Проза отчаяния и надежды (сборник)

Тем временем лес поспешно вывозили. Когда его полностью вывезли, всех снова собрали в амбаре, чтобы полюбоваться на полученные от Фредерика купюры. Блаженно улыбаясь, Наполеон возлежал на устланном соломой возвышении, а рядом на фарфоровом блюде из кухни господского дома были сложены деньги. Строем проходили мимо них животные, и каждый мог любоваться вдосталь. Боксер даже попытался понюхать купюры, отчего тонкие белые бумажки зашевелились и зашуршали.
Спустя три дня начался всеобщий переполох. Уимпер, совершенно белый, примчался на велосипеде, бросил его во дворе и кинулся в господский дом. В следующее мгновение из апартаментов Наполеона донесся оглушительный яростный рев. Кошмарная новость обожгла обитателей фермы. Купюры оказались поддельными! Фредерик получил лес даром!
Наполеон немедленно созвал всех животных и грозным голосом вынес смертный приговор Фредерику. Фредерик, сказал он, когда его поймают, будет сварен живьем. В то же время он предупредил, что после такого вероломства надо готовиться к самому худшему. Фредерик и его люди могут напасть, о чем все давно догадывались, в любую минуту. На подходах к усадьбе поставили часовых. Четырех голубей послали в Фоксвуд с примирительным письмом, надеясь таким образом восстановить добрые отношения с Пилкингтоном.
Нападение началось уже на следующее утро. Животные завтракали, когда примчались дозорные и сообщили: Фредерик и его люди прошли главные ворота с пятью поперечными перекладинами. Животные не колеблясь выступили им навстречу. Но на этот раз им не удалось так легко победить, как в Битве при Коровнике. Теперь на них наступало пятнадцать человек, вооруженных полдюжиной ружей. Как только животные приблизились на полсотню ярдов, люди открыли огонь. Животные не могли выдержать грохота залпов и жалящей дроби, и, несмотря на старания Наполеона и Боксера собрать их в кулак, они вскоре отступили.
Некоторые были ранены. Животные укрылись в постройках и осторожно выглядывали на улицу из щелей и дырок от сучков в досках. Все длинное пастбище с мельницей очутилось в руках противника. На мгновение даже Наполеон, казалось, растерялся. Он молча ходил взад и вперед, его хвостик выпрямился, стал жестким и дергался из стороны в сторону. Время от времени он задумчиво смотрел в сторону Фоксвуда. Если Пилкингтон и его люди помогут, события еще можно повернуть вспять. Но тут вернулись четыре голубя, которых накануне отправили в Фоксвуд. Один из них принес клочок бумаги от Пилкингтона, на котором карандашом было написано: «Так тебе и надо».
Тем временем Фредерик и его люди столпились у мельницы. Животные, наблюдавшие за ними, вдруг вскрикнули от ужаса: двое людей притащили лом и кувалду. Они собрались снести мельницу.
— У них ничего не выйдет! — взвизгнул Наполеон. — Стены, которые мы построили, слишком толстые. Им и за неделю их не разрушить. Спокойно, товарищи!
Но Бенджамин внимательно следил за действиями людей. Те двое, с кувалдой и ломом, долбили дыру у основания мельницы. Медленно, чуть ли не посмеиваясь, он кивнул своей длинной мордой.
— Я так и думал, — сказал он. — Разве вы не понимаете, что они делают? Сейчас они заложат порох в эту дыру.
Оцепенев от испуга, животные ждали, что будет дальше. Теперь уже нельзя было выйти из укрытия — они увидели, как люди разбегаются в разные стороны. А потом прогремел взрыв. Голуби взмыли в небо, а все животные, кроме Наполеона, бросились на землю, прикрывая головы. А когда они снова поднялись наконец на ноги, то на том месте, где стояла мельница, увидели огромное облако черного дыма. Ветер медленно развеял его. Ветряной мельницы больше не было!
