Калгари 88 (СИ)

— Люся! Это что такое? Мы с тобой, кажется, говорили на эту тему!
Вот и началось…
  
Глава 14
 
Каток на улице Коммунаров
 
— Эмм… Что, сорри? — непонимающе спросила Арина, делая невинный вид. — Я уже кажется, забыла, о чем мы говорили.
— Сними эту одежду, и занеси сумку на кухню!
Арина с недовольным видом разделась и повесила куртку на вешалку в прихожей, взяла сумку с продуктами и потащила её на кухню. Мама явно выглядит недовольной из-за своеволия дочери. Что у них там за договоренности были?
— Люся, ты ела? — спросила Дарья Леонидовна.
— Да, — мрачно буркнула Арина.
— В сковородке разогревала?
— Нет.
— Люся, я чувствую, что ты не в духе, но пожалуйста, давай более конкретные ответы.
— Что конкретного? — недовольно спросила Арина. — Что ты не даёшь мне идти к моей цели?
— Люся, перестань, — отмахнулась мама. — Твоя цель должна быть одна — вырасти здоровым, полноценно развитым человеком. Мы договаривались же с тобой. Спорт на втором месте. На первом — учёба.
— Это неправильная установка! — возразила Арина.
— И чем же неправильная?
— Потому что спорт приучает к дисциплине. Даёт толчок к росту. В том числе и в обычной жизни. Это социальный лифт при всех прочих равных! Если раньше у меня были другие концепции, то сейчас будут именно такие, — упрямо заявила Арина. — И ты, как моя мама, должна помогать мне в этом, а не быть против. Потому что получается, сейчас ты тормозишь моё развитие как личности. И знаешь, что я испытываю? Самые негативные чувства! Тревогу. Постоянный стресс от невозможности исполнить свою мечту. Я постоянно хожу в печали, что не смогла добиться чего-то важного. Это будет висеть надо мной всю жизнь. То, что я когда-то могла, но сдалась.
Дарья Леонидовна с интересом и удивлением посмотрела на дочь. По-видимому, не ожидала таких разумных речей от 14-летней Люськи. Правильно… Где ж ей тягаться с матёрыми спортивными психологами 21-го века, собаку съевшими на мотивационных речах?
Ведь у каждого спортсмена, независимо от возраста и уровня мастеровитости, неизбежно начинается то, что тренеры называют «проблемы с головой». Нервозность, страх соревнований, боязнь проиграть. Таких спортсменов называют минус-стартовыми. И было от чего. Арина видела в соседних группах, у конкурирующих тренеров, настоящих богов фигурного катания. Боже, что эти парни и девушки вытворяли на льду, на тренировках! Как они катались! Чемпионы мира и действующие олимпионики и в подмётки не годились им, но… Весь свой громадный потенциал они показывали лишь на тренировках. На них они выдавали прокаты жизни, без единой ошибки. С элементами ультра-си, которые судьи в принципе могли оценить с максимальным коэффициентом.
Но эти парни и девчонки выходили на отбор к национальному чемпионату — обычный этап Кубка России где-нибудь в провинции, где и соперников-то у них, по сути, не было, и даже там они проваливались, выступая перед пустыми трибунами. Занимали последние места в поединках с местными крайне слабыми фигуристами и не могли попасть на чемпионат, не говоря уж про сборную и международные соревнования. Эти фигуристы боялись соревноваться. На тренировках они показывали всё. В соревнованиях — ничего.
Вот такие спортсмены на профессиональном жаргоне были «минус стартовые». Но были и «плюс стартовые». Например, Арина Стольникова. На тренировках у неё многое не получалось. Или на раскатках перед стартом иногда бывали такие эпичные падения, что повергали и болельщиков, и телекомментаторов в шок, заставляя их пить валидол. Вот, мол, и эта дрогнула, и надо ждать провала. Однако Арина, завалившая раскатку, выходила на старт и выдавала чистейшую программу с мировым рекордом, как это было на чемпионате Европы.
Арина была типичная плюс-стартовая. Тренировки заваливала, потому что шла с Бронгаузом неторенными дорожками, постоянно привнося что-то оригинальное в свой вид спорта: разучивая новые комбинации шагов, позиции вращений, заходы на прыжки. Казалось, так невозможно сделать, но она делала и побеждала.
 
