Жизнь за жизнь
Юля посмотрела ему вслед долгим взглядом, поднялась с дивана и заглянула в кухню.
– Ян, я, наверное, поеду обратно. Нехорошо получилось, извини. Я просто думала, что здесь нет никого.
– Даже не думай, – нахмурилась Яна. – Мы завтра в город перебираемся вместе с вещами, и дом остаётся в твоём полном распоряжении. Сегодня в маленькой комнате переночуешь, я там коробки с постели уберу только, а потом хоть на ушах тут стой.
– Да неудобно как-то, – поморщилась девушка. – Андрей явно не в восторге от моего появления. Не хочу никого напрягать.
– Юль, ты меня извини, конечно, но с таким отношением к жизни ты до старости будешь чувствовать себя несчастной и никому не нужной, – сердито сообщила хозяйка. – Уговаривать тебя я не стану. Хочешь – оставайся. Не хочешь оставаться – уезжай. Только не говори потом, что тебя отовсюду гонят. Не знаю, какая шлея Андрею под хвост попала, но он через пять минут одумается и извиняться будет. Пять минут ведь ничего не изменят? Нет? Тогда бери колбасу, нож, и помогай мне делать бутерброды. Как дети малые, честное слово.
Глава 5
Турин не извинился ни через пять минут, ни через десять, ни даже через час, потому что приехал Ерёменко, и мужчины засиделись допоздна, обсуждая детали плана по «воскрешению» Андрея. Деталей было много. Некоторые из них имели отношение к Яне, в связи с чем Юля оказалась предоставлена самой себе. Возвращаться домой очень не хотелось, поэтому она всё-таки решила остаться. Немного погуляла по деревенским улочкам, наслаждаясь свежестью вечернего воздуха. Хотела было узнать у кого-нибудь из местных жителей, в какое время утром открывается церковь, но передумала – все вопросы по поводу упокоения усопших можно было задать Турину, когда его настроение будет располагать к диалогу. Он ведь больше половины своей жизни посвятил изучению теоретической части магии, поэтому наверняка знал о загробном мире куда больше священников, которые черпают свои познания из единственного доступного источника.
Вдоволь нагулявшись, Юля вернулась в дом, где Яна уже успела расчистить для гостьи спальное место в комнатушке, заваленной коробками с вещами.
– Сейчас ещё фумигатор найду, а то ночью тебя комары загрызут, – пообещала гостеприимная хозяйка.
– Не надо, – улыбнулась Юля. – Меня комары не кусают. Точнее, раньше кусали, а теперь я их не интересую. Если верить теории твоего брата насчёт несовместимости некоторых растений с чёрной магией…
– Андрей как-то говорил, что магия меняет кровь, – вспомнила Яна. – Любая магия, не только чёрная. Но его комары грызут аж бегом.
– Ну тогда будем считать, что это часть подарочка от вашей двоюродной бабки, и мне повезло больше, чем ему, – не стала спорить девушка, хотя могла бы, поскольку кое-какие знания по данному поводу у неё имелись.
Андрей почему-то полагал, что раз уж ей досталось магическое наследие Зинаиды Трофимовны, то и знания должны были перейти все, какими обладала старуха. А как же опыт? Многое ведь с опытом приходит. Да, он прав – чёрная магия меняет человека, но ведь эти изменения индивидуальны и от многих факторов зависят. Зинаида действительно очень хорошо разбиралась в травах, поскольку в её наследии знаний по данному поводу было предостаточно, но многому она училась сама, на собственной шкуре, как теперь это происходило с Юлей. Можно быть практикующим чёрным колдуном и при этом хомячить крапиву и чертополох килограммами, не опасаясь последствий. Дело не в несовместимости энергий и сил, а в самом человеке, в личном восприятии того или иного раздражителя. Нужных знаний у Юли не оказалось только потому, что не существует общего списка трав, которые одинаково опасны для чёрных колдунов. У каждого своя реакция на то или иное растение. Чабрец тоже обладает свойствами, оберегающими от «нечистой силы», но на чай с чабрецом реакции у Юли никакой нет, а бабка Зинаида, помнится, эту ароматную травку на дух не переносила, как и мяту, лимонник и многое другое. Только вот спорить по этому поводу с Туриным и доказывать ему что-то – себе дороже обойдётся, учитывая его не слишком дружелюбное настроение.
