Террагенезис: Земля (СИ)

Это снова вернуло меня к вопросу ресурсов, и отдохнувший от стрессов мозг настоятельно порекомендовал уточнить один момент:
— Сеятель, а модуль добычи можно сделать маленьким, чтобы хватило имеющихся частиц?
— Да, но это будет бессмысленно. Восполнение затраченных материалов на модуль добычи займёт тысячу двести сорок лет, что не отвечает требованиям автора.
— Охренеть, почему так долго то⁈ — возмущаюсь я, сидя на одном из щупалец и перекусывая батончиком.
— Это обусловлено малым размером модуля.
— Ну так если он такой маленький, то куда уходит столько ресурсов? — этот момент был действительно мне непонятен.
— Девяносто семь процентов расчётных ресурсов требуется для создания источника энергии.
— Вот ты ж поц… — облегчённо выдыхаю я, — ну так подключи его к своему реактору.
— Эффективность будет низкой, поскольку потребуется доставка сырья до модуля переработки.
— Но ведь не настолько, что на это потребуется тысяча лет? — уточняю я.
— Не настолько, — подтверждает сеятель. — Приступать?
— Нет, погоди. Сперва хочу пройти эволюцию, — я невесело усмехаюсь и запиваю батончик водой, — вдруг мне будет откровение о тщетности бытия.
— Любое бытие тщетно, если смотреть в перспективе последующих поколений, — внезапно выдаёт этот инопланетный компьютер.
— Фига се, да ты философ! — удивляюсь я и добавляю уже с усмешкой: — Может, и о смысле жизни расскажешь?
— Зависит от уровня развития особей, но он всегда служит для удовлетворения первичных потребностей.
— Пожрать, размножиться и сдохнуть? Как хомячки?
— Да, — просто отвечает сеятель и это не слишком отличается от моих собственных выводов о смысле бытия.
Вполне довольный сегодняшними результатами, устраиваюсь поудобнее на тёплых щупальцах и закрываю глаза. Под их тихое шуршание и редкий треск породы быстро засыпаю.
Снится что-то бессвязное, наполненное головоломками и странными образами. На короткий миг просыпаюсь, когда сеятель докладывает, что внешняя память для ядра готова и снова засыпаю. Уже без сновидений.
Разбудила меня, как ни странно, не очередная дичь, а затёкшая шея, поскольку во сне я неудачно сполз с подготовленного места.
Внешне модуль биореконструкции изменился мало, разве что стал виден целиком, да отростки компьютера основательно вросли в него с разных сторон.
Не без страха я поднялся по пандусу и вошёл в пустое помещение корректора. В голове, почему-то, всплыло, что сейчас раздастся вопрос «как стричь будем?» и я невольно усмехнулся.
— Ну и как оно будет происходить? — поинтересовался я у сеятеля.
— Сперва глубокая диагностика, — ответил компьютер. — Начинать?
— Да, если это меня не убьёт… — вздохнул я и приготовился непонятно к чему.
Ничего не произошло. Никаких тебе сканирующих лучей, никаких странных ощущений и хорошо, что никаких зондов в самых неожиданных местах. Через минуту мне доложили, что сканирование завершено.
— И что дальше?
— Из четырёхсот девятнадцати контрольных показателей, двести девять находятся на критическом уровне. Обнаружено сто четыре генетических рудимента и пятнадцатипроцентная деградация ДНК. Кроме того, восемьдесят одна ошибка процесса деления клеток и шесть тысяч семьсот активаторов потенциально смертельных болезней. Общие физические показатели находятся на уровне четырнадцати процентов от верней границы потенциала. Уровень развития критически низкий, возможность генерации внешних информационных полей отсутствует.
Он замолчал, и я молчал в ответ — грустненько так…
Не то, чтобы я ожидал каких-то выдающихся результатов, но что бы всё было настолько плохо… Ну, в любом случае, это же можно исправить, ведь так?
— Ну давай, чудо-машина, исправляй всё! — набравшись храбрости приказал я и тут же добавил: — Только чтобы моя внешность не менялась! Ну и чтобы без лишних там всяких…
— Ты можешь сам управлять процессом, подключить тебя к ядру?
