Невольница. Книга 2
— Знаешь, я далеко не сразу начала ему доверять, — произнесла она. — Я боялась, что он меня бросит. Один раз ведь уже бросил. Но он постарался загладить вину. Хотя, когда мы снова встретились, был жив Уильям и мне грозила опасность. На какое-то время мои страхи победили. Чувства велели открыть ему сердце, но я не могла довериться, и он это знал.
Под ласковой рукой Беллы Тат стал засыпать.
— И лишь когда я чуть его не потеряла, страхи показались такими несерьезными, вот как эти книжки. — Она ткнула пальчиком в библиотеку Эшера, и я засмеялась. — Эшер тоже чуть тебя не потерял, Элла. Мы осознаем ценность чего-то, только когда теряем. Странно, но так оно и есть.
Ее слова вызвали у меня улыбку, и я вдруг вспомнила нашу короткую поездку в Лас-Вегас.
— Я и не думала, что эгоцентричный Эшер Скотт способен бегать за кем-то. И я никогда не видела, чтобы он столько улыбался!
Мы с ней снова засмеялись. Но сердце забилось как сумасшедшее.
— И все мы благодарны тебе, потому что именно ты заставляешь его столько улыбаться. Не сомневайся в искренности его слов и поступков. Эшер не любит говорить о своих чувствах, но уж если говорит, то честно, хотя иногда в это трудно поверить. Дай ему кредит доверия. Это совет моей лучшей подруги.
— Значит, ты дала Бену кредит доверия?
Она кивнула:
— И ни секунды не жалею. Я никогда не смогу полюбить кого-нибудь так, как люблю Бена.
— А… А твои родители в курсе?
— Мама в курсе, — сообщила она с улыбкой. — Уже несколько месяцев, хотя поначалу было непросто… А вот с отцом вопрос более деликатный. Он подозревает, что у нас отношения. Мы продвигаемся медленно, но верно.
Нас прервал грохот распахнувшейся двери.
— ОН ЗДЕСЬ?
— Я ЖЕ ГОВОРИЛА, ОН НАС В ПОРОШОК СОТРЕТ! — вскричала Киара, паникуя не меньше Бена.
— Он еще не приехал, — отозвалась я с насмешливой улыбкой.
Киара облегченно выдохнула, а Бен закрыл дверь, держась за сердце, которое, как я предполагала, чуть не лопнуло. Они рухнули рядом с нами на диван.
Я улыбнулась, глядя, как Бен целует свою подругу. Их любовь согревала мне сердце, но иногда… я им завидовала. Они с самого начала любили друг друга, и Бен открыто проявлял свои чувства. У меня щемило сердце всякий раз, когда я вспоминала, что однажды тоже открылась ему, и он меня оттолкнул.
И теперь, хотя чувства по-прежнему были живы, я больше не осмеливалась о них заговорить. Я словно впадала в ступор и не могла избавиться от этого страха.
Рев мотора отвлек меня от невеселых мыслей. Киара сглотнула, а Бен выпучил глаза и вскочил, заявив:
— Ну что… нам пора, да, Белла?
Та расхохоталась, заметив ужас на лице своего парня, и тоже поднялась.
Внизу хлопнула дверь, и Бен с Киарой встревожились не на шутку. На лестнице загремели быстрые шаги, и его хриплый голос пророкотал:
— Если я не застану здесь ни Бена, ни Киары, готовься искать нового парня, Грейс.
— МЫ ЗДЕСЬ! — завопила Киара в панике. — Бен, валим отсюда!
На пороге гостиной нарисовался Эшер. И столкнулся с незадачливыми беглецами. Я невольно рассмеялась, увидев, как он сжал кулаки.
Заодно заметила маленькую синюю шкатулку у него в руке.
— У вас три секунды, — рявкнул он. — Три секунды, чтобы выместись из моего дома, пока я не прикончил вас к херам.
Не успел он договорить, как все трое пулей вылетели вон. Его искаженное гневом лицо мгновенно смягчилось, на губах появилась ухмылочка.
Ах ты засранец.
— Тебе не стыдно ломать комедию?
— Ни разу, мой ангел, — хохотнул он, заходя в гостиную. — Я вымотался.
Он рухнул на диван, и Тат, по непонятной причине обожавший Эшера, немедленно прислонился к нему. Психопат скривился.
— Как себя чувствуешь?
— В сон клонит, — зевнув, призналась я.
— Уже поздно, — заметил Эшер, глядя в телефон. — Хочешь, пойдем спать?
