На осколках прошлого

— Я и сам не знаю. Наши отношения пока и отношениями назвать нельзя. Но мы поставим точку, сразу же, как только она придет в себя.
— Прямо сразу точку? Ты даже не дашь ей еще один шанс?
— Точку, в другом смысле. Разберемся, наконец, с нашими отношениями, и вообще, со всем этим дерьмом. По поводу наркотиков, Мелани, ты знала об этом? О том, что она принимает их?
— Упаси Господь! Ники и наркотики. Это слова-антонимы. Нет, она не могла. Я клянусь тебе. Она не могла!
— Вот и я так думаю…
— Мистер Митчелл, можно вас на минуту? — Позвал его приехавший врач, приоткрывая дверь.
— Да, конечно. — Майкл наклонился к Ники и поцеловал ее в лоб. — Я вернусь, моя девочка. А ты спи, — и вышел.
***
На следующий день мне стало гораздо лучше. Солнышко стучалось в жалюзи, воздух был свежим и приятным. Я вдохнула полной грудью, все еще не открывая глаза. Ах, как хорошо! И в голове проносятся смутные воспоминания о том, как Майкл держит меня за руку, шепчет что-то очень-очень приятное…
Открыв глаза, я никого не увидела, и мне стало грустно. Очень. Хорошее настроение моментально испарилось. Майкл, наверное, подумал, что я чокнулась, и тихо ушёл. Вот, что он шептал мне вчера. Что уходит. А Мел… Мел просто устала, сколько можно тут сидеть. Я закрыла глаза и начала считать до десяти, чтобы не заплакать. Когда было уже девять, дверь открылась, и вошёл Майкл с пакетом, а за ним — Мел с коробкой. Оба посвежевшие, отдохнувшие.
— Ники, ты уже проснулась! — воскликнула она, подбегая ко мне.
— Ох, Мел, потише. Прошу, — засмеялась я.
Она обнимала меня целую вечность. А я была так счастлива. Слезы, которые просились наружу от мысли, что я осталась одна, теперь навернулись на глаза уже от радости.
— Ники, мы принесли тебе… кое-что. Мелани объяснит. А после — нас ждёт серьёзный разговор, — разрушил мою радость Майкл.
— Хорошо, — страдальчески вздохнула я. — Мате Хари придется расколоться. Только обещай сильно не пытать.
Мел вытащила из пакета журналы, которые мы с ней читали когда-то. Я взяла один в руки и тихо хихикнула. Из этого журнала мы вырезали буквы, чтобы отправить анонимное письмо ее бывшему доставучему дружку. Фильмов пересмотрели. А в коробке были две маленькие мягкие игрушки. Микки и Минни Маусы. Ну, что может омрачить эту безграничную радость? Только серьёзный разговор после. Фиг с ним. Я рассматривала игрушки и улыбалась, как дурочка. Больше я не буду ничего таить, никакой лжи, никаких игр. Я и так дошла до края, дальше идти некуда…
— А теперь, Ник, рассказывай, — прервал мои мысли повелительный тон Мел.
Черт, еще и Мел придется посвятить во все тайны. Боже, дай мне сил.
— Это обязательно? — глуповато спросила я, все еще надеясь, что пронесет.
— Обязательно, Ники Кросс, — отрезал Майкл.
— Начни с того, откуда в твоей крови взялись наркотики, дорогая моя? — Мел встала, руки в боки. — Сколько я тебя знаю, Ник, ты никогда не была слабачкой или дурой, чтобы принимать эту гадость!
— Да, ниоткуда, клянусь. Я не принимаю, и никогда не принимала наркотики. Мел, ну, вспомни, как мы высмеивали придурков с ютуба, которые под спайсом творили невесть что? Я даже не курила никогда! Какие, к черту, наркотики?! Ваш доктор — идиот, что-то напутал.
— Ники, ты порезала себе вены под действием наркотиков. Причём, сильнодействующих. Поверь, доктор — не идиот. Просто потому, что это не его выдумки, а результаты множественных тестов и анализов. Я заставил их перепроверить все трижды, и только после этого вынести окончательный приговор. И ты, Ники, осуждена за употребление наркотиков, — грозно произнес Микки и склонился надо мной, сканируя меня взглядом.
Что за чушь? Почему они мне не верят? Что еще я должна сказать?!
— Майкл, прекрати! Я не резала себе вены и не принимала наркотики. Сколько раз мне это тебе повторять? Хватит обвинять меня во всякой чуши!
— Посмотри на свои руки, Ник, — встряла Мел.
