Комплекс полноценности
– А скажите, – задал вопрос сорокалетний Семен Житомирский, ведущий журналист-скабрезник портала «На Дно», – Кто из вас, девочки, придумал название проекта, а кто название тура по Франции? И вообще, как началась ваша творческая жизнь?
Шестнадцатилетние «Барбариски» посмотрели на лысоватого продюсера и, увидев одобрительный кивок, одна из них, длинноногая блондинка по кличке Жужа Заморская, бодрым голоском ответила:
– Ну, мы сидели как-то раз с Веркой, то есть с Матильдой, после сауны пиво пили. Тут мужики к нам подвалили в женское отделение и давай нас снимать. Мы их послали сначала, а они нам говорят: «Девчонки, в Париж хотите?» Ну а мы чего, дуры, что ли? Конечно, хотим. Только мужики какие-то странные оказались. Как только мы с Веркой, то есть с Матильдой, согласились, – они понесли какую-то пургу про контракт и что нельзя будет пять лет замуж выходить. Ну, а мы чего, дуры, что ли? Мы замуж вообще не хотим. То есть как раз лет пять. А они говорят: «Нам, короче, группа женская нужна, чтобы деньги отмывать»…
При этих словах продюсер громко крякнул.
– …Штук пять красивых девчонок. Нас уже двое и, если еще кого подберем, то станем известными артистками или певицами. «Мол, хотим мы или нет?» Ну а мы чего, дуры, что ли? Конечно, хотим. Только мы спрашиваем с Веркой: «Что там в группе делать надо, а то мы петь не умеем?» А они говорят: «Да сейчас вообще не поют, сейчас все бабки с помощью фанеры заколачивают. Короче, на студии слабаем чего-нибудь, вы только рты открывайте, да задницами виляйте, и будет все о'кей! Сейчас простому народу эротика нужна, ему не до песен». Ну, а мы чего, дуры, что ли? Петь не надо, а вилять мы и так умеем. Так мы и стали артистками.
Неудовлетворенный Семен Житомирский продолжал задавать каверзные вопросы.
– Вы так и не ответили насчет названия тура и группы. Кто придумал?
– Это я забыла просто, – ничуть не смутилась Жужа Заморская. – Мы сегодня с бодуна, сорян. Название тура и группы придумала Дуська, то есть Клеопатра.
При этих словах сидевшая с краю томная пышногрудая брюнетка широко улыбнулась.
– Сидим мы с ней как-то в студии, пьем пиво, пока наши песни записывают. А она вдруг говорит: Классно поют, шикарная фанера получилась. Давай так тур и назовем «Фанера над Парижем». Потом мы поехали в ночной клуб отпраздновать выход первого альбома. И там вдруг вспомнили, скоро во Францию лететь, песни есть, а названия группы еще нет. Тут Дуська говорит: давайте назовемся «Барбариски». А продюсер говорит: «Да хоть „Ириски“ называйтесь. Главное, чтобы процесс шел». Так мы и придумали классное название.
– Скажите, – продолжал подпускать тумана Семен Житомирский, – что, на ваш взгляд, главное в жизни?
Жужа даже рот открыла от удивления и на некоторое время зависла.
– Где? А, это, ну… в жизни главное деньги, спонсоры и школу типа закончить.
– А правда, что вы все вместе спите? – подал голос бульварный копатель Сидор Тараканище, представитель портала «Секс-миссия».
– Неправда, – вмешалась в разговор брюнетка Клеопатра. – Мы спим только вчетвером и еще продюсер. А Жужа себя звездой считает и спит отдельно, с охранником.
При этом Клеопатра показала Жуже язык. Но Жужа оказалась экспрессивной девочкой, вскочила и не раздумывая врезала Дуське-Клеопатре кулаком по носу. Клеопатра опрокинулась со своего стула и вместе с ним грохнулась со сцены. Остальные артистки, повскакав со своих мест, набросились на Жужу и стали пинать ее ногами. Жужа Заморская яростно отбивалась.
Началась всеобщая потасовка. Продюсер полез разнимать дерущихся малолетних артисток. Папарацци, державшие фотокамеры наготове, яростно защелкали затворами. Зал осветился сиянием вспышек.
– Давайте, девчонки! Покажите всем, какие вы крутые! – подбадривали папарацци дерущихся девушек, которые уже начали выдергивать волосы друг у друга.
