Охота на гончих
Творимир, приподнявшись на лавке, взял у Нэрис из рук черпак и наполнил опустевшую чашу. Сел, хлебнул. А потом, все-таки поддавшись любопытству, спросил:
– Эх?..
Рассказчик, витающий мыслями в далеком прошлом, встряхнулся. И, протянув руки к огню, закончил:
– Как отгремели последние слова Сниольфа, так сверкнула над шатром молния – и растаял ярл. Все, кто внутри был, к конунгу бросились поднимать, да не успели. Сам встал. Только не на ноги, а на лапы – на все четыре. Был конунг, стал пес. Ближние обомлели, а он загривок вздыбил, хвост поджал, да вон из шатра – и с концами… Вот с тех пор, госпожа, псы Локи и рыщут в непогоду. Ищут своих. Тех, кто людской закон преступил, невинного лишил жизни и честь свою хозяину Утгарда в заклад оставил!
Нэрис медленно кивнула. С опаской покосилась на дверь, придвинулась еще ближе к русичу и, поколебавшись, взглянула на Жилу:
– Значит, Творимир с Йорни только что этих самых псов видели? Конунга и его приспешников, так, что ли?
– Этих-то нет, – живо откликнулся Херд, торопясь успеть до того, как языкатый товарищ вновь завладеет вниманием слушателей. – О них вы забудьте, госпожа, те девятеро уж давно грех искупили. Только ведь вместо себя они хозяину других привели! Тут, понимаете, в чем дело-то… Псы Локи добычу не рвут, как волки. Сворой бросаются, валят, но кто первый за горло возьмет – только тот отпущенье получит. И вновь человеком станет, песью личину жертве передав.
– Как… оборотень, что ли? – неуверенно спросила леди, стараясь не смотреть на воеводу.
Херд замотал головой:
– Да нет же! Как бы понятней-то? Ну вот возьмем хоть того конунга, с которого все началось: обратился он тогда псом и убег с остальными… А время прошло – вернулся. Вернулись то есть. Все девять. За кем охотились, того не скажу, да только добычу настигли. Налетели, с ног сбили, а один пес, других растолкав, жертву свою и прикончил – не в чистом поле дело было, нашлись свидетели, кто видел. Похватали кто что, и на собак! Да только куда ж людям до сих тварей?.. Пока бежали – стая гуртом сбилась, взвыла и пропала – как не было ее. Только мертвец лежать остался. Народ к нему – и что же? Лежит на земле чужой человек, совсем не тот, кого псы гнали! Голый к тому ж, и шрам у его во всю морду – совсем как у предателя-конунга, приметный такой. Со смерти Сниольфа лет двадцать прошло, но кой-какие бойцы, что с ним воевали, еще живы были. Пробился к мертвяку старый воин, глянул – и враз признал пропавшего конунга…
– Стало быть, откупился подлец от Одина, – встрял Жила, – по слову своего ярла, чужую душу вместо своей Утгарду отдал да свободным стал. Ну и раскаялся, я так думаю. Одним словом, госпожа, так с тех пор и повелось: коли пришли на твою землю псы Локи, жди беды. И мертвецу незнакомому яму готовь!
Нэрис поежилась. «Ждать уж, верно, не придется, – подумала она. – Дождались еще ночью, на свою голову… И готова спорить хоть сейчас, что псы эти за убийцей Хейдрун пришли! Месть женская, тут Ивар прав, на этакое воздаянье не потянет, ярл с острова Мэн Длиннобородому не служит, значит, и предать его вот так вот не мог. А Сниольфа предали и убили. Или необязательно все сразу?»
– Херд, – встрепенулась леди, – я вот уточнить хотела! А что, если злодей…
Йорни, уже несколько минут ерзающий на своем табурете, вдруг резко выпрямился. И, перебив Нэрис, выпалил:
– Вот! Злодей! А я-то сижу, гадаю – что ж мне покою не дает?.. Не ты ли давеча, Жила, «злодейство» какое-то помянул? Еще как мы вошли да про псов сказали?
– Может, и помянул, – нехотя проскрипел боец, отводя глаза, – а может, и нет… Согрелся? Так давай тогда, на выход собирайся. Не ровен час, застукает тебя лорд здесь, все огребем!
– За что? – еще больше встревожился Йорни. – Почему мне тут нельзя? И что за злодейство такое, раз ты…
– Тихо, – цыкнул зубом Херд. – Заколыхался. Не твоего ума дело. Чего расселся-то, ну? Ноги отказали аль глухой?