Когда животные увидели это, к ним возвратилась смелость. Страх и отчаяние, которые они испытывали минуту назад, потонули в ярости, вызванной подлыми действиями людей. Раздался мощный призыв к отмщению, и, не ожидая никаких приказов, они бросились вперед, на врага. Теперь они не обращали внимания на безжалостную дробь, градом сыпавшуюся на них. Это было беспощадное, жестокое сражение. Люди стреляли и стреляли, а когда животные приблизились вплотную, пустили в ход палки и тяжелые сапоги. Корова, три овцы и два гуся были убиты, а ранены были почти все. Даже у Наполеона, который руководил сражением из тыла, дробью оторвало кончик хвостика. Но и люди понесли потери. Троим из них Боксер проломил голову копытом, еще одному корова пропорола рогами живот, и кое-кому в клочья порвали штаны Джесси и Колокольчик. А когда девять собак из личной охраны Наполеона совершили по его распоряжению обходной маневр под прикрытием изгороди, зашли во фланг противника и бросились на людей с яростным лаем, тех охватила паника. Они поняли, что им грозит окружение. Фредерик закричал своим людям, чтобы они удирали, пока еще не поздно, и в следующее мгновение трусливый враг, спасая свою жизнь, бежал. Животные преследовали их до самого края поля и напоследок, когда люди перебирались через колючую изгородь, нанесли им еще несколько ударов рогами и копытами.
 
Животные победили, но были измучены и истекали кровью. Медленно они побрели назад, к усадебным постройкам. При виде лежащих в траве убитых товарищей многие заплакали. Молча постояли на том месте, где когда-то высилась мельница. Да, ее больше не существовало. Пропал их труд! Даже фундамент частично пострадал. И уже нельзя будет, как в прошлый раз, использовать для восстановления упавшие камни. На этот раз не осталось и камней — взрывом их разбросало в разные стороны на сотни ярдов. Мельницы как будто вообще никогда не существовало.
Когда они подошли к ферме, к ним бросился Крикун, которого по непонятным причинам не было видно во время боя. Теперь он прыгал из стороны в сторону, помахивая хвостиком и сияя от восторга. И животные услышали, как со стороны сада торжественно бабахнуло ружье.
— Зачем эта стрельба? — удивился Боксер.
— Это салют в честь нашей победы! — провизжал Крикун.
— Какой победы? — пробормотал Боксер. Колени его кровоточили, он потерял подкову, у него треснуло копыто, и дюжина дробин вонзилась в его заднюю ногу.
— Как это какой победы, товарищ? Разве мы не изгнали врагов с нашей земли — со священной земли Скотного Двора?
— Но они уничтожили мельницу! А ведь мы два года трудились, чтобы построить ее!
— Ну так что ж? Мы построим новую мельницу. Мы построим шесть ветряных мельниц, если надо. Неужели ты не понимаешь, товарищ, какого колоссального успеха мы добились? Ведь враг занимал ту самую землю, на которой мы сейчас стоим. А теперь, под водительством Товарища Наполеона, мы отвоевали каждую пядь этой земли!
— Значит, мы отвоевали то, что у нас было, — сказал Боксер.
— Это и есть наша победа, — ответил Крикун.
Животные приковыляли во двор. Дробины, застрявшие в ноге Боксера, причиняли жгучую боль. Он представил тяжелый труд по восстановлению ветряной мельницы с самого начала и мысленно уже примерялся к нему. И тут в первый раз в жизни Боксеру пришло в голову, что ему уже одиннадцать лет и, вероятно, сила мускулов уже не та, что была прежде.
Но когда животные увидели, что над усадьбой по-прежнему развевается зеленый флаг, снова услышали ружейные выстрелы — всего было сделано семь выстрелов — и речь Наполеона, который поблагодарил их за героизм, они уверились, что одержали великую победу. Животных, павших в битве, торжественно похоронили. Боксер и Травка тащили фуру, служившую катафалком, и сам Наполеон шел во главе траурной процессии. Целых два дня праздновали победу. Были песни, речи и опять салют, и каждому животному в качестве праздничного подарка выдали по яблоку, каждой птице — по две унции зерна и по три галеты каждой собаке. Было объявлено, что это сражение впредь будет именоваться Битвой при Ветряной Мельнице и что Наполеон учредил новую награду — «Орден Зеленого Знамени», которой и наградил сам себя. В этом всеобщем ликовании про фальшивые купюры как-то забыли.
Через несколько дней после праздника свиньи обнаружили ящик виски в подвале господского дома. Они как-то проглядели его, когда вселились туда. В эту ночь из господского дома неслось громкое пение, и, к удивлению животных, в него вплеталась мелодия «Скотов Англии». Примерно в половине десятого все отчетливо видели, как Наполеон в старом котелке мистера Джонса выскочил с черного хода, промчался вокруг двора и снова исчез в доме. Утром в господском доме царила глубокая тишина. Свиней совсем не было слышно. Лишь около девяти появился Крикун. Он шел медленно, с потухшими глазами, и был чем-то так удручен, что его хвостик вяло повис сзади. У него был очень болезненный вид. Крикун созвал животных и сказал, что должен сообщить им страшную новость — Товарищ Наполеон умирает!