Однако и с ней работал спортивный психолог, втирающий мотивационные речи. Потому что рано или поздно у любого спортсмена возникает вопрос: а зачем мне всё это? Не проще ли плюнуть и зажить нормальной жизнью? Ездить на учёбу в университет, потом найти работу, семью… И тогда правильно построенные доходчивые слова давали хороший импульс к продолжению карьеры.
Особенно ярко это проявлялось в детстве, когда Арина брала юношеские разряды, лет в 7–8. Она просто боялась выйти на лёд и соревноваться, стоя у бортика и дрожа, как кленовый листок. Боялась проиграть, ещё не начав соревноваться. Боялась, что плохо оценят. Ведь одно дело — кататься на родном катке с подружками по группе, а тут надо выходить и показывать, чего ты стоишь, перед грозными чопорными взрослыми судьями. И оценивать тебя будут так же строго, как и настоящих взрослых спортсменов. Никаких игр в бирюльки! Правда, тогда основным психологом была мама, мечтавшая, что дочь станет чемпионкой и положившая всю жизнь на это. Сейчас же мама, наоборот, вставляла палки в колеса, желая дочери счастливой жизни вне спорта. И это устраивало всех. Устраивало Люську, вполсилы занимавшуюся, в сущности, не спортом, а физкультурой на льду. Не рискуя ничем. Устраивало маму. Дочь — спортсменка, при деле, не подвержена подростковым соблазнам спального района промышленного города. И вот… В определенный момент это перестало работать. Судя по спрятанной в кладовку спортивной одежде, Люська предпринимала попытки выйти из этой клетки, но успеха не добилась. Теперь это надо делать Арине.
На маму эта речь произвела впечатление. Она недоверчиво посмотрела на дочь, словно засомневавшись, она ли это.
— Ты раньше так не говорила, — отметила она. — Раньше у тебя немного другой настрой был.
— Этот настрой диктовала мне ты! А я повиновалась, боясь тебя расстроить! — обвиняюще сказала Арина. — Но я так больше жить не могу! Это не мой мир! Я хочу заниматься спортом! Хочу заниматься фигурным катанием! Пожалуйста, не души меня, мамочка!
Арина на цыпочках подбежала к Дарье Леонидовне и обняла её, поцеловав в щёку, чем до крайности растрогала маму. А сама при этом начала всхлипывать, всем видом выражая полное отчаяние.
— Детка, пожалуйста, не надо! — расстроенно сказала мама. — Ты же знаешь, это всё для тебя, чтоб тебе стало хорошо… Но… Если ты несчастлива… Так тому и быть! Занимайся фигурным катанием, как считаешь нужным. Только не переусердствуй.
— Да, мам, все будет хорошо… — пробормотала Арина. — Я рада, что ты согласна. Удачного дня! То есть вечера.
— А ты куда? — с недоумением спросила мама. — Неужели на ночь глядя пойдёшь куда-то? Люся, не выдумывай!
— Я схожу лишь на каток! — заявила Арина. — Мне надо проверить кое-чего.
— Вся в отца! — горестно пробормотала мама. — Иди, но чтоб к «Спокойной ночи, малыши» пришла!
— Я не малыш! — решительно сказала Арина и пошла одеваться, попутно думая, а где отец-то? В разводе, что ли? Но спрашивать об этом было неэтично.
К вечеру мороз спал — погода менялась. На улице народа немного, но есть. Арина смотрела на освещенные окна девятиэтажек и вспоминала Иженск, где жила в точно таком же районе. Только хоккейных коробок там не было.
Здесь коробку видать издалека: между домов горит яркий свет и слышны детские и взрослые голоса. Арина думала, что здесь собирается некая подростковая тусовка, но это оказалось не так. Катались люди разных возрастов: и взрослые, и дети, и даже пенсионеры. И чего мама боялась? Да тут народу как в ночном клубе на пати! Арина опасалась, что кататься придётся в одиночестве и редкие зрители будут пялиться на неё, но оказалось наоборот. Олимпийская чемпионка оказалась никому не нужна.
— Люська! Иди к нам!
У катка на деревянной скамейке сидели несколько подростков. Два парня и две девушки. Одна из них — Саша, с которой познакомились сегодня утром. Все они были в коньках. Парни — в хоккейных, Саша — в фигурных. В СССР катание на коньках было довольно популярным зимним видом отдыха, причем ради которого не требовалось приложить больших усилий — кататься можно было везде, начиная от таких вот ЖЭКовских катков, заканчивая ледовыми аренами в СДЮСШОР.