Слово о полку Игореве

В другом сходном тексте Основной редакции сходство с К-Б еще ярче: «и всяде на избранной свой конь и взем копие свое» (в Летописной редакции вместо этого текста: «приим конь свой»).[Повести. С. 67.] «Копье» есть только в К-Б. К первоначальному тексту Сказания, возможно, относится фраза «путь же ему поведают сродника его Борис и Глеб» (Забелинский список),[Повести. С. 178.] имеющаяся во всех списках Задонщины. Забелинский список, как показал М. Н. Тихомиров, в ряде случаев сохранил черты первоначального текста Сказания о Мамаевом побоище.
В эпизоде можно обнаружить и несомненные следы близости со списками С, И1 Задонщины, объясняющиеся влиянием на них Сказания («рвахуся», «возгремеша»).[См.: Królik. S. 60, 61.] Весь фрагмент (особенно связь соколов с князьями белозерскими) сравнительно с Задонщиной, как предполагал С. К. Шамбинаго,[Шамбинаго. Повести. С. 106–107.] вторичного происхождения. Вероятно, фрагмент в первоначальной редакции Сказания начинался словами «князь же великий въступив в златое свое стремя» (т. е. как в Летописной редакции).[Повести. С. 89.] Этот текст есть в Задонщине.
Четвертый фрагмент Сказания говорит об унынии Русской земли после Калкской битвы:
Сказание: [Повести. С. 55. В Распространенной редакции: «и от тоа бо Калскиа рати до Мамаева побоища лет 157. И оттоля Рускаа земля унила» (с. 129). В Летописной редакции вставлено еще: «от Батыя до Кальския рати и до Мамаева побоища лет 158» (с. 89). В Печатной группе: «От Калкинского побоища до Мамаевы рати 160 лет… От тое бо рати Руская земля уныла». В Лондонском списке: «от Кальския рати до Мамаева побоища (ле)т 100 и 60» (ПСРЛ. Т. 26. С. 333).]
От тоа бо галадцкыа беды и великого побоища татарского и Мамаева побоища и ныне еще Рускаа земля уныла.
Краткая редакция:
От тоя рати и до Мамаева побоища {л. 123}.
Пространная редакция:
От Калагъския рати до Мамаева побоища лет 160 {л. 216}.
Слова «от тоа» в Основной редакции Сказания ближе к К-Б, хотя упоминание о Калкской битве есть только в Пространной Задонщине.
Пятый фрагмент рисует выезд князя Владимира Серпуховского:
Сказание: [Повести. С. 56, 130. В Летописной редакции: «то ни гром, ни ветр, но стук стучит и гром гремит по зоре по ранней: возится князь Володимер Ондреевич реку Москву» (с. 90). В Печатной группе: «Не стук стучит, не гром гремит, по зоре стучат и гремят русские удалцы». В Лондонском списке: «то не гром гремит на зоре ранней, то князь Володимер возится реку» (ПСРЛ. Т. 26. С. 333).]
Ужо бо, братие, стук стучить и гром гремить по ранней зоре, князь Владимер Андреевичь Москву-реку перевозится…
Краткая редакция:
Уже бо стук стучить и гром гремить рано пред зорею. То ти не стук стучить, ни громь гремить, князь Володимер Ондреевич ведет вой свои, сторожевыя полкы быстрому Дону… {л. 126–126 об.}.
Пространная редакция:
Что шумит, что гримит рано пред зарями? Князь Владимер полкы[В ркп.: пакы.] уставливает и пребирает и ведет к Дону великому. И молвяше брату своему: «Князь Дмитрей, не ослабляй, князь великый, татаром. Поганый поля наступают, отъимають отчину нашу»… {л. 218 об.}.
Текст Основной редакции близок к К-Б («ужо бо, братие, стук стучить и гром гремить по ранней зоре») и далек от И1 и сходных списков.
Отсюда заключаем: эпический эпизод читался первоначально в К-Б, затем попал в Сказание, а потом из редакции, близкой к Летописной, попал в протограф Пространной редакции Задонщины.
Л. А. Дмитриев отрицает обязательность «особой близости» К-Б со Сказанием на том основании, что во втором фрагменте Сказания употреблен сходный оборот («ту же, братие, стук стучит и аки гром гремит»), и усматривает в пятом фрагменте «самоповторение или же перенесение в рассматриваемый пассаж сходной по смыслу фразы из другого места „Задонщины“».[Дмитриев. Вставки из «Задонщины». С. 404.] Оба допущения невозможны, ибо текст Сказания тесно связан с К-Б. В обоих случаях: а) начинается с наречия «Уже бо» (а не с «ту же», как во втором фрагменте Сказания); б) упоминается «по ранней заре» («рано перед зорею», а не «пред зарями», как в Пространной редакции); в) говорится о Владимире Серпуховском.
