На осколках прошлого

Посмотрев на часы, я направилась в сторону магазина. У Мел было еще минут двадцать на потрахушки прежде, чем нагрянет нравственная полиция в моем лице. Я уже представляла эту анархию, этот хаос, разбой, полное надругательство над моей квартирой. В квартирке, которую я снимала, особо не разбежишься: рисовать негде, что уж тут говорить про секс. Да там, если только, в догги-стайл, согнувшись пополам, можно было что-то, похожее на эротику, изобразить! Отчасти, во мне говорила зависть, я тоже хотела быть знакома с сексом не только опосредованно, через видео-контент, а, так сказать, напрямую. Ну и ладно. В настоящий момент мою голову занимали более прозаичные мысли, а именно — как нарисовать мистера неоригинального тестостерона. Да, да, по этой причине я тащилась через полгорода в этот магазин. Просто потому, что я дура, которая шла тратить последние деньги, чтобы нарисовать напыщенного, прочно обосновавшегося у нее в уме павлина в костюме за три тысячи.
Нет, не павлина, дятла. И он уже целые сутки долбил мозг своими офигенными карими глазами. Меня это достало, конкретно, притом. Придется сублимировать неудовлетворенность в творчество. Секс с красками, как альтернатива сексу с Майклом Митчеллом. Глупо, я знаю. Глупость, вообще, была синонимом моей жизни. Хотелось, как-то, запечатлеть воспоминания о нём. Он — мечта, а я всего лишь Ники Кросс, чьи мечты никогда не сбываются. Нарисую и забуду. Да, именно так и сделаю.
Вернулась домой я в восемь часов. Конечно же, мои мечты о том, что Мел и ее супер-клевый парень уже испарились, не сбылись. Они не только не испарились, но и, все еще, продолжали спариваться. Багз Банни для взрослых, черт возьми! Поставив холст и пакет с красками на пол, я крикнула, чтобы все меня услышали:
— Мел, твою дивизию! Какого черта я слышу мужское сопение из своей комнаты?!
Из комнаты донеслись перепуганные крики, вздохи и даже, пару раз, стоны. Я закатила глаза, старательно держа себя в руках. Скоро буду сублимировать, скоро. Осталось только выгнать из своего дома этот стояк и блондинистую ведьму.
— Я сейчас возьму метлу и вымету вас к чертовой матери, негодники! Ну, я же сказала, что в семь заканчиваю, Мел! Что за свинство?
— Ники, прости, ради бога. — Передо мной появилась Мел, взъерошенная, помятая, завернутая в мою простыню, с довольной, глуповатой улыбочкой на лице. — Мы сейчас сами выметемся.
— Больше никогда… — Я остановилась, пораженная видом ее парня. — Какого хрена он в моем халате?! Мел!!! Ты же знаешь, какой он дорогой, банный! Я его покупала со слезами на глазах.
— Черт, прости, Ники. Том, сними халат немедленно! — потребовала Мел.
— Нет! Я не хочу смотреть на его… На это самое, вы поняли. — Кажется, даже корни моих волос сейчас возгорятся от смущения.
Мел рассмеялась и утащила этого парня в ванную. А я, фыркнув от злости, прошла в комнату. Казалось еще чуть-чуть и даже лампочки заискрятся от моей злости. Все было в полнейшем беспорядке. Анархия даже и близко не описывала состояние моей комнаты. Мел с Томом вышли из ванной, и я, не дожидаясь особого приглашения, всучила им их вещи и, буквально, вытолкала за дверь.
Господи, как меня это все достало! Все, с этого дня — ни одного члена в моей квартире. Только, если он будет намереваться трахнуть меня. А Мел пусть ищет другой бордель.
Забив на беспорядок, я вернулась к долгожданной сублимации. Но дурацкие краски никак не хотели смешиваться в нужный цвет! Я не могла вспомнить, какого точно оттенка были его глаза. Орех или, все же, коньяк? А может, молочный шоколад? Мою размышления прервал звонок в дверь. Если это опять Мел… В общем, ей не поздоровится. А если нет, то лучше бы этот человек проваливал к черту. В квартире была жесть, самая настоящая, даже главный черт ада здесь бы ногу сломил. И как это гости умудряются выбрать самый подходящий момент! Быстренько спрятав начатый портрет и не взглянув в зеркало, я пошла открывать дверь. И, лучше бы я сначала посмотрела в глазок. На пороге стоял тот самый Майкл-тестостерон.