Я кивнула, и он встал. После нашего возвращения Эшер просил, вернее, требовал, чтобы я спала с ним. И если честно, я не могла отказать.
После того, что произошло на Манхэттене, мне не удавалось заснуть одной. Мозг постоянно был настороже, малейший шум будил меня, если это можно было назвать сном. Но когда я спала рядом с ним, мозг позволял себе передышку, будто знал, что кто-то охраняет меня.
Я отправилась в спальню Эшера, упала на кровать и довольно вздохнула, когда тело расслабилось.
Появился Эшер, следом за ним Тат.
— Схожу быстренько в душ, — объявил он, стаскивая кожанку. — Я скоро.
Тат забрался ко мне на живот, и я погладила его, чувствуя, как тяжелеют веки. Не то чтобы я устала, просто меня жутко утомили нескончаемые мысли, которые носились в мозгу. Я не могла не думать о тете. Корит ли она себя сейчас? Или же спокойно живет дальше, выкинув из головы наш разговор, как раньше выкинула меня?
Ненавижу ее. И никогда больше не хочу с ней разговаривать.
После возвращения Киара успокоила меня, напомнив, что я теперь член семьи и ни она сама, ни Бен не оставят меня одну. Никогда.
В глубине души я только этого и хотела.
Через несколько минут Эшер вернулся в спальню. С усмешкой посмотрел на меня и пробормотал:
— Я начинаю привыкать к тебе в своей постели.
— Это ты зря, я вернусь в свою, как только нервная система позволит, — немедленно отозвалась я.
— Твоя нервная система на моей стороне, — ответил он, взяв коробочку, которую недавно принес. — У меня кое-что для тебя есть…
Нахмурившись, я села в кровати. Он погладил коробочку, молча ее разглядывая. У меня отчаянно заколотилось сердце.
— Я… я соврал тебе… — признался он. — Утром я ездил в Аризону, и… Ну, я подумал, что, может быть, ты… хотела бы… Короче, вот.
Хмурясь, он протянул мне коробочку. Я растерянно смотрела на него, не понимая, с чего он такой неуверенный. Но когда я открыла крышку, руки онемели, а время остановилось.
Внутри лежали фотографии. Я узнала это лицо. Лицо моей матери.
Взгляд затуманился, горло сжалось. Трясущейся рукой я вытащила первое фото, и по щеке скатилась слеза. Осторожно погладила, чтобы не повредить. Я узнала ее улыбку. Она держала на руках меня, еще совсем маленькую.
Второе фото окончательно меня добило, и я зажала рот ладонью, заглушая рыдания. Мама смеется, я шагаю к ней. Мне, наверное, годик.
Было еще третье, последнее, фото — кажется, мой первый день в школе, мама стоит рядом. Слезы закапали на одеяло, которым я укрыла ноги. Я не могла отвести глаз от этих фото. Как же я скучала по ней.
Я достала из коробочки ключ и нахмурилась, увидев клочок бумаги. Прочитав «Австралия», я разрыдалась. Там были написаны адреса моего дома и кладбища, где покоилась мать.
Не знаю, плакала я от грусти или от радости. После встречи с тетей я думать забыла о поездке в Австралию. Но Эшер подумал об этом за меня, хотя я ему и слова не сказала.
Я подняла на него глаза. Он молча вглядывался в меня, по-прежнему неуверенно щурясь.
И я порывисто бросилась к нему. В первый момент он замер, а потом тоже сжал меня в объятиях.
— Спасибо… Спасибо большое…
Он облегченно выдохнул:
— Блин, а я боялся, что ты меня убьешь.
Говорить я не могла, мешали слезы. Никогда еще я не чувствовала себя такой счастливой. Настолько счастливой, что меня потряхивало.
Мамино лицо. Ключи от моего дома. Адрес…
Я в голос рыдала от радости.
— Спасибо, — повторяла я, всхлипывая.
Я не могла выразить словами всю свою благодарность, поэтому приникла губами к его губам. В груди покалывало от прилива чувств.
Я люблю тебя.
Я получила самый прекрасный подарок в жизни.
Он прижал меня к себе. У меня помутилось в голове, и я отдалась его прикосновениям, чувствуя, как с каждым новым поцелуем все сильнее бьется сердце.
— Спасибо…
Слегка улыбаясь, он поцеловал меня в лоб.
Я была счастлива. Очень.
Наши пальцы переплелись. Он подтолкнул меня к кровати, и я снова легла, разглядывая мамины фотографии. Я запоминала каждую черточку ее лица, словно впервые открывала его для себя. Снова полились слезы.