Триединый (СИ)

В свою очередь, парень продолжал в упор рассматривать меня. Смазливый, как девчонка — никогда таких не переваривал. Хотя, челюсть довольно жесткая, мужская.
Я вызывающе дернул подбородком вверх: типа, чего тебе? Мелкий говнюк одновременно со мной сделал то же самое.
Здрасьте! Он, что, думает, мне влом будет выйти?!
Я сделал шаг к шкафу с окном. Синеглазый гаденыш, словно дразнясь, тоже приблизился. Надо сказать, я немного прифигел от такой наглости. Несколько мгновений мы буравили друг друга взглядами.
— Исчезни, — тихо сказал я.
Губы шкета шевельнулись одновременно с моими. После он еще более нагло выставился на меня.
Надо же встретить такого неадеквата: мало того, что пялится, так и еще ведет себя вызывающе! С одной стороны, хотелось выйти и, как минимум, дать ему подсрачник. С другой — еще со школотой я не связывался…
Постояв в раздумьях, я решил, что у меня есть дела поважнее, чем выяснять отношения с малолетним долбоклюем. Не сдержавшись, я на прощание небрежно ткнул в его сторону рукой с выпрямленным средним пальцем и шагнул к двери. И тут же затормозил, краем глаза уловив, что он сделал то же самое. В смысле, показал мне фак.
Возмущенный, я подошел к самому шкафу.
— Слышь ты, — прошипел я, чтобы не разбудить женщину, — совсем страх…
Тут я заткнулся, с запозданием начиная прозревать. Протянув руку вперед, между полок, коснулся стекла. Шкет сделал то же самое.
Не, не, не! Этого не может быть…
Сжав руку в кулак, я последовательно показал пять, два, один и три пальца. Пацан идеально отсинхронил мои действия.
Я покачал головой: невозможно. Это не может быть отражением. Ведь это же не я! Но… как тогда он узнал последовательность жестов?
Уже зная правду, но все еще отрицая ее, я провел последнюю проверку. Широкие полки перекрывали большую часть видимости, и перед моими глазами было лишь лицо парня. Засунув голову прямо в шкаф, я добился некоторого увеличения обзора. И позади белобрысой головы увидел верхнюю часть спинки кресла и белые волосы дремлющей женщины.
Как бы лучше описать мое состояние… я был оглушен. Если раньше у меня имелись хоть какие-то предположения, позволявшие объяснить окружающую обстановку, то отражение в зеркале истолкованию не поддавалось. Если не считать варианта, что я рехнулся.
Совершенно сбитый с толку, я прошествовал к двери, повернул металлическую ручку и переступил порог.
Узкий полутемный коридор тянулся в обе стороны от меня. С одной, он заканчивался серой стеной в заклепках, с другой — металлическими ступенями, ведущими наверх. Выбор был вполне очевиден. Я направился к лестнице, миновав по пути несколько дверей, похожих на ту, из которой вышел.
Ребристые железные ступени холодили босые подошвы. Придерживаясь рукой за шершавый поручень, я поднимался к прямоугольному люку, в который лился яркий солнечный свет.
Щурясь и прикрывая глаза предплечьем левой руки, я вышел на палубу. Справа от меня вздымалась стальная громада надстройки. Слева, метрах в трех, тянулся фальшборт. По палубе неторопливо прогуливались странно одетые мужчины и женщины. Заметив меня, некоторые улыбались. Но большинство банально игнорировали.
Вдыхая морской воздух, я, чуть пошатываясь, прошелся вдоль борта. Приблизившись к ограждению, положил на него дрожащие ладони и стал смотреть на воду. В отличие от остального, море выглядело привычно. Разве что было чуть ярче и синее — как в рекламных буклетах, приглашающих в туры в южные страны.
Ошалело глядя перед собой, слыша плеск воды и обрывки разговоров, я сунул в рот мизинец и прикусил. Было очень больно, глубокие вмятинки от зубов покраснели. Нет, это определенно не сон. И не галлюцинация. И не…
Я выдохнул. Нервное возбуждение вдруг схлынуло, накатила усталость. Или, может, это была защитная реакция организма, призванная защитить от шока? Как бы то ни было, беспокойство почти полностью ушло. Меня охватило состояние, близкое к безразличию. Сложив руки на перилах, или как это называется на корабле, я согнулся и положил на них подбородок. Не отрывая взгляда от морской синевы, думал, что, возможно, умер и попал на корабль, везущий души в какой-нибудь рай или ад.
