Слово о полку Игореве

И рекше им князь великий Дмитрей Иванович: «Братия и князи руские, гнездо есмя были великого князя Владимера Киевскаго, не в обиде есми были по рожению ни ястребу, ни кречату, ни черному ворону, ни поганому сему Момаю» (У) {л. 174–175 об.}.
Як тые слова измовили, а уже как орли слетишася, выехали посадники все из Великого Новогорода 70000 кованыя рати к великому Дмитрею Ивановичу, ко брату его князю Володимеру Андреевичу на пособ ко славному граду Москве. У Дону великого стоят татарове поганый, царь Мамой, на реце Мечне, межи Чудовым и Михайловым, хотят брести к нам и предати живот свой на смерть нашей славе.
И рече князь великий Дмитрий Иваноч (так в ркп.—А. 3.) брату своему князю Володимеру Андреевичу: «Пойдем, брате, тамо искупим животом славы, учинит имам диво, старим повесть, а младым паметь за землю Рускую и за веру християнскую».
И рече князь Дмитрей Иванович брату своему: «Князи есмо[В ркп: емо.] рускии, гнездо есмо[В ркп: емо.] князя Володимера киевского, руского царя. Доселя есмо были не обижены ни от кого, ни ястребу, ни соколу, ни белоозерскому кречету,[В ркп: иречету.] ни тому ж псу поганому царю Момаю» (С) {л. 37 об.}.
Текст Пространной Задонщины о выезде 70 000 новгородцев (в С — «кованыя рати»)[Слова «кованыа рати» см. в Сказании (Повести. С. 155).] явно позднего происхождения (в К-Б его нет): новгородцы в Куликовской битве не участвовали.[Mazon. Le Slovo. P. 22; Тихомиров М. Н. Куликовская битва 1380 г. С. 357. См. также: La Zadonśćina. P. IV; Krälik. S. 119–120. В последнее время С. Н. Азбелев высказывает мысль о том, что новгородцы могли участвовать в Куликовской битве (Азбелев C. H. 1) Младшие летописи Новгорода о Куликовской битве//Проблемы истории феодальной России. Л., 1971. С. 110–117; 2) Сказание о помощи новгородцев Дмитрию Донскому//Русский фольклор. Л., 1972. Т. 13. С. 77—102). Однако его наблюдения построены на поздних летописных преданиях и фольклорных источниках. Доказательной силы они не имеют.] Он взят из Сказания о Мамаевом побоище.[ «И выехали посадники из Великого Новагорода, а с ними 7000 к великому князю на помоч» (Повести. С. 86. Ср. с. 134).] Следы вставочного характера текста Пространной редакции в данном случае обнаружить легко. Слова «то ти… съехалися все князи русскыя» естественны в Краткой редакции, содержащей эпическое сопоставление русских князей с орлами («то ти не орли слетошася, съехалися все князи русскыя»). В Пространной редакции, благодаря вставке, с орлами сравниваются уже новгородские посадники, поэтому слова «то те сьехалися вси князи руския» оказались стилистически не связанными со всем текстом.
Считая рассказ о новгородцах вставкой, С. Н. Азбелев пишет: «Если съезд князей сравнивался со слетом орлов, то выезд посадников явно разрывает этот психологический параллелизм».[Азбелев. Текстологические приемы. С. 180.]
По Л. А. Дмитриеву, в К-Б (или его протографе) «упоминание о выезде новгородцев было опущено потому, что автор этой поздней переработки „Задонщины“ знал, что новгородцы в битве на Куликовом поле участия не принимали».[Дмитриев. Вставки из «Задонщины». С. 426.] Итак, получается странная нелепость: современник события подробно рассказывает о новгородцах как участниках Куликовской битвы (хотя они в ней не участвовали), а позднейший автор переработки конца XV в. знает о том, что их не было на поле боя, и изымает текст, говорящий о них, из текста своей повести. По Р. П. Дмитриевой, «относительно отсутствия в списке К-Б и Печатном варианте сообщения о выезде новгородцев нельзя сделать окончательный вывод».[Дмитриева. Взаимоотношение списков. С. 261. Вместе с тем Р. П. Дмитриева допускает, что рассказа о новгородцах могло и не быть в изводе Син. (в этом случае список С включил бы эпизод под влиянием извода Унд.) или его «исключили позже в общем источнике только списков К-Б и Печатного варианта». Оба предположения являются чисто логическими выкладками, не подкрепленными доказательствами.] Так презумпция о позднем происхождении Краткой редакции Задонщины ставит в тупик даже серьезных исследователей.
