Путь магии и сердца

— Мы не помирились, — столь же тихо ответила я. — Мы… мы…
Дохлый тролль, а правда, что между нами произошло?
— Это за гранью ссор и примирений, — вслух пояснила я. — Это…
Милли поняла мои слова по-своему, хихикнула.
— О, Эмелис! Я всё понимаю, но избавь меня от подробностей. Я сейчас не готова про «грани» слушать.
Да, меня учили держать лицо в любых обстоятельствах, но шпилька была слишком неожиданной. Я слегка покраснела.
— Мы с Сином на развалины идём, — пояснила Милли. — И раньше вечера никаких тет-а-тетов не предвидится.
— На развалины? Зачем?
Подруга выпустила из объятий и обречённо вздохнула.
— Да там драка у третьекурсников назначена, Син хочет посмотреть. Я полдня ныла, а он рогом упёрся — пойдём, и всё. Мужчины, что с них взять?
Я не могла не улыбнуться. Да уж, что есть, то есть.
Миг, и в глубине зелёных глаз вспыхнул радостный огонёк.
— Ой, Эмелис! Может, и вы с нами, а?
— Нет! — сказала куда поспешней, чем хотела. — Мне лабораторную по физану делать нужно.
— У… теперь это так называется, — протянула Милли хитро.
Дохлый тролль! Ну почему опять краснею? Ведь я на самом деле лабой заниматься собираюсь! И даже если бы не собиралась…
— Ладно. Отстала! — хихикнула зеленоглазая. Подарила ещё одну улыбку и в свою комнату помчалась. Одеваться, чтобы Сина на развалины сопроводить.
А я заперла дверь, поправила сумку и поспешила вниз. Туда, где поджидал сообщник. Или его теперь уместнее другом называть?
Нет, всё-таки сообщник. Глупость, наверное, но от слова «друг» почему-то воротит. Не вообще, а применительно к Киру. К тому же поцелуи наши настолько далеки от дружеских, что… Ладно, не важно.
Всё не важно, кроме одного — он ждёт, и он… опять без шапки.
Спускаясь по лестнице женского общежития, я ещё не знала, чем будем заниматься, но в одном была уверена железно — лабораторную для Ликси сделаю! Вот только… Ну не смогла я. Не смогла, и всё тут.
Кирстен отпер дверь своей комнаты, отстранился, галантно пропуская вперёд. Я перешагнула порог, невольно улыбнулась лёгкому беспорядку, который после наших утренних сборов остался, и вздрогнула, когда руки боевика обвили талию.
— Всё, Мелкая, — прошептал синеглазый. — Попалась!
Кир шутил, но по спине всё равно мурашки побежали. Памятуя о шоколаде, я развернулась в объятиях и обняла за шею.
— Уверен? — спросила с улыбкой.
Сообщник замер в лёгком недоумении, я же встала на цыпочки и, коснувшись губами щетинистого подбородка, добавила:
— Может быть, это ты попался?
— Есть… такая вероятность, — сглотнув, отозвался Кир.
Он наклонился, прикоснулся к губам. Мир привычно поплыл, а я вместе с ним.
Я не думала, я отвечала на поцелуй и… целовала в ответ. Знаю, звучит парадоксально, но что делать, если так и было?
— Мелкая, ты невозможна. — В голосе сообщника появилась хрипотца, и сжимал он куда сильнее, чем раньше.
Я тоже отчего-то охрипла…
— Жарко.
— Очень жарко, — согласился Кир и отпустил, чтобы тут же заняться застёжками моей шубки.
В этот раз ценный мех пустынной выдры не на пол полетел, он был аккуратно пристроен на вешалку подле двери. Куртка Кира оказалась там же.
Поцелуй сильно выбил из колеи, поэтому с ремешками, которые стягивали голенища сапог, справлялась куда хуже обычного. Проблема не осталась незамеченной. Сообщник опустился на колени и принялся помогать. Этот момент ужасно смутил, сама не знаю почему.
Потом был ещё один поцелуй, бесконечный, как северный океан, и тёплый, как южное море. В этот раз Кирстен не только губы целовал, но и щёки, подбородок, глаза… А я пыталась вспомнить, как дышать, и таяла, таяла, таяла… Ну а когда отпустил, поняла — если б выпила пару бутылок игристого, эффект был бы тем же.
Да, меня штормило. И ноги подгибались. И комната перед глазами плыла! Но я была счастлива. Полностью. Абсолютно!
