Академия сумрачных странников. Кошмары на выгуле
– Ты точно на меня с луны свалился, – хмыкнула я. – Такое чудо в перьях могло свалиться только оттуда.
Еще раз подозрительно просканировала Рэйеса. Но нет, на наваждение не похож, обычный человек из плоти и крови… Любопытный у него побочный эффект после амнезии, что он аж заснуть, как обычный человек, не может. Интересно, с чем это связано? Кто, чем и зачем пришиб его до такого состояния?
– Интересно, каково это – видеть обычные сны? – продолжил рассуждать Рэйес. – Ты же умеешь спать по-обычному, да? Можешь мне рассказать, каково это – видеть сны первого уровня сновидений глазами сновидца? Я вчера попытался специально так заснуть, чтобы получить ответ на практике, но у меня ничего не вышло.
– Ну… Это приятно. Расслабляешься, в голове мелькают сумбурные картинки. Иногда весёлые, иногда грустные, иногда сюжетные, порой – бессмысленные. Часто – просто набором разрозненных клочков сновидений. И никогда не знаешь, что увидишь завтра и даже в следующий момент во сне. Мне нравится эта неопределенность. Сумрачные странники обычно предпочитают не контролировать собственные сны, когда спят. Мы просто отдаемся воле подсознания. Наш мозг получает ежедневно, ежеминутно очень много информации, потом в странных образах выдает ее нам во сне. Это интересная игра со своим внутренним «я». То, что мы часто не понимаем и отрицаем в себе по жизни, выливается на нас во снах в аллегоричных образах. Зная это и умея анализировать сны, можно многое о себе понять.
– А как спят сумрачные странники? Где? Если ты говорила, что большую часть жизни проводишь в материи сновидений…
– Во сне и сплю, – хмыкнула я. – У каждого сумрачного странника на втором уровне сновидений есть своя спальня, так сказать. Свое особое пространство, куда невозможно войти без персонального приглашения.
– И как оно выглядит, это пространство?
– У всех по-разному. Мы создаем свое защищенное пространство, где можем отдохнуть, набраться сил. Сумрачные странники спят, конечно, в два раза меньше обычных людей, но все равно спят. Именно что ложатся в кроватку, накрываются одеялком и сладенько спят. И даже сны видят, самые обычные, ага. Ну, если не ставят себе целью снить что-то определенное.
– Значит, сумрачные странники спят и видят обычные сны, но при этом сами находятся во сне, – задумчиво протянул Рэйес, продолжая увлеченно меня массировать.
– Ага. Такой вот сюр.
– Не понимаю, зачем спать, если вы и так вроде как спите, ну да ладно… Ты мне лучше вот что расскажи: как выглядит твое персональное пространство, где ты набираешься сил?
– А тебе какое дело? Это довольно личный вопрос в среде сумрачных странников, имей в виду. Как ты понимаешь, в свою спальню мы пускаем лишь единичных людей.
– Ну, я интересуюсь, чтобы понять твои вкусы. Надо же мне знать, как обставить свое спальное ложе во сне так, чтобы тебе оно понравилось.
– Каким таким местом я связана с твоим личным пространством сновидений?
– О, вот я как раз и покажу, каким местом! Да ты не переживай, прямо сейчас тебя туда не потащу, но потом ты же будешь со мной спать, а мне надо знать, какой интерьер спальни тебе нравится, а то вдруг не смогу угодить, неловко выйдет, – как ни в чем не бывало продолжил Рэйес, игнорируя мое взбешенное рычание и снова с силой удерживая меня на месте, не давая подняться.
Я со стоном уткнулась лбом в подушку и всё-таки пару раз постучалась об неё. Не так эффектно, как об стену, конечно, но лучше, чем ничего.
– А как же живут семьи сумрачных странников? – поинтересовался Рэйес. – Я пока не слышал ни об одном ребенке с таким развитым даром. То есть такие родители не могут постоянно находиться во снах, они будут вынуждены жить со своим чадом в реальном мире. Ну и как же тогда они живут?