Ой, сейчас посмотрю и им покажу. Достали уже.
— Чёрт, — потрясенно выдохнула я. — Че-ерт.
— Вот именно, Ники. Что это? Может, мы с твоей подругой слепые? Или такие же идиоты, как доктор?
Это бинты на запястьях и боль... Я, правда, порезала вены…
В шоке я уставилась на Майкла, потом на Мел. Скажите, что меня покусали пчелы или собаки, но, что я не резала вены! Скажите это, мать вашу!
— Я не помню, как делала это. Да, мне было очень плохо, но я не самоубийца. Никогда не мечтала порезать себя. Верьте мне, это правда! — почти плакала я.
— Мы верим тебе, Ники. Мы любим тебя, — ласково сказала Мел, беря меня за руку. — Поэтому, просто расскажи, что случилось. Что произошло в тот вечер?
Мел же ничего не знает. Сейчас кому-то из нас с Майклом будет плохо… А, может, даже — больно.
— Мы поссорились с Майклом. Сильно поссорились. Я убежала от него.
Ого! Да, она сейчас прожжёт его взглядом. Надо спасать Микки.
— Точнее, я отказалась быть его девушкой.
Теперь этот взгляд был направлен на меня. Видимо, получим мы оба.
— Но почему, Ники? Ведь ты говорила, что он тебе нравится. Ты говорила, что почти…
— Стой! Не надо договаривать, — успела остановить ее я. — Не надо Майклу цитировать весь мой бред, ладно?
Только не говори, не говори ему этого!
— Она говорила, что почти любит тебя. Влюбилась — точно. И чувствует, что это почти любовь. Вот так. Хватит скрываться, Ники. Имей смелость сказать ему в лицо то, что постоянно говоришь за спиной!
Поздно.
— Ты так говорила? Тогда, что всё это значит? Что значит этот цирк, Ники? — обратился ко мне Майкл.
— Мел все врет, — выпалила я, не успев даже подумать.
— Хм… даже так. Посмотрим, пройдешь ли ты тест на правду.
Я не успела и рта раскрыть, как он наклонился ко мне и поцеловал. Жадно впивался губами в мои губы, раздвигая их и хозяйничая внутри языком. Мы же не одни…Что он делает… Но думать, когда он так безапелляционно вторгался в мой рот, заявляя свои права, было невозможно. Майклу, видимо, было плевать на то, что мы устроили шоу на глазах моей подруги. Он лишь углублялся в своем поцелуе. Пришлось остановить его, хотя абсолютно не хотелось!
— Что ты скажешь теперь, феечка?
Мел усмехнулась, пряча улыбку. А я показала ей язык и вернулась к Майклу.
— Да, это правда.
— Что именно — правда? — издевался он надо мной.
— То, что я люблю тебя! Понял? Люблю.
— Глупышка, Ники, — нежно прошептал он и щелкнул меня пальцем по носу. — Я тоже тебя люблю. И признаваться в этом совсем не больно.
Я улыбалась, как солнышко с картинки какой-нибудь детской книги. Действительно, совсем не больно.
— А теперь вопрос первостепенной важности. Зачем тебе нужны были деньги?
— Какие деньги? — опять Мел.
— Стоп! Давайте всё по порядку.
Набрав в лёгкие побольше воздуха, я начала свой рассказ. С самого начала. От момента, как я родилась. Что называется - вспомнить все. Слёз не было, лишь холодная решимость всё рассказать и отрешённость. Всё это происходит не со мной. Это не я. Итана не было в моей жизни. И Доминик Кросс — просто мой однофамилец. Я это все придумываю про какую-то бедную Ники. Так было проще, иначе я бы никогда не сделала этого, никогда не рассказала ему правду. Я в подробностях описала грандиозный скандал, сопутствовавший отставке моего отца, о том, как у него поехала крыша, и он стал неуправляемым. И мы плавно подошли к компромату и сложившейся ситуации.
—…И теперь мой отец меня шантажирует, — закончила я.
— Он бил тебя? — испуганно воскликнула Мел. — И ты, всё это время, скрывала это от меня?
— Прости, Мел. Но к тебе ведь это не имеет никакого отношения. Зачем тебе знать об этом дерьме?
— Ты права. Это дерьмо не имеет ко мне никакого отношения. Ко мне имеешь отношение ты! А теперь, строя логическую цепочку, можно сделать вывод, что и дерьмо меня тоже касается.
— Ладно, прости меня еще раз. Зато теперь стало гораздо легче.