Постовой
– Опять пусто, зеро.
– С чего ты так решил?
– То есть? – товарищ был озадачен. – Ну, ковыряется бригада путейцев с дистанции пути, рельсы подваривают, генератор работает. Что такого?
– Ага. Только один из бригады с какой-то железякой в гаражи ушел десять минут назад и не вернулся. Он что, ссыт так долго, что ли? Пошли, послушаем и поищем парня, может быть ему плохо стало.
В черном и безмолвном ряду гаражей, ближайшем к железной дороге, кто-то осторожно лязгал металлом и вполголоса матерился. Дима решительно двинулся вперед, пришлось повиснуть у него на плечах:
– Ты куда пошел?
– Так там…
– Стой, не мельтеши, давай отойдем.
Отойдя метров на сто в сторону, я тщательно проинструктировал напарника, а потом вызвал по рации «двести девятый» автопатруль, молясь, чтобы он ответил на мой вызов.
Минут через пятнадцать старшина Окунев доложил о готовности. Еще через десять минут Дима, со скандалом загнанный на крышу гаража, откуда он, распластанный, как камбала, наблюдал за работой бригады железнодорожников, периодически угрожая, что его изгвазданную форму стирать буду я, доложил, что мужики в оранжевых жилетах стали что-то носить из гаражей.
– Саша, пошел! Они что-то грузят в прицеп, – шепнул я в микрофон, получив в ответ короткий тональный сигнал – ответ от Окунева, что он все понял и едет к нам.
– Дима, слезай, пошли потихоньку.
Выйдя к гаражам, стоящим напротив места работы бригады, мы обнаружили приподнятый мощным домкратом с одного угла гараж и двух железнодорожников, тревожно наблюдающих через узкие щели за милицейским УАЗом, возле которого невысокий старшина Окунев о чем-то весело трепался с их коллегами, продолжавшими изображать созидательный труд на линии железной магистрали.
Нам удалось подойти вплотную к двум замершим в ожидании парням в оранжевых жилетах, так как звуки работы двух не самых тихих отечественных двигателей – «уазика» и сварочного генератора, заглушали наши крадущиеся шаги.
Своего «клиента» я взял сзади, за шиворот одежды, крутанув ворот его кофты сразу на полный оборот, чтобы немного придушить мужчину, не дав ему возможности обернуться ко мне. Ошалевший от неожиданности мужик послушно поднял руки и, понукаемый мной, поплелся к своим коллегам, обстановка возле которых радикально изменилась. Окунев и его водитель, старшина Репанов, как чертик из коробочки скаканувший из салона автомобиля, как два маленьких бультерьера свирепо держали за рукава спецовок, каждый сразу по два, немного растерявшихся мужиков. Пятый член бригады, оставшийся без их опеки, бросился в сторону бесчисленных путей железной дороги, но успел сделать всего два шага. Дима Ломов все-таки исполнил свою мечту, бахнул в воздух предупредительный выстрел, прямо над ухом своего конвоируемого. На этом всякое сопротивление путейцев было закончено, все стояли с поднятыми руками, кроме Диминого клиента – одной рукой он осторожно держался за контуженное близким выстрелом ухо. Затем началась обычная рутина: вызов следственно-оперативной группы, осмотр гаража и прицепа, куда уже были погружены четыре покрышки и лобовое стекло, снятое со стоящей в гараже вазовской «копейки».
– Паша, а все-таки, зачем мы ждали, пока они машину раскурочат? – Дима шагал рядом со мной, счастливо насвистывая, позабыв о своих испорченных о ржавую крышу гаража брюках и форменной рубашке.
– Братан, если бы мы сразу туда пошли, то в лучшем случае прихватили бы этих двоих ухарей, которые только пытались вскрыть гараж. А когда следователь под протокол изъял в рабочем прицепе похищенное имущество, никто из бригады не может сказать, что он был не в курсе дела. А семерых раскручивать на все совершенные раньше кражи гораздо проще, чем двоих.
