На осколках прошлого
— Вы опозорили меня, я — Вас. Что не так? И я не понимаю одного. Как я Вас опозорил? Я прислал вам дорогое платье, туфли, украшения. Этим я обидел Вас, мисс Кросс?
— Нет. Ладно, все, я молчу. Все равно, ничего хорошего сказать не могу.
Нам принесли еду, и мы уставились каждый в свою тарелку. Я, впервые в жизни, не знала, что сказать. Непривычное чувство — молчать. Нельзя мне с мужчинами общаться, я не создана для этого. Папаша всегда был прав, я — осколок жизни, и никому не нужна. Стало совсем грустно. Эх, и поесть на халяву не получится, аппетит пропал.
— Ники, может, поедем ко мне? Выпьем вина, посмотрим…
— Нет.
— Почему?
— Потому, что я не шлюха.
Майкл прокашлялся, явно, не ожидая такого поворота. Как же ему это все надоело! Чертов ее характер! Почему она не может вести себя, как нормальная девушка?! Обязательно, нужно выпускать когти и колючки.
— Не знаю, что с Вами не так, но мне это надоело, — сказал он и встал, подзывая официанта и прося счет.
— Куда Вы?
Майкл, даже не оглянувшись в мою сторону, оставил деньги на столе и вышел. Пришлось его догонять. Да куда он шел, черт возьми?!
— Майкл! Я не успеваю за Вами! Попробуйте походить на этих адских каблуках. Кто их придумал? Ничего человеческого в нем не бы… — Моя речь оборвалась, когда он подхватил меня на руки и пошел дальше.
Я решила заткнуться, и просто наслаждалась прогулкой в его сильных руках. Он со мной на руках молча шел по улице и остановился только у Cannal Walk. Здесь Майкл поставил меня на ноги, я схватилась за ограждение и вдохнула полной грудью. Свежий воздух развевал волосы, ночной Ричмонд, подсвеченный огнями фонарей, завораживал. Руки Майкла обняли меня сзади, и я почувствовала его мощное тело, когда он тесно прижался ко мне.
— Ники, в гости приглашают не только шлюх, — прошептал мне на ухо.
Что он делал… Все это было чертовски романтично.
— Но Вы, все равно, меня не трахнете.
— Господи, как тебе пришла идея создать женщин? — Задал риторический вопрос Майкл и опять поднял меня на руки.
На этот раз он посадил меня на скамейку и… снял с меня туфли.
— Что, уже забираете подарки обратно? Платье не отдам, пока не окажусь дома. А еще мои любимые найки стали ни на что годны… — пожаловалась я.
— А зачем Вы в них ходили по грязи?
— Чтобы Вы не пошли со мной на свидание.
— Глупо. Зато, честно, — по-доброму улыбнулся он, и я снова оказалась у него на руках.
— Чего Вы меня, как куклу, туда-сюда таскаете? То с рук, то на руки.
— Замолчите. Прошу.
— Окей.
Я уткнулась ему в плечо, оценивая дорогую ткань пиджака, и улыбнулась. А мне нравилось находиться рядом с ним, как бы я ни строила из себя сучку…
Когда я, в одиннадцать часов ночи, упала на кровать в своей, подчёркиваю, своей квартире, ни о чём думать я уже не могла. Этот вечер измотал меня конкретно. Он, похоже, потешался надо мной. Я не понимала Майкла. И просто ему не верила. Искренне это все, ага, конечно. Осталось вытерпеть ещё одно свидание. И всё. Когда оно будет, не знаю, но, чем позже, тем лучше, а может, он передумает, и тогда уже — никогда. На этой оптимистичной мысли я провалилась в глубокий сон.
Глава 6.
День сегодня выдался исключительно дурацким. Погода радовала, а вот настроение — нет. В последние дни меня все чаще одолевала грусть, в голове роились ненужные мысли, перебивая своим монотонным жужжанием едкие шуточки и саркастические замечания. На улице было тепло и солнечно, поэтому, недолго думая, я накинула белую, свободную футболку, джинсы-скинни, легкую накидку сверху, обула белые кеды и отправилась на пляж. Слава всем богам, в эти утренние часы людей почти не было. Тишину изредка нарушало тявкание собак, которых я про себя называла лысыми крысами, что немного мешало моему уединению. Забравшись повыше в дюны, я спряталась от всех за каким-то кустом.