— Коньяк! — Это было моей первой реакцией на него. Удивила я даже саму себя. Зато разобралась с цветом глаз.
— Да нет же, это всего лишь я, Майкл. А Вам, дорогая, не мешало бы проспаться.
— Что? Да как Вы смеете! Пришли ко мне домой и так со мной разговариваете. Что Вы хотели? Костюм не подошёл?
— С костюмом всё в порядке. Решил заехать, познакомиться по-человечески.
— Как всё у Вас просто. Мне кажется, мы уже познакомились. Извините, у меня нет времени.
— У меня тоже нет времени с Вами спорить. Я пройду?
— Нет!
Там такой бардак. Мелани, сучка, прибирать за собой надо! Или не трахаться, вообще, в чужой квартире! Будто только у меня можно веселиться с парнями.
— Почему нет? — спросил Майкл, эротично изогнув бровь. — Вы не одна?
— Да, я не одна.
Нахмурился. Даже разозлился. С чего бы это?
— Кто он? И что Вы делаете? Вы вся в краске.
— А вот это уже не Ваше дело. До свидания.
Я уже, было, начала закрывать дверь, как его ботинок чуть не разнёс ее.
— Что Вы себе позволяете? — Чуть ли не завизжала я.
— Самую малость, — сказал он и зашёл внутрь.
Прошёлся по комнатам, ничего не нашёл. Кроме забытого Мел лифчика, носков ее парня и пары бутылок на кухне. Ну да, я же их почти голыми турнула из квартиры.
— Вы сказали, что не одна. Где он?
— Кто «он»?
— Хватит делать из меня дурака. Где этот мужчина?
— Почему Вы ведёте себя, как ревнивый муж? Точнее, ревнивый осёл?
— Извините. Просто мне хотелось провести с Вами вечер, а я не люблю, когда кто-то вмешивается в мои планы.
— А о моих планах Вы не подумали? Ах, простите, я же и сама не имею права портить ВАШИ планы, Ваше величество.
— Так всё же, где он?
— Да кто, чёрт возьми?
— Кого Вы имели в виду, говоря, что Вы не одна?
— Я имела в виду бардак.
— Что?
— Ну, я и бардак. Мы, как бы, живём вместе. И если сейчас он портит Ваши планы, то, Вы можете его ликвидировать. То есть, прибраться тут.
И опять этот смех, отдавшийся у меня в груди и кое-где пониже.
— Бардак. Весело. Тогда я приглашаю Вас в ресторан.
— К сожалению, я не могу. Я занята.
— Всего лишь один вечер, и я отстану. Обещаю.
— Ладно, хорошо. Мне нужно время, чтобы собраться. Дайте мне двадцать минут.
— Конечно. А я пока налью себе чаю.
— Я Вас не приглашала.
— А я не вампир. Могу и без приглашения зайти.
— Чёрт с Вами, проходите.
Пока этот ходячий стероид обустраивался на кухне, я металась по комнате в поисках приличной одежды. Увы, её не было. Как и денег на неё. Да и необходимости в такой одежде, в общем-то, тоже не было. Но, хвала небесам, нашлось маленькое чёрное платье и красивые ботильоны в стиле «рок» на высокой танкетке. Рок, так рок. Когда нет денег, стиль не выбирают. Наспех собрала волосы в конский хвост, навела марафет: красная помада, чёрные стрелки и тушь. Жаль, подходящего верха нет. Значит, так пойду, не замёрзну. Я прошла на кухню и застала Майкла, трапезничающего за моим столом.
— Я готова.
— Как же часто я слышу от женщин подобные слова.
Спасибо моему природному румянцу за то, что Майкл не заметил, как я покраснела.
— А я не часто вижу незнакомых мужчин, нагло пользующихся моим кипятком и заваркой, особенно, когда им этого не разрешали!
— Ники, так и быть, я возмещу ущерб. Ждите завтра с пачкой чая и термосом. Верну ровно столько, сколько взял.
— Не надо, я прощаю Вам это безапелляционное вторжение в мой дом. Пойдемте, разделаемся поскорей с этим свиданием.
— Вы не замёрзнете? Наденьте куртку.
— Нет, мне и так хорошо. Пойдёмте.
— Куртка.
Точно, мужем себя возомнил. Козёл.
— Выход. — Показала на дверь.
— Ники, оденьтесь, прошу. Замёрзнете и заболеете.
— Не могу. Пойдёмте.
— Что значит, «не могу»?
— А что это может значить? Что я, Ники Кросс, не могу — не имею возможности надеть куртку.