Сестры

  
5
 
Сколько раз давал себе зарок: ничего не обещать, если не уверен на сто процентов, особенно женщине, и сколько раз набивал себе шишку на этом самом месте!
Теперь Маринка меня со свету сживет. Во всяком случае — мозги пропилит. Это точно.
Выплывут все мои старые грехи, умноженные по крайней мере на пять.
Ну не могу я пойти на эту глупую презентацию! Дело, сулящее отличную выгоду, для меня важнее!
Мужик я, в конце концов, или кто!
Кирилл сел перед телефоном и даже снял трубку. С деловым и решительным видом послушал длинный гудок.
— Сейчас начнется, — сказал сам себе. — Упреки, подозрения, — скривился и положил трубку на рычаг.
Или кто… Даже позвонить не в состоянии. И на кой мне все это сдалось?
Он сел и задумался. Под словом «все» имеется в виду красивая избалованная брюнетка, носящая имя Марина. Украшение его одиноких вечеров и спутница на светских приемах. Неплохие обеды по праздникам и изредка отглаженные женской рукой рубашки. Что еще? Вечное нытье и бесперебойное поглощение финансов.
Кирилл снял трубку. Набрал номер.
— Привет, дорогая. — От слащавости в голосе стало тошно самому. — Как дела?
— Пока ты не позвонил, все было хорошо.
— И что изменилось?
— Содержание ласковости в твоем голосе превышает норму, — бесстрастно сказала Марина. — Что означает плохие новости. — Пауза. — Мы никуда не идем?
— Видишь ли, дорогая…
— Так я и знала! — воскликнула Марина с трагизмом. — Ну что ты за человек, Кирилл! Никогда на тебя нельзя положиться! И неужели нельзя было сказать мне об этом заранее? Я только что из салона. Потратила уйму денег. Купила новые туфли…
— Считай это моим подарком, — поспешно вставил Кирилл. — Так сказать, возмещение морального ущерба.
— Ты можешь хотя бы с любимой женщиной не выражаться своим суконным языком, — прошипела Марина. — И что прикажешь мне делать теперь? Сидеть дома весь вечер, как дуре с вымытой шеей?
— Ну, то, что ты, наконец, помылась, уже хорошо, — сказал Кирилл и тут же пожалел о том, что сказал: Марина, Которая Недовольна, не отличалась восприимчивостью к юмору.
— Знаешь что, — раздельно произнесла она. — Иди ты со всеми своими делами как можно дальше и лесом, — сказала, как отрезала. Раздались короткие гудки.
— И на том спасибо, — поблагодарил Кирилл трубку и облегченно выдохнул.
Самое сложное было позади. К завтрашнему утру Марина отойдет, устрою ей ужин при свечах, подарю что-нибудь, и порядок. Снова получу свою Марину, Которая Влюблена В Кирилла. Делов-то!
Кирилл быстро переоделся — костюм, белая рубашка, галстук. Все вещи безупречного вкуса и за приличные деньги. На клиента, даже самого завалящего, это неизменно производит правильное впечатление. А сегодня предстояла интересная встреча.
Последнее время Кириллу везло. Беспроигрышные дела сыпались на него, как выигрышные лотерейные билетики. Пошла «зеленая» волна, и, как следствие, составилась репутация человека, который не проигрывает. И вот уже четвертый звонок от солидного клиента с солидными деньгами.
Кирилл потер руки. Уж это дело он точно выиграет.
Но не только и даже не столько деньги привлекали его в работе. Прежде всего, наверное, процесс игры. Расставить фигуры на поле, обдумать партию, сделать первый осторожный ход, потом смелее, еще смелее… Шах и мат. Извольте раскошеливаться. Финальный этап Кирилл любил больше всего — его неизменно грела мысль, что именно он, Кирилл Игнатов, восстанавливает попранную справедливость.
Обычно дела попадались простые. Знакомые всем до боли неплатежи. Издательство заключает контракт с автором и не выплачивает гонорар за сделанную работу. Яйца выеденного не стоит. Если бумаги в порядке, дело решается в суде за час. Интереснее бывали процессы, в которых фигурировали иностранные писатели. Время безраздельного пиратства на книжном рынке давно закончилось, но далеко не все сумели смириться с этой мыслью. Тогда в бой вступали литературные агенты, и иногда проигравшим приходилось очень туго.
 