Такое предложение застало меня врасплох, но звучало разумно и даже не особо опасно, ведь вряд ли компьютер позволит мне совершить критическую ошибку. Или позволит? Чисто технически он теперь может схватить любого другого человека зондом и доставить его сюда через тоннель. Но, с другой стороны, миссия окончена и люди ему в принципе не нужны.
 
— Да, подключай, — после короткого раздумья согласился я и приготовился познать ещё одну чудесную инопланетную технологию.
Очень любопытно взглянуть на высокотехнологичную виртуальную реальность, оценить, так сказать, дружелюбность интерфейсов и…
ХРЯСЬ! — дикая боль пронзила макушку.
Я заорал и схватился за что-то круглое и тёплое, торчащее из моей головы, но оно не поддавалось. «Это» быстро разрасталось внутри моего мозга, а я мог лишь хрипеть и капать слюной на серый пол. Тело перестало слушаться, и я повис безвольной куклой, бессмысленно глядя в одну точку.
Внезапно меня накрыло странное ощущение, будто я резко вышел из тесного, захламлённого помещения на чистый, бескрайний простор. Понимание происходящего пришло так же внезапно, как внезапно произошло само подключение — я мыслил совершенно с иной скоростью и в неописуемых масштабах.
Хотя, почему «неописуемых»? Калькулятор против суперкомпьютера, вот точное сравнение! Но тут же пришло и лёгкое разочарование — у сеятеля действительно не было никаких технологий, он всё проектировал с нуля каждый раз. И теперь я мог так же!
Стоило только начать размышлять о чём-нибудь, как в мыслях проносились сотни миллионов вариаций, основанных, правда, на моих личных знаниях. У сеятеля тоже были базовые знания и распространялись они вплоть до источника колебания квантовых полей — он, а теперь и я, знал, как они работают и теперь, на основе этого знания, мог просчитать любой требуемый эффект. Вместе с тем, там было что-то ещё, уходящее глубоко в отрицательную бесконечность…
Я «вынырнул» с той глубины и обратился к своему телу, про которое уже успел забыть, пока одним мигом проживал миллиарды миллионов лет познания. Моя физическая оболочка удручала своим омерзительным несовершенством и ничтожностью. Подобные чувства может вызывать только отхаркнутая мокрота, медленно сползающая по обшарпанной стене разрушенного здания в заброшенном городе.
Причиной этому были грязные гены, содержащие множество ненужной информации, отвратительное качество нервной ткани, с трудом проводящей сигнал и едва шевелящиеся нейронные клетки, лениво образующие новые связи. Это убожество дополняли крайне неэффективные внутренние органы и кривая система переноса питательных веществ, а уж про мышечные ткани и общую внешнюю защиту и думать противно! А ещё рак.
Благодаря расширенному сознанию я не испытал шока, но всё равно было неприятно. Меня ничего не беспокоило, а потому не было причин обращаться к врачам, однако сейчас я воочию видел эти множественные опухоли и с лёгкостью мог посчитать оставшееся мне время… восемь лет, при самом удачном раскладе.
Но теперь, это всё не имеет значения! Переделать себя, стать более эффективным, живучим, здоровым и…
«Если механизм работает, то не надо в него лезть!» — старая мудрость механиков внезапно всплыла из подсознания и, скорее всего, остановила меня от очень опрометчивого шага в сторону радикальных изменений.
Я здраво рассудил, что «расчеловечиваться» мне пока ни к чему и с энтузиазмом начал перекраивать собственную ДНК, уничтожив страшное заболевание самым первым. Гул компьютера я больше не слышал, но это и не требовалось. Все «механизмы» и их работу я видел воочию и мог рассчитать последствия изменений вплоть до сотого поколения потомков, хотя это и не требовалось — достаточно было заложить базовую последовательность нуклеотидов и защитить её от изменений. Это не отменяло будущих мутаций, но все они будут адаптивными и мои потомки не потеряют человеческий облик. Ну, может станут чуть-чуть эльфами или зверолюдьми, но это маловероятный максимум.