— Я безумно скучал, — сказал Кир, отступая.
— Я тоже скучала.
Бессмыслица? Да. Но кого это волнует?
Это был лучший момент, чтобы вспомнить о лабораторной по физану, но увы, память дала сбой. Вместо лабы осторожно шепнула о том, что я с утра нечесаная и, следовательно, не на девушку, а не пойми на что похожа. И так как планов всё равно не было, я взялась за расчёску. Кир не возражал…
Сообщник развалился на кровати, и всё то время, пока стояла у зеркала, пристально наблюдал. А когда принялась разделять пряди и щёлкать пальцами в попытке сотворить заклинание завивки, соскользнул с кровати и приблизился.
Поймал мою руку, поцеловал каждый пальчик и лишь потом спросил:
— До сих пор не отошла?
— Видимо, нет, — со вздохом ответила я.
Конечно, Кир маг и ситуацию понимает прекрасно. Но всё равно пояснила:
— Так бывает. Уровень дара к защитной магии очень высокий, а во всём остальном… вот.
Улыбнулся. Шепнул, коснувшись губами ушка:
— Давай я попробую?
Что?! Мне ведь это почудилось, правда?
— Только я заклинание не знаю, — продолжал боевик. — Не учил. Не предполагал, что может понадобиться.
Вдохнула. Выдохнула. Вдохнула снова.
Всевышний, почему я опять краснею? Ведь ничего особенного не происходит. Ну подумаешь, локоны.
— Так что? — оборвал мои мысленные стенания Кир. — Научишь?
Я научила и даже позволила попрактиковаться. И тот факт, что заклинания перемежались поцелуями в шею, ничуть не расстроил.
Вторым бытовым заклинанием, которое требовал синеглазый, было заклинание для застёгивания пуговиц. Я формулу на листочке записала, пасс показала, но когда Кир затребовал практическое занятие, рассмеялась и отступила.
Было не ясно: шутит он или всерьёз говорит, но… всё равно. Выяснять, чтобы посмеяться ещё раз или одёрнуть, отчитать за неподобающее поведение, я не стала. Зачем? Зачем тратить время и силы на такие мелочи, если есть иные, куда более интересные занятия?
— Поцелуй? — вопросил синеглазый, наступая.
Неужели мои желания настолько предсказуемы?
Я сделала ещё шажок назад. Ну просто так, из вредности.
— Поцелуй. — Уже не вопрос, а констатация факта.
Из той же вредности помотала головой, сказала тихо:
— На сегодня хватит.
Брюнет шумно вздохнул и, прежде чем успела опомниться, оказался рядом. Сцапал в охапку и уже в паре миллиметров от губ…
— Поцелуй. — Это был приказ.
Я прикрыла глаза и подчинилась. А почему бы нет?
И снова голова кружится, и ноги подгибаются, и сердце стучит бешено. Не так сильно, как сердце Кира под моей ладошкой, но всё-таки.
— Любимая, ты… — не договорил. Уткнулся носом в мои волосы и замолчал.
Я не противилась, наоборот. Эта незамысловатая ласка пьянила не хуже поцелуев.
О Всевышний, как же я по нему скучала… Только теперь поняла, что те три недели были сущим кошмаром.
Кстати, о трёх неделях.
— Кир… — тихо позвала я.
В ответ услышала невероятно содержательное:
— Мм-м?..
— Кир, ты себя, помнится, подкаблучником назвал. Почему?
— А как ещё назвать мужчину, который на протяжении нескольких недель потакает всем желаниям женщины? Причём… глупым желаниям.
— Это каким же?! — Нет, я не могла не возмутиться.
— Ну ладно, — пробормотал боевик. Он по-прежнему сжимал в объятиях и дышал в волосы. — Не желаниям, а одному… но о-о-очень глупому.
Наверное, мне следовало обидеться. Вот только не получилось почему-то.
— Ну! — поторопила я. — Что за желание?
— Я держал дистанцию.
Нет. Не хочу продолжать эту тему. И вспоминать не буду. Не было ничего. Не ссорились мы. Никогда!
— Ещё один поцелуй? — спросил Кир.
Я улыбнулась, а когда он коснулся моих губ, пробормотала тихо-тихо:
— Обожаю шоколад…
Преподаватели, нанятые папой, учили многому, в том числе планировать время. Они объясняли, а я соглашалась — это очень важный, очень нужный навык. В его полезности убедилась сразу по возвращении с каникул — я стала успевать всё!