Глава одиннадцатая. Кадровая комиссия
Май одна тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года
«Статья 145. Грабеж. Ч. 2:
Грабеж, совершенный повторно, или по предварительному сговору группой лиц, или соединенный с насилием, не опасным для жизни и здоровья потерпевшего, либо причинивший значительный ущерб потерпевшему, – наказывается лишением свободы на срок до семи лет».
В этот вечер ничего не предвещало беды. Шел я из гостей, немного «под градусом», через знакомую до боли территорию своего поста, надеясь через десять минут спуститься в метро, а там и до дома совсем недалеко, но судьба распорядилась иначе.
Из-за единственного в округе столба с работающим уличным светильником навстречу мне шагнул долговязый парень, на вид лет восемнадцати.
– Слышь, земляк, не торопись. Деньгами бы надо поделиться!
Я оглянулся – со всех сторон, словно мухи на говно, из темноты спешили тени. Шестеро, толпятся, окружив со всех сторон, нетерпеливо переминаются, чувствуя развлечение над стопроцентной жертвой, очень хреново. Биться с ними не вариант, шестеро меня запинают, даже не запыхавшись. Еще оставался шанс «добазариться», разойтись краями, но шанс испарился, когда в круг мерцающего электрического света шагнул седьмой – Рыжий. Узнавание, радость от нечаянной встречи, предвкушение – эмоции промелькнули на его лице, рот раскрылся в восторженном крике:
– Пацаны, а это же…
Я двумя руками ухватил своего знакомого за тонкую кофту и с силой дернул его так, что лицо Рыжего смачно впечаталось в металлический столб, затем, не теряя темпа, взревев, как раненый кабан, я оттолкнул плечом замершего в растерянности долговязого и помчался в спасительную темноту. Бег никогда не был моим любимым времяпровождением, но сегодня я отдался этому занятию всей душой. Мои визави растерялись, потом поднимали мычащего от боли и обиды Рыжего, то, се… Звуки погони за спиной раздались только через двадцать ударов сердца. Забежав за угол здания школы, я спрыгнул в приямок третьего от угла подвального окошка и, сжавшись, притаился в тени. Топот ног, азартные крики преследователей, удаляющиеся от моего укрытия, кто-то, матерясь, прохромал мимо – все это время я опасался даже дышать. Наконец все стихло. Я осторожно высунул голову из своего укрытия, прислушался, затем вылез из бетонной ямы и выглянул за угол. Под фонарем, держась за столб одной рукой и задрав голову вверх, чтобы не замарать одежду текущей из носа кровью, стоял несчастный Рыжий, чей разбитый нос с видом знатока осматривал еще один знакомый мне персонаж – Коля Сапожников, по кличке Сапог. Третий, которого я не знал, заботливо поддерживал Рыжего за плечо. Значит, где-то там, в темноте, меня разыскивают еще четверо, вероятно, разбившись на пары. Ну, это уже значительно легче. Не выходя из тени кустов, я проскользнул мимо громко матерящихся парней и быстрым шагом двинулся к метро.
– Разрешите? – ровно в десять утра я вошел в кабинет заместителя начальника отдела по политической подготовке. В кабинете, кроме хозяина, подполковника милиции М., присутствовали другие официальные лица, из которых я знал только своего ротного.
Я сделал один строевой шаг и по форме доложился о прибытии по приказанию, с тупым выражением лица уставившись на ухо замполита. Подполковник делал вид, что изучает документы, лежащие перед ним, не замечая моего присутствия, остальные с индифферентным видом любовались портретом Горбачева М. С., висящим над головой подполковника М. Наконец замполиту надоело валять дурака и он поднял взгляд на меня:
– Ну и что ты тут шагистикой занимаешься, лучше бы дома так шагал, а то жалобы на тебя не успеваем разбирать…
Мой ротный не выдержал и ухмыльнулся. Подполковнику М. это не понравилось:
– Сергей Геннадьевич, я что-то смешное здесь говорю?
Ротный встал и пальцем потыкал в какую-то бумажку, лежащую перед замполитом, очевидно в жалобу, где, уверен на сто процентов, меня как раз и обвиняли в хождении строевым шагом под дверью соседки в ночное время. Замполит выпучил глаза, но справился с ситуацией и стал просматривать другие жалобы, заявления и коллективные обращения.