– Да что вы в четыре руки меня за порог выпихиваете?! – возмутился ничего не понимающий парень. И, словно ища справедливости, взглянул на Нэрис: – Госпожа! Вы ж сами к огню позвали, чашу поднесли – а теперь молчите. С ними заодно? Выходит, стряслось чего-то, да прямо у конунга под носом, раз псы Локи вокруг рыщут, а я и не знаю? Все знают, а я нет?!
Леди смущенно склонила голову и выдавила из себя что-то невнятное. Йорни порывисто обернулся к Творимиру:
– Сударь! За что такое недоверие? Я ж ведь свой!
Воевода молча потянулся за черпаком. Жила скривился:
– Свой!.. Таких своих тут полный двор, а поди ж ты, хватило кому-то прыти…
– Эх! – вовремя вмешался Творимир. И со значением посмотрел на несдержанного бойца.
Жила, спохватившись, кивнул.
– Извиняй, – с сожалением разведя руками, сказал он Йорни. – Приказ лорда, нарушить не имею права.
– Лорда? – совершенно запутался дружинник ярла. – Да ты разве Эйнару уже не служишь? Аль намеренно голову мне морочишь?
– Заняться нам больше нечем! – вступился за товарища Херд. – Сэконунгу служили и служить будем. А только лорд Мак-Лайон за него ж и радеет, потому как…
– Эх!!
– …потому как человек с понятием, – выкрутился болтун. – А тебя мы, если по-хорошему, и впускать-то не должны были. Так что отзынь! Сказали же – трепаться не велено.
– Да как же, – потерянно забормотал Йорни, переводя умоляющий взгляд с одного дружинника на другого, – да я же вам… заплутавшего привел, про псов сказал… а вы…
Его жалобное блеяние прервал громкий стук в дверь. Три коротких удара, пауза, еще два. Жила подскочил на лавке:
– Ну наконец-то!
– Эх? – Воевода вопросительно приподнял бровь.
Леди с облегчением вздохнула:
– И правда, слава богу… Творимир, все в порядке. Это Ивар!
– Эх.
Русич поднялся на ноги и, отстранив бросившихся было в сени дружинников, пошел отворять сам. Не доверять жене командира повода у воеводы не было, но недавние события и красочный рассказ Жилы обострили его обычную подозрительность. Спорить с бородатым гигантом никто не стал. Только шагнувший обратно в комнату Херд быстро обернулся на Йорни и скомандовал:
– Подымайся! Поклонишься да выскользнешь по-быстрому… И гляди, тихо мне! Твое дело – глаза лорду не мозолить, а остальное мы сами как-нибудь объясним.
– Вот чего объяснять? – буркнул парень, послушно оставляя табурет. – Будто обманом я сюда влез и в доверие к вам втерся. Знал бы – сунул этому вашему факел, да и вся недолга! Уж небось дошел бы, не сдуло…
Из сеней потянуло холодом. Следом донесся топот ног и голос королевского советника:
– А, Творимир! Давно вернулся? Все в порядке?
– Эх.
– Хорошо. И метель улеглась, тоже радость. Эти двое от ярла Ингольфа, он за телом дочери послал. Я их сейчас в дом молодоженов отведу, он как раз пустует, а Тихоня там, наверное, уже опух со скуки.
– «Телом»?!
Херд страдальчески заскрипел зубами и метнул свирепый взгляд на Йорни. Ну что за дурака боги послали?.. Просили ж его вести себя тихо! Так удачно все складывалось – лорд снова за порог, тут бы и выпустить непрошеного гостя, и дальше пускай за нарушение приказа Творимир отдувается, а теперь…
– Это кто такой?
Не вполне еще пришедший в себя от только что услышанного Йорни инстинктивно попятился – из-за перегородки в комнату шагнула высокая фигура, закутанная в плащ. Фигура быстрым движением скинула капюшон и оказалась лордом Мак-Лайоном.
– Очень мило, – процедил его сиятельство с каменным лицом. – А что же вы только одного приютили, а не всю Гуннарову дружину?..
– Эх, – смутился воевода.
Херд опустил глаза:
– Дык… его ваш охранитель привел, лорд, а супруга к огню пригласила… знакомцы они все трое вроде как, вот и…
– Но мы рот на замок! – влез Жила, пытаясь хоть чем-то спасти положение. – Как и велено было! Обогрели, да и все, разве ж оно преступление?
– Он рядом со мной сидел, Ивар, – торопливо добавила Нэрис, поднимаясь. Ей уже просто жалко было смотреть на бедного Йорни. – Он ничего такого не делал и не трогал ничего… И лишнего не слышал, правда-правда!