– Среди нас мало тех, кто продолжает свой род. Способность ходить по сновидениям редко передается по наследству, обычно этим даром мироздание наделяет людей в каком-то хаотичном порядке, как мне кажется. Ну, во всяком случае, я какого-то строгого критерия не заметила… Хотя нет, один точно есть – стремление к одиночеству. Может, это очень даже важный нюанс, как знать. А те, кто заводят семьи, ну… По-разному они живут. Честно говоря, это редко счастливые семьи, потому что родителям приходится надолго оставаться в реальном мире, тогда как магический дар настойчиво тянет их в сон. Для молодой мамы это огромный стресс – испытывать необходимость быть рядом с ребёнком и при этом чувствовать внутренний зов магии погрузиться в материю сновидений, уйти туда всей сущностью. Как тут не поехать крышей? Многие и едут, если честно. Особенно когда их мужьям это быстро надоедает, и они почти всё время проводят в материи сновидений. Так что… Романтических пар среди наших коллег много, конечно, мы не роботы, и любить нам никто не запрещает, но обычно это просто супружеские пары без детей, либо вечно недовольные жизнью матери-одиночки, которые ждут не дождутся, когда их ребенок достигнет совершеннолетия и начнет жить самостоятельной взрослой жизнью. Но даже если не брать в расчет печальные примеры, то сумрачные странники все равно редко создают счастливые семейные супружеские пары. И если мужчины еще как-то больше в этом заинтересованы, то девушки – сильно в меньшей степени.
– Почему?
– Нас трудно удивить, – хмыкнула я. – В наших сновидческих способностях есть большое благо и большой минус. Потому что нам открыт бесконечно прекрасный мир сновидений, где мы можем попробовать всё. Вообще всё. Некоторым даже хватает романтики во снах. Мол, зачем тратить время на попытки наладить контакт с настоящими мужчинами, если можно еженощно видеть во снах что угодно?
– Но это же совсем не то, – покачал головой Рэйес. – Все равно что постоянно есть только консервы вместо обычной еды. Жить можно, и даже вкусно поначалу, да вот только это даже близко не сравнится с настоящей едой.
– Зато можно снить исключительно то, что нравится, и не тратить время на скандалы и расстройства, – хмыкнула я. – Да и всё относительно: сумрачных дел мастера, вроде меня, в какой-то момент и есть начинают во сне, и еда эта для меня ничем не отличается от реальной. Но я с тобой согласна, в плане отношений это действительно суррогат.
– А ты? Пробовала такую сомнительную романтику в сновидениях? – негромко спросил Рэйес.
– Пробовала. Но не оценила. Так себе удовольствие воображать отношения даже в самом реалистичном сне, попахивает клиникой. Ты правильно сравнил с консервами: первое время вкусно и вполне интересно, а потом осознаешь, что всё это тлен и не более чем сон. Поняла также, что реальные отношения хороши своей непредсказуемостью.
– О, а я в этом мастер, не так ли? – тут же отреагировал Рэйес.
А потом нагнулся и неожиданно коснулся губами моей спины где-то под лопаткой. От короткого поцелуя меня бросило в жар, будто я с разбегу плюхнулась в чан с горячей водой.
Ох-х-х…
Глава 10. Странное место
Пока мой мозг пребывал в стадии перехода из обычного состояния в жидкое, Рэйес всё так же резко отодвинулся от меня, как-то очень быстро и ловко застегнул на мне лиф, будто упражнялся в этом ежедневно и по несколько раз в день, и деловым голосом произнес:
– Ну, я закончил, влил в тебя достаточно энергии, чтобы сделать тебя более упругой. Уверен, теперь у нас получится пройти через сон как надо и куда надо. Можешь одеваться.
Я глупо захлопала глазками, все еще пытаясь прийти в себя после резкой смены положения вещей.
А что, а в смысле? А где-е-е продолжение поцелуя?..
Мысленно дала себе затрещину за неуместные глупые мысли и поспешила одеться. Застёгивала пуговицы на рубашке так нервно и быстро, что не сразу попала в нужные петельки, пришлось расстёгивать и застёгивать обратно. Рэйес наблюдал за всем этим с коварной улыбкой мужчины, точно знающего, что творится в голове у женщины, которую он намерен укрощать и соблазнять своими методами.
– Ну что, идем?
Он приобнял меня, когда я оделась и была готова к дальнейшим нашим передвижениям.