От скромного ужина, состоявшего из бутербродов с колбасой и лапши быстрого приготовления, Юля отказалась, но не из скромности, а потому, что всё ещё чувствовала себя неважно. Пожелала всем спокойной ночи, выключила в своей комнатушке свет, прикрыла дверь и попыталась заснуть. Сон пришёл сразу же, но лучше бы он не приходил вовсе, поскольку подсознание раз за разом выдавало один и тот же сюжет, подсмотренный днём в мыслях Саши – искажённые гневом и ненавистью лица, камни, колодец, подкрашенная кровью вода. Люди выкрикивали слова проклятий, которые звучали сначала отчётливо, а потом всё глуше и глуше… Светлый квадрат высоко вверху постепенно темнел, а потом ослепительно вспыхивал, и всё начиналось сначала – гнев, камни, колодец. Одно и то же, будто в этой короткой сцене крылся какой-то очень важный смысл.
* * *
Андрей стоял в темноте возле низкой кровати, на которой спала девушка, укравшая его покой. Она звала его – не вслух, но в мыслях, и это продолжалось уже довольно долго. Просила о помощи. О какой именно? Он не знал, но чувствовал всё, что чувствовала она – страх, ярость, холодную ненависть. Пропускал её эмоции сквозь себя, пытаясь понять, что именно её мучает. Дело было в кошмаре, который ей снился, но Андрей не обладал способностью подсматривать чужие сны, как не мог и в чужие мысли заглянуть. Он не телепат, в отличие от Юли. Многое видел, многое знал, умел чувствовать настроение и предугадывать намерения, но читать чьё-то сознание как открытую книгу – нет.
– Юля… – тихо позвал он и осторожно прикоснулся к её руке, которая оказалась влажной и невероятно холодной. Нахмурился, включил в комнате свет и потряс девушку за плечо. – Юля, проснись.
– А? – вскинулась она, растерянно озираясь по сторонам. – Я кричала, да? Разбудила тебя? Прости.
– Ты не кричала, а я не спал, – хмуро сообщил Андрей. – Что тебе снилось?
– Да ерунда. Кошмар просто.
– Ерунда не длится несколько часов кряду. Я внимательно тебя слушаю.
– Сейчас? – Юля поморгала и потёрла кулаками глаза. – Ночь ведь. Тебе отдыхать надо.
– Сейчас мне надо услышать, что мешает отдыхать тебе. Беспокойный сон матери не идёт ребёнку на пользу. Он хоть и маленький ещё, но всё чувствует. С ним, кстати, вроде бы всё в порядке. Магия отката если ему и навредила, то незначительно.
– Он? – окончательно проснулась Юля. – Это мальчик?
– Да, это мальчик, – кивнул Андрей. – УЗИ тебе, насколько я понимаю, ещё не делали?
– Нет, – покачала девушка головой. – Первый скрининг на двенадцатой неделе обычно делают, а у меня только десятая пошла. А что?
– Он развивается вполне нормально, насколько я могу судить, но я не врач. Обследование и раньше назначают, если есть подозрения в каких-то отклонениях, а ты хочешь оставить ребёнка. Ну или сама сходи в какую-нибудь платную клинику, чтобы не волноваться. Нужно было сразу это сделать, а не ждать моего непрофессионального вердикта.
– Я боюсь, – призналась Юля.
– Чего именно? – уточнил Андрей.
– Да всего, – развела она руками. – Поставь себя на моё место. Работы постоянной нет, жилья нет, отца у ребёнка нет. Точнее, он есть, но я с ним жить не собираюсь даже в том случае, если получится избавить его от одержимости. Я одна, понимаешь? Я боюсь, что просто не вытяну ребёнка. И избавляться от него тоже боюсь, потому что он удерживает меня в границах реальности. Боюсь, что…
– Стоп, – остановил её откровения Турин. – Я не готов логически мыслить с такой же скоростью, как ты болтаешь. Что значит «удерживает»?
– Если я сейчас начну умничать, ты опять психанёшь, – поморщилась Юля.
Андрей посмотрел на неё внимательно и вздохнул.
– Извини. Твоё появление сегодня здесь выбило меня из колеи, поэтому я вёл себя по-свински.
– Но мы же договаривались встретиться завтра и поговорить, – напомнила ему девушка. – Какая разница, раньше получилось или позже?