 
— Виктор! — в раздавшемся где-то позади крике слышалась тревога. — Виктор!
Люди на палубе стали оглядываться на шум. Повернулся и я. У люка, из которого я выбрался некоторое время назад, нервно озираясь, стояли мужчина и женщина. Судя по цвету волос, женщина была той самой, что спала в кресле.
— Виктор! — парочка рванула в мою сторону со скоростью спринтеров.
Пока я озирался, пытаясь увидеть этого самого Виктора, женщина с мужчиной оказались возле меня.
— Виктор, ты опять ушел один! — в голосе мужчины слышалось облегчение. — Зачем…
— Эзерин, — перебила его спутница, странно глядя на меня, — посмотри на него.
Мужчина умолк, уставившись на меня. Чувствуя себя, словно экспонат в музее, я, испытывая неловкость, спросил:
— Э-э, простите, что происходит?
У мужчины слегка приоткрылся рот, а на глазах блеснули слезы. Шагнув вперед, он обхватил меня руками и прижал к себе:
— Сынок…
Уткнувшись лицом в плотную бежевую ткань в районе его груди, я на миг завис. Согласитесь, это странно, когда тебя внезапно начинает обнимать незнакомый мужик. Еще больше меня ошеломило то, что мои руки, словно сами по себе поднялись и заключили его в объятия. При этом я ощущал непонятное теплое чувство, будто встретил родственника.
Сбоку нас обоих обхватила рыдающая блондинка. И так мы втроем стояли под изумленными взглядами двух десятков зевак.
Через некоторое время я чуть отстранился от мужчины. Поймав его взгляд, сказал, тщательно подбирая слова:
— Простите, вероятно, мой вопрос прозвучит немного странно, но где я? И что я здесь делаю?
Мужчина со странным выражением смотрел на меня, положив руки мне на плечи.
— Ты сильно болел, сынок, — его голос ощутимо дрожал. — Но теперь ты здоров…
Мои губы дернулись в нервной усмешке: здоров?! В этом-то я как раз и сомневался.
— Эзерин, — вмешалась женщина, — давай отведем его в каюту. Погляди, он сам не свой. Только-только пришел в себя, а тут жара, люди…
Она нежно погладила меня по голове:
— Малыш, ты наверно совсем напуган?
Я замычал, не зная, что ответить. Не признаваться же в том, что она очень близка к истине?
— Мама права, — согласился мужчина. — Пойдем, тебе нужно отдохнуть.
Бережно придерживая с двух сторон, точно раненого, они повели меня к люку. Шли медленно, словно опасались, что я в любой момент грохнусь в обморок.
Воспользовавшись паузой, я задумался. У меня было множество вопросов и пока ни одного ответа. Вокруг творилась какая-то дичь. Не понимая, что происходит, я не знал, как себя вести, чтобы меня не сочли психом и не заперли в дурке.
Если, конечно, я уже не там, — промелькнула мрачная мысль.
* * *
В каюте меня усадили в кресло. Придвинув второе, женщина села рядом. Взяла мою руку и ласково гладила ее. Мужчина в возбуждении прошелся из угла в угол, а после устроился на краешке кровати. Они оба глядели на меня, а я, в свою очередь, рассматривал их.
Женщина была моего роста или, быть может, чуточку выше. На вид ей было где-то тридцать три, максимум тридцать пять. Она была очень красива, но выглядела болезненно-бледной из-за белой кожи и еще более светлых волос холодного оттенка. Ее большие глаза отливали лазурью. На привлекательных, чуть подкрашенных губах играла счастливая улыбка.
На женщине было нежно-розовое платье, наводившее на мысли о девятнадцатом веке. Из-за свободного кроя я затруднялся что-то сказать о фигуре под ним. Но судя по всему, она была вполне стройной.
Мужчина был ощутимо выше женщины. Подтянутый, сухощавый, он смахивал на спортсмена или военного. Сходства добавлял необычного вида бежевый пиджак, смахивающий то ли на китель, то ли на френч. Еще на палубе я обратил внимание, что большинство мужчин носили одежду такого типа.