 
Все исчисления войск в Задонщине Я. Фрчек считает позднейшими.[Frćek. S. 81.]
В. Ф. Ржига и В. П. Адрианова-Перетц в реконструкцию Задонщины текст «выехали… Москве» не помещают. Обращает на себя внимание, что в Краткой редакции князь Дмитрий упорно называется «господином» (в заглавии «великого князя господина Дмитрия Ивановича»; князья говорят «господине князь великый, уже погании… наступают», «господине князь Дмитрей, не ослабляй», фрагмент № 14). Во всех этих случаях в Пространной редакции слово «господин» отсутствует. Новгородцы еще в 1477 г. заявляли, что они «наперед того никоторого князя государем себе не зывали, но господином звали».[ПСРЛ. М., 1962. Т. 27. С. 280.] Список К-Б, следовательно, сохранил новгородскую традицию, существовавшую во всяком случае до 1477 г. В Пространной редакции появляются также явные следы проновгород-ских симпатий ее составителя. Однако «господина» в обращении князей к Дмитрию нет.[ «Господином» называют Дмитрия только коломенские вдовы в новом по сравнению с К-Б фрагменте № 21 Задонщины Пространной редакции. Однако здесь же он по спискам И1 и У именуется «государем» («можеши ли, господине князь великый… замъкни, государь князь великый…»). «Господине» есть и в плаче Марьи Микулиной жены по списку У.] Это также говорит в пользу вывода о позднейшем происхождении Пространной редакции сравнительно с Краткой.
Повторяющийся рефрен «за землю Рускую за веру крестьянскую» добавлен в Пространной редакции и отсутствует в К-Б. Такого же характера дополнение «к славному граду Москве». В Пространной редакции неожиданно появление Владимира Серпуховского, который по Краткой редакции входит в рассказ значительно позднее.[Обращение «брате» в К-Б соответствует аналогичному обращению новгородцев «брате» (фрагмент № 7), хотя в обоих случаях лучше было бы «братия».] Слова, вложенные в уста русских князей, в Пространной редакции произносит Дмитрий Донской. Но получилась неувязка: великий князь дважды выступает с обращениями: сначала к «брату» Владимиру, затем вообще к «братьям» (слово «им» — след того, что первоначально обращения к Владимиру Серпуховскому не было). Таким образом, разговор русских воевод с Дмитрием Донским дан в К-Б в первоначальном виде (его вносят в свои реконструкции B. П. Адрианова-Перетц и В. Ф. Ржига).
В Пространной редакции появляется фактическое уточнение: татары стояли «между Чюровым и Михайловым». Источник его, скорее всего, Никоновская летопись.[Местоположение «Чур-Михайловых» не установлено. Археологические данные о г. Михайлов на Проне не восходят выше XIV в. Впервые он упомянут в «Списке городов Русских» конца XIV–XV в. Некоторые исследователи связывают «Чур-Михайловы» с городищем «Старым Михайловым» (25 км выше г. Данкова), другие ищут этот город у верховья р. Кердь (приток Прони). Наконец, К. В. Кудряшов (Кудряшов. Половецкая степь. С. 20) обращает внимание на р. Кочур (левый приток Дона) и на городище на этой реке. Подробнее см.: Монгайт А. Л. Рязанская земля. М., 1961. C. 230–232.] В Хождении Пимена в Царьград (1389 г.), помещенном в Никоновской летописи, автор рассказывает, что, после того как были спущены судна на Дон, «в вторый день приидохом до Чюр Михайловых; сице бо тамо тако нарицаемо есть место, некогда бо тамо и град был».[ПСРЛ. т. И. С. 95–96.] Иначе это географическое наименование дается в Сказании о Мамаевом побоище. Так, в Основной редакции — «на реце на Чурове», Летописной — «на реце на Чюре Михайлове»,[Повести. С. 65, 98, 144. Ср. в Киприановской редакции: «На реце Чюре Михайлове на крепкой стороже от татар» (ПСРЛ. Т. 11. С. 58).] в группе Ундольского Основной редакции — «на реци на Чюру на Михайлови».[Шамбинаго. Сказание. С. 38.]
В связи с усилением мажорных мотивов «укупим землям диво» (удивим земли) Краткой Задонщины в Пространной стало звучать иначе — «укупим животу славу, учинить имам диво». Мотив «укупить животу славу» Пространной Задонщины близок к Сказанию: «русские сынове… хотять себе чьсти добыта и славнаго имени».[Повести. С. 56. В списке ГИМ, собр. Уварова, № 802 еще ближе: «хотят себе чти укупити и славнаго имени получити» (л. 181 об.).]