Не грози Дубровскому! Том VIII (СИ)

— Шикарная работа. Подумаю где достать денег для постройки полноценной кузни.
— Было бы отлично. — Улыбнулся Антип. — Разрешите приступать к отбору в боевое крыло? — Спросил глава воронов вытянувшись по струнке и приложив руку к голове.
— Разрешаю. — Я козырнул в ответ и призвав Клювика повернулся к Юлии. — Карета подана.
— О, вы так галантны. — Мышкина сделала реверанс, опёрлась на мою руку и шустро запрыгнула на спину коршуна.
Я поднялся на массивную спину Клювика вслед за Юлей. Птица взмахнув крыльями, рванула в сторону горизонта. Отлетев на пару километров южнее, Клювик высадил нас рядом с песчаной отмелью. Рыба плескалась в воде поднимая брызги играющие в солнечных лучах, а я закрыл глаза и прислушался к ощущениям.
Мана бурлила внутри готовая в любую секунду вырваться наружу, и я дал ей такой шанс. Лозы, дендроиды, грибные споры, всё это здорово. Но в хозяйстве не имеет практической пользы. А вот пшеница, очень хорошая вещь! И муку изготовить, и скотину накормить.
Я представил как под моими ногами начинают расти пшеничные колоски и щедро зачерпнул маны. Прохладная энергия заструилась по телу и через стопы выплеснулась на землю. Я чувствовал лёгкую вибрацию которая с каждой секундой становилась всё сильнее. Как будто миллионы муравьёв синхронно шагают по листу фольги.
Это было прекрасно. Идеальное плетение, энергия не тратится попусту, а без остатка идёт в дело. Я даже чувствовал как колоски пробиваются сквозь землю и подставляют свои листики тёплому солнцу. Единение с природой поглотило меня, а в чувство привело лёгкое подёргивание за рукав.
Открыв глаза, я увидел Юлию которая с открытым ртом смотрит в даль.
— Девушка. Ау! С вами всё в порядке? — Усмехнулся я и заметил как она указывает пальцем вперёд.
Вот тут настала моя очередь удивляться. Во все стороны куда хватало глаз разрослись колоски пшеницы. Золотистые стебли покачивались на ветру превратившись в одно огромное жёлтое море.
— Твою мать… — С придыханием сказал я и использовал синергию с Клювиком.
Взмахнув крыльями я поднялся на сотню метров и присвистнул. Пшеница покрыла всё в радиусе пятисот метров. Единственное, что смогло сдержать её продвижение, так это река. Нет, пшеница, конечно, проросла на дне реки, но корням было не за что цепляться и растения унесло вниз по течению.
Выходит что я одним заклинанием смог засеять больше пяти гектар? Прилично. Тем более что у меня хватит сил раз десять повторить подобный фокус. А это очень много созревшей пшеницы в сутки. Даже не представляю сколько это тонн зерна. Хммм… А не открыть ли мне пекарню?
Может и открою. Сырьё своё, причём бесконечное. Нужно только нанять толковых пекарей, да арендовать площади. А ещё найти того кто будет контролировать производство… Эх, может быть, когда-нибудь. Но точно не сейчас.
Спустившись ниже, я подставил спину Мышкиной.
— Юлия Сергеевна, добро пожаловать на борт наших авиалиний.
Мышкина улыбнулась и запрыгнув на спину обхватила меня руками за шею, а ногами обвилась вокруг талии. Взмахнув крыльями, я рванул в сторону Дубровки. На подлёте стало ясно что нас уже заметили. Гантулга скакал в нашу сторону вместе с десятью монголами. Сделав крутой вираж, я поравнялся со всадниками.
— Виктор Игоревич! Мои ребята заметили жёлтое пятно расползающееся по округе и решили проверить! — Выкрикнул Гантулга осаживая лошадь.
— Глазастые ребята. Выпиши им премию. — Одобрил я. — Возвращайся в лагерь, возьми с собой переселенцев. Нужно собрать пшеницу. Да мой друг. Теперь у нас будут целые гектары пшеницы.
— Так это что получается? Наши женщины теперь смогут делать хушур? — Расплылся в улыбке монгол.
— Это что за зверь такой? — Нахмурился я не понимая о чём идёт речь. Но Гантулга не успел ответить, на помощь пришла Мышкина.
— Выпечка такая! На наши чебуреки похожа! — Зачем-то крикнула она, хотя находилась у самого моего уха.