 
Шестой фрагмент — зловещие предсказания:
Сказание: [Повести. С. 61, 95, 140.]
За многы же дни мнози влъци притекоша на место то, выюще грозно, непрестанно по вся нощи, слышати гроза велика. Храбрым людем… ту слышав грозу, паче укротеша: зане же мнози рати необычно събрашася, не умлъкающи глаголють, галици же своею речию говорять, орли же мнози от усть Дону слетошася, по аеру летаючи, клекчють, и мнози зве-рие грозно выють, ждуще того дня грознаго, Богом изволенаго, в нь же имать пасти трупа человечя…
Краткая редакция:
Птици небесныя пасущеся то под синие оболока, ворони грають, галици свои речи говорять, орли восклегчють, волци грозно воють, лисици часто брешють, чають победу на поганых… {л. 126}.
…зогзицы кокують, на трупы падаючи {л. 127 об.}.
Пространная редакция:
А уже беды их пловуще: [У — «пасоша», С — «пашутся».] птица их крилати под облакы летають, ворони грають, а галицы своею речью говорять, орлы крилатии въсплещут,[У — «хлекчють», С — «кличють».] а волци грозно воють, а лисицы на кости брешут {л. 218–218 об.}.
…вороне грають трупу ради человечьскаго {л. 220 об.}.
Фрагмент настолько редакционно переделан в Сказании, что выяснить, к какой редакции Задонщины он ближе, очень трудно. (Впрочем, выражение «пасти трупа человечя» больше напоминает «на трупы падаючи» К-Б, но также и «трупу ради человечьского» И1 и сходных списков.)[ «Своею речию» Сказание ближе к И1 и сходным (в К-Б — «свои речи»), орлы «клегчють» ближе к У («хлехчють»).]
Седьмой фрагмент — «древа прекланяются и трава посьтилается» есть только в И1 и сходных. Однако в Сказании фрагмент естествен: «от… страха и грозы великыа древа прекланяются»,[Повести. С. 61 (в Летописной и Распространенной редакциях нет).] в Пространной Задонщине он вставлен явно неуклюже: «Грозно бо бяше и жалостъно тогда слышати, зане трава кровью пролита, а древеса к земли тугою преклонишася, въспели бяше птицы жалостные песни». Как можно «грозно слышати» (или «видети» в списке С), остается неясным. Мотив «грозно бо бяше» навеян Сказанием («Грозно бо, братие»).[Повести. С. 72.]
О. Кралик заметил, что весь эпизод с пролитой кровью и со склоненными до земли деревьями более логичен в Сказании (а поэтому и первоначален), чем в Пространной Задонщине.[Królik. S. 43–45, 169.]
Восьмой фрагмент: «пити общую чашу, межу събою поведеную» (в Основной редакции: «Медвяныа чяши пити и сьтеблиа виннаго ясти, хотять себе чьсти добыта и славнаго имени»)[Повести. С. 56.] встречается в Задонщине Пространной редакции («ис-пити медовыа чары поведеные» И2, сходно У; в другом месте «ищут себе чести и славнаго имени») совершенно в ином контексте. В Сказании Дмитрий Донской говорит, что эту чашу придется испить «утре». В Задонщине он произносит эту фразу в разгар сражения, когда уже час испытаний настал. В данном случае контекст Сказания первичнее.[См. также: Królik. S. 45–47.]
Девятый фрагмент снова возвращает нас к предсказаниям воронов и волков.
Сказание: [Повести. С. 64, 97, 143.]
Стук велик и кличь и вопль, аки тръги снимаются, аки град зиждуще и аки гром великий гремить. Съзади же плъку татарскаго волъци выют грозно вельми. По десной же стране плъку татарскаго ворони кличуще и бысть трепет птичей, велик вельми, а по левой же стране, аки горам играющим, гроза велика зело. По реце же Непрядве гуси и лебеди крылми плещуще, необычную грозу подающе.
Краткая редакция:
Быти стуку и грому велику межю Дономь и Непромь, идеть хинела на Русскую землю.
Серие волци воють, то ти были не серие волци, придо-ша поганые татарове, хотять проити воюючи, взяти всю землю Русскую.
Тогда же гуси гоготаше, и лебеди крилы въсплескаша. То ти не гуси гоготаша, ни лебеди крилы въсплескаша, се бо поганый Мамай приведе вой свои на Русь {л. 125 об. — 126}.