Кирилл, заканчивая такие дела, обычно остро жалел, что русские забитые авторы и переводчики не имеют ни одного надежного прикрытия (какие уж там литературные агенты!). Часто они даже и не Думают подавать в суд, искать юридической защиты от произвола своих работодателей. В лучшем случае поругаются с издателями и разорвут контракт, в худшем — останутся ни с чем: и без денег, и без работы. Поэтому Кирилл хватался за дела не только бесспорно выигрышные, но и не сулящие гонорара — так сказать, занимался благотворительностью. И потому без работы не сидел.
Конечно, Марина имела все основания жаловаться! Ей перепадали лишь жалкие крохи его времени, но Кирилл не хотел и не собирался менять положение вещей. Не устраивает что-то красавицу Марину — так никто ее не держит. На ранней стадии их отношений она попыталась отвоевать себе в жизни Кирилла законное место, но была твердо введена в надлежащие рамки. На первом месте для мужчины работа, остальное — как получится.
Два правила Кирилл усвоил прочно: не допускать ни одну женщину в свою душу и не позволять бедности селиться в своем доме.
Кирилл взглянул на часы. Еще полчаса до выхода. Есть время просмотреть бумаги.
Итак. Истец: Сорокин Павел Сергеевич, драматург, сценарист, переводчик. Много и успешно работает за рубежом. Умен, образован, учился в Сорбонне, имеет премии и прочее прочее. Чуть за пятьдесят. С виду добродушен, толстоват, лысоват. Богат. Предмет спора: плагиат. Обвиняется издательство «Виктория». Директор Роберт Альбертович Миаджанов. Лет около сорока, высок, спортивен, коротко стрижен, особых примет не имеет, если не считать не сходящее с лица наглое выражение.
Кирилл давно подбирался к этой конторе. Слухи вокруг нее ходили самые разные. Говорили, что издательство только ширма, что по бухгалтерии давно плачет ревизор, что директор имеет двух телохранителей и штатную команду рэкетиров. Но слухи есть слухи.
То и дело вокруг «Виктории» возникали скандалы, но как-то очень быстро затухали. Никогда ни одной зацепки, ни одного виновного. И вот прямо подарок судьбы — Сорокин Павел Сергеевич.
Кирилл еще раз посмотрел на часы. Пора. Встал, собрал бумаги, положил их в кейс, еще раз все проверил. Чувствовал себя собранным и полным сил. Он знал, что дело выиграет. Вернее — не позволит себе проиграть. Чего бы это ему ни стоило.
А заплатить, полагал Кирилл, придется немногим — потратить толику времени, выдержки, наблюдательности, решительности. Зато в конце — отличный гонорар за труды.
А потом устрою себе отпуск. Что-нибудь южное и морское. И даже с Мариной — загорелой, ослепительной и любящей. Чем не жизнь?
Кирилл запер дверь и вышел на улицу. Было уже темно. Шел небольшой снег, ветер снежно кружил вокруг желтых фонарей и раскачивал голые черные ветки деревьев. Вкусно хрустело под ногами, и тротуар, искусственно освещенный, чудесно искрился. Мимо Кирилла, обгоняя его, смеясь, пробежали две девчонки с перекинутыми через плечо коньками. Обе тонконогие, быстрые, легкие. На Кирилла пахнуло чем-то забытым, навсегда, словно детство, потерянным. Он остановился, вдохнул морозный воздух.
Не думать, не вспоминать, не чувствовать. Не было, ничего не было…
Завелась бы машина. А то не успею. Не забыть позвонить Марине, когда приеду. Купить ей завтра цветы.
Но машина не подвела, завелась с ходу, и Кирилл — преуспевающий юрист, интересный мужчина, человек без воспоминаний — покатил на встречу с клиентом, которая обещала в ближайшем будущем неплохую игру и отличный приз.
  
6
 
— Сначала никаких дел. Это я заявляю абсолютно категорично, — пробасил Павел Сергеевич. — Садитесь, Кирилл, устраивайтесь поудобнее — сейчас время коньяка и хороших сигар.
— Я не курю сигар, — улыбаясь, сказал Кирилл.
— Тогда прошу сигарету, — любезно предложил Павел Сергеевич.
— Да я недавно бросил, — Кирилл развел руками.