За одно мгновение девчонки разодрали все сценические костюмы. Платья от модных кутюрье были превращены в полный хлам и потеряли товарный вид. Продюсер сначала чуть не умер от сердечного приступа, а потом сообразил, что потасовка уже перешла в съемки бесплатного рекламного ролика, и перестал разнимать дерущихся.
«Барбариски» разошлись не на шутку. Измордовав друг друга до неузнаваемости, они наконец помирились. После чего стали швырять в зал туфлями, а потом и цветочными вазами, которые стояли перед ними на журнальном столике. Одному из папарацци угодили вазой прямо в объектив фотокамеры Canon ценою почти в пять тысяч долларов. Папарацци обиделся.
– Эй! – заорал он. – Какого хрена? Я же на ваш имидж работаю! Да мне гонорара от этой съемки не хватит за камеру расплатиться, дуры!
– Да пошел ты, козел! – огрызнулась в ответ оклемавшаяся от предательского удара в нос Дуська-Клеопатра и швырнула в него последней вазой, угодив прямо по голове.
Папарацци схватился за голову руками, потерял сознание и завалился навзничь.
Наблюдая этот спарринг, Гризов вспомнил кусок телеинтервью американской поп-девицы Уитни Хьюстон. Там эта девица жаловалась на другую поп-девицу Мэрайю Кэри, с которой они постоянно ругались, и однажды даже чуть не подрались. «Она назвала меня овцой, – жаловалась Уитни после совместных съемок клипа, в котором продюсеры решили их помирить, но ничего не вышло, – тогда я буду называть ее котлетой!»
Популярность певиц на Западе принимала порой странные формы. Та же Мэрайя Кэри, однажды после радиоинтервью на ВВС, отправилась пописать в туалет. Работники радиостанции дождались, пока она выйдет, и отодрали стульчак от унитаза. А вскоре объявили, что «Стульчак Мэрайи» будет продан на благотворительном аукционе за триста тысяч долларов. «И где вас таких только делают», – подумал тогда Гризов. Он долго не мог поверить, что людям в развитых экономически и недоразвитых в смысле культуры странах настолько скучно жить, что они всерьез интересуются такой ерундой. Впрочем, ничего личного у них, как известно, никогда не было. Только бизнес.
Глядя на бой быков в «Останкино», Антон неожиданно ощутил в происходящем что-то близкое, родное, животное. Что-то зашевелилось в нем, захотелось самому ринуться в драку и набить морду кому-нибудь просто потому, что она не нравится.
– Внимание! – раздался в мозгу металлический голос. – Опасность! В вашей крови резко увеличилась концентрация Х-вируса.
Гризов вскочил со своего места.
– Ну, Григорий, пора кончать этот шоу-бизнес.
– Вас понял, – отозвался Забубенный.
– Стирай всех, кроме «Барбарисок», – Антон прислушался к сообщению анализатора. – Дуры малолетние, конечно, но у них есть шанс одуматься.
Сделав несколько шагов, Григорий встал в проходе между дерущимися и охраной. Не торопясь, словно всю жизнь этим занимался, достал из сумки гигантский фотоаппарат, на деле являвшийся переносным «Прерывателем импульсов агрессивности», поскольку насчет радиуса действия «УХЛЫ» были сомнения. Немного поколдовал над ним с помощью «Генератора формы». Теперь мощный прерыватель оказался похожим на ручной пулемет средней дальности с двенадцатью воронеными стволами и свисающей до пола лентой. Все как полагается в таких случаях. Григорий медленно навел пулемет на клубок дерущихся тел.
– Внимание, – громко предупредил Забубенный, – сейчас вы будете стерты, если не остановитесь. Не пытайтесь перезагружаться.
Ему никто не ответил. Драка продолжалась. И только продюсер, выхватив смартфон, в ужасе попытался кому-то позвонить.
– Покайтесь, грешники! – добавил Григорий уже тише. – Ну, я вас предупредил.
То, что произошло в следующее мгновение, больше всего изумило самого Забубенного. Никого огня и грохота не случилось. Не удалось ему в полной мере ощутить себя матросом Железняком среди озадаченного правительства. Григорий водил бешено вращающимися стволами пулемета от стены к стене, но людей не разрывало в клочья, не текли реки крови, не отлетали оторванные руки и ноги. Лишь десяток папарацци вместе с продюсером выпорхнули наружу через разбитое в драке окно. Все остальные в конференц-зале тихо превращались в дым и расплывались по помещению.