Накидка пригодилась — послужила подушкой для моей пятой точки. Я достала наушники, нажала кнопку «play», и мир перестал для меня существовать. Необъяснимая магия музыки: только в наушниках зазвучит до боли любимая мелодия, границы стираются. Душа наружу, и никаких масок. Клоун устал смеяться, у клоуна скоро закончатся силы.
«Грусть, ты не уходишь, и не уходи.
Расскажи, как там твоя жизнь,
Нам до мая далеко, не спеши».
Я вздохнула и закрыла глаза, прислоняясь к дереву. "Расскажи, грусть, как там твоя жизнь. Хотя, я знаю все о тебе, ведь ты — это я". Зачерпнула в ладонь песок и выпустила его со вздохом. Черта с два, как давно я не была наедине с собой! Майкл стал причиной моей грусти, катализатором для выхода всего накопившегося во мне дерьма наружу. Уже довольно долгое время я не возвращалась мыслями к отцу, Итану, матери… Их не было в моей жизни, отныне и навсегда. А мама, так вообще, была мертва.
Дурацкие слезы! Я со злостью стукнула кулаком по песку, прибавляя громкость.
«Когда в ладони остался лишь песок,
Ты понял, что привкус крови и болевой порог —
Лишь ступень для рывка...»
Зажмурилась, не помогло. Глупая слеза, все равно, скатилась по щеке. Всего лишь двадцать… Где эта красочная жизнь, которую вечно рисуют в книгах и кино? Почему же, вместо радости и улыбок — отравляющее душу одиночество? Вместо принца на белом коне или, просто, хорошего парня — придурковатый кот и телек с сотней каналов, чтобы скоротать вечер? Почему вместо семьи — папаша-алкаш?
Нет, нет, я же — Ники Кросс! Та самая Кросс, чей рот никогда не закрывается, шуточки не кончаются, а сама она вечно смеется, и никогда не плачет. Но, сколько бы я себе ни приказывала собрать сопли и утереть слезы, не получалось. Еще этот Майкл-Тестостерон пристал. Знал бы он, как я хотела с ним переспать. Да все, что угодно, я хотела с ним. Настоящих мужчин в моей жизни можно было по пальцам посчитать: Спайдермен, Бред Питт и… пожалуй, все. Отец всегда был куском экскрементов, его друзья — тоже. Никакого примера с самого детства. И мамы не было рядом, чтобы защитить… Майкл виделся мне настоящим мужчиной, живым и таким легким на подъем. Что-то же заставило его остановить свой взгляд на мне? Только, вот, не верила я, что это была искренняя симпатия. Слишком просто.
Прошла ровно неделя с нашего «свидания» с мистером Митчеллом, а он так и не объявился. Наверное, решил, что я не заслуживаю его царского внимания. И он прав. Я вела себя, как дура, и не жалею об этом. Результат налицо — он отстал от меня. Отчего же тогда бабочки не сбивали крылья в пыль, летая в брюшной полости? Притихли, предательницы.
Раз всё так «хорошо», и «душа поёт», я решила порисовать. Свернула свой мини пикник с грустью и одиночеством и направилась домой. К ним же…
А кого мне рисовать, как не мистера-раздутое-самомнение? Его и буду дорисовывать. В тот раз не успела с ним закончить, остановилась на дилемме с выбором цвета глаз. Процесс пошёл бы быстрей, будь у меня натурщик, но об этом глупо было и думать. Лицо я решила пока детально не прорисовывать, пусть останется в общем виде. Займусь-ка я телом. О да, телом… Мысли, типичные для двадцатиоднолетней девственницы. Стоп, почти для двадцатидвухлетней. Двадцать первого октября произошло сие недоразумение — родилась я. Месяц, и можно отмечать двадцатидвухлетие безрадостного существования. Уже предвкушаю, как буду отмечать это знаменательное событие. Разгуляюсь, так разгуляюсь — позволю себе-таки килограмм конфет за раз и чай, коллекционный, который рука не поднималась купить. Это грустно. Я знаю. Но без конфет и чая будет еще грустней…
Так, за рисованием портрета и мыслями о бесцельно прожитых годах, я провела большую часть утра. Остановилась только, когда зазвонил, а точнее, истошно зарычал мой телефон, оповещая меня о том, что пришла смс-ка. Надо сменить Bring me the horizon на стандартный звонок, а то окружающие боятся моего увлечения тяжелым роком. Интересно, от кого сообщение? Чаще всего мне приходят сообщения о том, что закончились деньги на телефоне. Но я недавно пополняла счёт. Очень интересно. Поглядим-ка... Так, интуиция меня не подвела.