
— Уверена. Он построен на основе второго базового, а я всегда первый применяю. Со вторым у меня никогда не складывалось.
Подруга нахмурилась, но не расстроилась. Действительно, чего переживать? Попыток определить «фактор икс», который «добавил» двойному кристаллическому щиту сильнейшее отражающее свойство, было много. Милли не первая, кто проиграл схватку с моей «импровизацией в состоянии аффекта». Ну и «амнезией» заодно.
— Твой щит действительно хорош, — сказала я.
— Знаю, — ответила подруга, и поджала губы. Потом одарила сердитым взглядом, нахмурилась сильней. — Эмелис, ты точно не помнишь, что в двойной кристаллический подмешала?
Я непроизвольно поморщилась: ненавижу врать. Врать друзьям ненавижу вдвойне, но что делать? Не рассказывать же Милли о том, что я применяла зеркалку, а «фактор икс» и раскладка боя, которую осветили на дополнительном занятии по физану, — выдумка преподов. Простой отвлекающий манёвр…
— Нет, не помню. Это дополнение… оно как-то само собой вышло.
— Печальненько… — протянула девушка.
— Ага.
Несколько минут сидели молча. Не знаю, о чём размышляла Милли, а я думала о том, как всё-таки здорово, что преподы вмешались. Что придумали эту легенду о состоянии аффекта и импровизации. Теперь все недовольные и любопытные пытаются просчитать схему, которой не было, и несут свои разработки либо мне, либо госпоже Флессе, либо гоблинообразному Ликси. Последний, кстати, испытывает особое удовольствие от ситуации — ещё бы, такой интерес к его предмету!
А вот тот факт, что я умалчивала о настоящем уровне силы, скрыть не удалось. Ведь двойной кристаллический со средним уровнем дара не поставишь…
— Эмелис, а как насчёт испытаний? — Милли кивнула на листок. — Сможешь проверить?
Я шумно вздохнула и пожала плечами.
Сама Милли, увы, числилась в рядах слабейших по защите, зато была наделена даром к универсальной магии — правда, в ещё меньшей дозе, и капелькой дара некроманта. Последнее вообще ни к селу ни к городу — некромантия в нашем мире практически запрещена.
— Могу. Но только испытания придётся с госпожой Флессой и Кангом согласовывать.
Подруга красноречиво изогнула бровь. Я бы на её месте тоже возмутилась: согласование — это долго и муторно, и не факт, что разрешат, но…
— Пробовать новый щит без гасящих амулетов — глупо, а они, как ты помнишь, только под куполом работают. Если твоя формула верна, то у нас есть все шансы снова подпалить крышу столовой. Ну или ещё что-нибудь. А чтобы проверить щит под куполом, нужно согласовывать с Кангом, а без резолюции декана тренер вряд ли разрешит.
Милли откровенно скисла, но спорить не стала.
— С госпожой Флессой можно поговорить завтра, — продолжала рассуждать я. — И… и с Кангом завтра поговорим.
Подруга тут же оживилась, хлопнула себя ладошкой по лбу.
— Запрет на тренировки закончился?! — воскликнула Милли.
Я кивнула.
Осознание того, что три недели пытки подошли к концу, грело душу. Последние дни только об арене и думала. Я ужасно соскучилась по тренировкам. Мне не хватало той радости, которой наполняется сердце в момент, когда поднимаешь базовый щит, чтобы спустя три удара сердца очутиться в круговерти атаки.
— Эмелис, я тебя обожаю!
Я тихо рассмеялась, спросила, тряхнув листочком со схемой:
— Если получится договориться, кого в атаку возьмём?
— Кирстена? — Вроде бы вопрос, но так похож на утверждение…
— Нет. — Прозвучало куда резче, чем хотелось бы. Зато продолжила уже нормальным тоном: — Давай Сина попросим? А Леора на подстраховку возьмём. Ну, на случай, если у Сина резерва не хватит.
Милли молчала гораздо дольше, чем положено, и я уже чуяла, какой вопрос услышу. И мысленно костерила свою недальновидность. Ведь зарекалась давать подруге поводы…
— Эмелис, что между вами происходит?
— А что между нами происходит? — попыталась закосить под дурочку я.
Не вышло. С Милли подобные фокусы вообще не удаются.
— Эмелис! — в голосе подруги зазвучали откровенно злые нотки.
Пришлось вдохнуть поглубже и сказать с убеждённостью человека, которого… которого учили убеждать!
— У нас всё хорошо.
— Я эту лапшу на протяжении трёх недель кушаю, — фыркнула собеседница.
— Это не лапша, а чистая правда. У нас с Киром всё хорошо. Всё как всегда.
— Эмелис…
Под пристальным взглядом зелёных глаз было крайне неуютно, но я удар держала. Просто других вариантов не было.
— Мы не поссорились. Не поругались. Мы в порядке. Оба. И отношения наши…
— Эмелис, ты сама-то в это веришь?
Сложный вопрос. Если смотреть на ситуацию с позиции влюблённой девушки — разумеется, нет. Но я же не влюблена! У нас с Кирстеном деловые отношения, у нас сделка. И с этой точки зрения всё замечательно.
— Я не верю, я знаю.
Да, я считаю Милли своей подругой, но признаваться в том, что всё не так, как кажется, не могу. Ведь это не только мой секрет. Да и ни к чему Милли такие знания. Они вызывают слишком много вопросов, заставляют совать нос куда не следует, а любопытство до добра не доводит.
— Эмелис, ты прости, если лезу не в своё дело, но со стороны временами видней.
Что именно видит Милли, я спрашивать не стала — уже спрашивала, уже знала. Она считает, будто наши отношения развиваются неправильно. Уверяла, дескать, то, что я называю сдержанностью, в действительности зовётся холодностью, и… в общем, Милли много чего говорила.
Я же не уставала объяснять — всё в порядке. Просто период бурной романтики кончился, мы насытились эмоциями, повзрослели… в каком-то смысле.
Да, повзрослели. Именно поэтому больше не целуемся на лекциях и в коридорах главного учебного корпуса. Именно поэтому Кир больше не «вытирает рот» о мои волосы во время обедов и ужинов. И по той же причине мы реже бываем наедине. Вернее… вообще не бываем.
А всё почему? Потому что в тот день, когда я приняла решение держаться подальше от синеглазого боевика… он такое же решение принял.
Кир по-прежнему встречал по утрам, водил на завтрак. Всё так же держал руку на моей талии во время совместных лекций и семинаров. А вот целовал по-другому — сдержанней. И о мужском общежитии уже не заикался.
Это было правильно. Верно. Абсолютно так, как должно быть!
Обязательства перед семьёй важней сиюминутных симпатий. Хорошо, что Кирстен об этом вспомнил. Я тоже вспомнила, правда… временами на меня нападала амнезия, приходилось отвешивать себе пару мысленных пощёчин, а то и подзатыльников.
— Милли, всё хорошо. И оставим эту тему, ладно?
Подруга шумно вздохнула, но спорить не стала.
— Значит, просим Сина и Леора?
— Ага. Но только после того, как заручимся поддержкой госпожи Флессы.
Разрешение декана мы получили сразу же, в течение двух минут! Госпожа Флесса написала на оборотной стороне листка записку для Канга и поставила размашистую подпись. В суть предложенной схемы не вникала, у неё и без нас проблем хватало — первокурсники что-то учудили, причём не абы где, в лаборатории!