— Чебуреки уважаю. Производство одобряю! Вы главное всю скотину под нож не пустите. А то желающих поесть чебуреков у нас куда больше чем мяса для их производства.
 
— Не переживай Виктор Игоревич! Трёх бычков забьём, пять баранов и больше никого трогать не станем. — Довольно оскалился Гантулга. — Кстати, хотел попросить выпустить нас во внешний мир. Возьму с собой сотню всадников и поедем в Саяны. — Увидев что я не понимаю о чём он говорит, монгол пояснил. — Гора так называется. Там водятся горные бараны.
— Хммм… Отличная идея. Отправляйтесь в Саяны, а после и на Алтай. Там тоже баранов валом. Как закончите, бери своих бойцов и топайте в леса. Тащите всё что сумеете поймать. Кабанов, лосей, тетеревов. — Задумавшись я добавил. — Да и белок берите. Они забавные. Одним словом, ловите всё съедобное и тащите в Дубровку. Будем заселять её живностью.
— Сделаем. — Гантулга кивнул и рванул в сторону города.
Я же не спешил возвращаться. У меня оставался запас маны который я решил осушить до нуля. Паря над бескрайними просторами, я засеивал их пшеницей. Когда запас маны иссяк, пшеница раскинулась на десятки гектаров вокруг. На вскидку тут километров двадцать посевов!
Правда радость длилась недолго. Я использовал слишком много сил и почувствовал слабость. Проклятье, я могу рухнуть в поле пшеницы так и не добравшись домой.
Нет, мы с Юлией, конечно, найдём чем заняться среди пшеничных стеблей, но есть пара проблем. Во-первых, они острые как щетина пьяного моряка, а во-вторых до земли нам лететь метров десять. Падение будет жестким.
Как хорошо что у моей спутницы имеется куча свободной маны. По моему торсу скользнул вьюнок-повилика и едва ощутимо прикоснулся к коже Юлии. Я отпил совсем чуть-чуть, Мышкина даже не заметила изменений в каналах маны. Но этого с лихвой хватило, чтобы добраться в Дубровку.
Гантулга выстроил перед замком две сотни монголов. Половину бойцов он забрал с собой в портал ведущий в пограничный город с монголией. А вторая половина запрягла лошадей в телеги и вместе с тремя сотнями переселенцев отправилась косить пшеницу.
И всё же удивительный он человек. Шустро всё организовал и отправился на охоту без лишних вопросов. Правда вопросики были у меня. Приживутся ли на равнине горные бараны? Всё же здесь совершенно нет гор и, несмотря на то что я могу управлять погодой и временем, изменить рельеф, к сожалению, не в моих силах.
Но было бы забавно. Выходишь на балкон замка, а перед тобой открывается вид на бескрайний океан и горы, которые ты и создал. Ах, мечты, мечты.
Приземлившись, я потащил Юлию в замок и передал её в заботливые руки Ярославы, которая как раз кашеварила на кухне. Сам же отправился в академию. Да, от стряпни Яшки в животе громко заурчало, но есть одно неотложное дело.
У профессора артефакторики остался трофейный предмет божественного класса. И мне крайне не хотелось чтобы он у него находился дольше оговорённого срока. Мало ли что случится? Забудет куда положил, украдут или просто прикипит к нему и решит что можно не возвращать.
Хотя в порядочности Петра Артемьевича я не сомневался. Не первый раз имею с ним дело и всегда он показывал себя с лучшей стороны.
Переместившись на центральную площадь академии я насторожился. Стерильная тишина, куда не глянь, пустота. Студенты разъехались по домам и если кто-то и остался в академии, то он явно не спешил показываться мне на глаза.
Вылизанные до чистоты улицы, закрытые лавки. Лишь свет фонарей говорил о том что в академии ещё кто-то есть. Я поспешил в лабораторию профессора. Он говорил что собирается продолжать работать даже во время каникул. Трудоголик до мозга и костей. Для него артефакторика это вся жизнь.
Дверь в артифакториум оказалась незаперта и я вошел внутрь без стука. Тусклое освещение, стеллажи на которых обычно хранились груды артефактов, сейчас были пусты. В дальней части лаборатории две фигуры согнулись над столом и что-то тихо обсуждали.
Первая фигура явно принадлежала Удальцову Петру Артемьевичу. Низкого роста, стоит на подставке, активно жестикулирует объясняя какой-то постулат артефакторики.